Причины любовной зависимости
Ксении 34 года, когда ей было восемь, ее отец начал пить и срываться на жену и ребенка. Нездоровая атмосфера в семье привела к тому, что у Ксении сформировалась контрзависимость — механизм избегания, то есть отказ от привязанностей.
Перед прочтением, подпишитесь, пожалуйста, на канал Кино, вино, домино! Это помогает создавать качественный контент
Ксения рассказывает: «Летом бабушка расспрашивала, не пьет ли отец, причитала и просила поговорить с ним. Мать высказывала мне, какой он мерзкий человек, что не может себя контролировать. Все женщины в моей семье выражали эмоции ярко и обильно. При этом я видела, что они ничего не могут сделать в сложившейся ситуации. Так во мне созрело отвращение к женщинам. Я смотрела вокруг, и мне казалось, что они все страдают, причем страдают очень громко. У меня включился защитный механизм — презрение к такому стилю жизни. Я считала, что женщина должна быть яркой, сильной, независимой. Это мужчины должны судачить на кухне о новых выходках жены, но никак не наоборот».
В результате Ксения с головой ушла в учебу и спорт. Казалось бы, такой подход должен защитить от ЛЗ. Однако на деле полный отказ от отношений является другим полюсом проявления любовной зависимости, который снимает видимые симптомы, но не помогает найти причину проблемы и решить ее.
Так, несмотря на контрзависимость, Ксения со временем начала вступать в отношения. ЛЗ в ее случае — потеря личности, воли, ценностей и убеждений в отношениях — прогрессировала постепенно и достигла своего апогея, когда она начала жить с одним из своих партнеров.
«Мою шаткую структуру, иллюзию силы разрушили отношения, которые сейчас называются абьюзивными. Сначала был “медовый месяц”, когда партнер соглашался на все мои задумки: спонтанные путешествия, встречи с моими друзьями, посещение культурных событий и мастер-классов».
Со временем у партнера Ксении стало появляться все больше претензий к ее стилю жизни, и их количество стремительно росло. Начались скандалы: «Я сама не заметила, как начала расшатываться и уступать. Радости общения становилось все меньше, а вот мыслей, что я сделала не так, — все больше. Я не знала, что вызовет новую бурю.
Внутренние диалоги с партнером все больше захватывали мои мысли. В жизни я каждый раз сопротивлялась ему, приводила логические доводы в свою защиту, но всегда проигрывала. Почему? Потому что где-то глубоко во мне под всей это маской силы сидело убеждение, что со мной правда что-то не так. Я будто начала потухать.
Периодически я сбегала к родителям, но все равно возвращалась. Я не понимала, что таким образом доказываю партнеру свою несостоятельность и воюю с ветряной мельницей, с образами из детства, когда взрослые боролись между собой, а меня не замечали. Меня влечет идея взять реванш, получить любовь и признание».
Несмотря на то, что Ксении хватило сил выйти из не подходящих ей отношений, переживание полученной травмы продолжалось еще два года: «Я была тотально сломлена. Не смогла ходить на работу, поэтому уволилась. Сначала пыталась появляться на дружеских встречах, смеяться и делать вид, что все в порядке, но не было сил держать маску.
Я быстро уставала, поэтому замкнулась в себе, потеряла все оставшиеся социальные связи. Я много спала, у меня не было сил, потому что все они уходили на борьбу с собой. Мне было очень стыдно, что я — такая сильная и яркая личность — потерпела крах из-за каких-то отношений».
Ксения пыталась построить новые отношения, но как только ей казалось, что партнер от нее отдаляется, она выходила из них. Разрывы повергали ее в еще больший страх, и она заметила чередование циклов «отношения — депрессия — изоляция». После каждого цикла она собирала свою личность по кускам. Во время одного из них она пришла в программу по борьбе с зависимостями.
Важно отметить, что далеко не все, кто столкнулся с любовной болезнью, идут именно в группы для ЛЗ: программы по борьбе с зависимостями имеют схожие ценности и инструменты. Кому-то групповой формат не подходит вовсе, и они предпочитают индивидуальную работу с впередиидущими или спонсорами.
Ксения выбрала 12-шаговую программу для взрослых детей алкоголиков (ВДА), где смогла разобраться в причинах своих проблем с привязанностью:
«В ВДА есть тезис: у нас детские реакции на взрослые ситуации. Моя жизнь была наполнена борьбой ребенка, отвернувшегося от родителей и пытавшегося стать самостоятельным; ребенка, ощущавшего невыносимое одиночество и всеми силами старающегося заслужить любовь окружающих. Поэтому я жила на пределе возможностей и была слепа к тому, что меня окружает.
Как алкоголик толерантен к алкоголю, так и взрослый ребенок из дисфункциональной семьи толерантен к насилию и пренебрежению. Я привыкла доказывать маме, занятой проблемами отца, что я чего-то стою. Поэтому я не замечала токсичности в партнерских отношениях и вступала в борьбу за них».
Под дисфункциональными имеются в виду любые неблагополучные семьи, где на регулярной основе происходят конфликты, в результате которых прямо или косвенно страдает ребенок. Жизнь в таких семьях наполнена либо хаосом и непредсказуемостью, либо наоборот — очень жесткими правилами.
Как Ксении объяснил спонсор, ребенок в таких семьях воспринимается родителями не как живой человек, а как объект. Его эмоции не учитываются: никто не спрашивает, что он чувствует в связи с травмирующими поступками родителей, например, страшно ли ему. При этом требования к ребенку предъявляются как к полноценному взрослому: он должен учиться и выполнять обязанности по дому или, например, заботиться о младших детях.
У родителей в этой ситуации есть связь друг с другом, пусть и больная, а ребенок остается на обочине и привыкает к тому, что он должен делать все, взамен не получая ничего. В результате он вырастает в человека с постоянным ощущением покинутости и внутренней пустоты и стремится любой ценой доказать, что достоин любви.
Впередиидущая Любовь корни своей болезни видит в том, что в детстве у нее не было безопасной привязанности: она не научилась принимать и любить себя такой, какая она есть. При этом у нее не сформировалось понимание того, какими должны быть здоровые отношения: «Я росла и воспитывалась на романах, сказках, не имеющих ничего общего с реальной жизнью; меня учили на расстоянии любить Родину и маму просто за то, что они есть.
Еще в классе пятом-шестом я очень захотела иметь детей — и девочку, и мальчика, чтобы о ком-то позаботиться. Важно отметить: не о себе, а именно о других. Желание стать матерью — это иногда от чувства одиночества, а я чувствовала себя очень одинокой. И у меня не было ни родителей, ни бабушек-дедушек, кто сказал бы мне “сначала позаботься о себе, а потом думай о детях”. А мне самой такая мысль не приходила в голову».
Что делать, если вы обнаружили у себя симптомы ЛЗ?
Прежде всего понять — вы не одни. С этой проблемой сталкиваются многие люди, о чем говорит наличие онлайн- и оффлайн-групп по работе с ЛЗ и в России, и в мире. Следующий важный момент — осознать, что это болезнь, но с ней можно и нужно работать. «Мой первый шаг был — остановиться и осознать бессилие перед ЛЗ. Окружающие говорили: “Ой, да что ты, не можешь выйти [из отношений]?” Нет, не можешь! Сначала нужно направить внимание на себя и позаботиться о себе», — объясняет впередиидущая Любовь.
Второй шаг, если вы находитесь в отравляющих вашу жизнь отношениях, — их необходимо прекратить. Говоря на сленге ЛЗ, «взять неконтакт». «Невозможно перестать пить, прибухивая, — подчеркивает Любовь. — Как мы говорим в терапевтических группах, никаких контактов с человеком, отношения с которым тебя убивают, он или она должен быть внесен в “черный лист”. Ко мне эмоциональная трезвость пришла тогда, когда я отправила ОЗ в блок во всех мессенджерах и соцсетях и прекратила с ним какое-либо общение».
Далее важно научиться заботиться о своем внутреннем ребенке. Важная проблема сформированной в детстве внутренней пустоты — вместо того, чтобы самостоятельно позаботиться о себе и разобраться, что сейчас с ними происходит, люди с нарушенными механизмами привязанности пытаются переложить эту функцию на других. И в этом механизме кроются корни болезненной зависимости. Поэтому вам предстоит самостоятельно научиться любить себя, находить опору внутри себя и в конце концов понять, а что делает счастливым именно вас.
«Например, сейчас я понимаю, что у меня есть свои занятия, которые приносят мне удовольствие. Я знаю, что хочет мой внутренний ребенок, — это дает мне устойчивость, и мне уже не так нужно эмоциональное возбуждение [которое давала ЛЗ], — делится своим опытом Ксения.
— Я рассматривала свое детство и все ситуации с покинутостью, чтобы признать свои раны, вывести их на осознанный уровень. Мне пришлось пересмотреть всю свою семейную историю, чтобы наконец снять все маски и ложные убеждения. В программе я стремлюсь обрести целостность, видеть триггеры и справляться с ними, учусь быть честной и проживать свои чувства, не идти на поводу у компульсивного поведения, а делать новый, здоровый выбор.
Я наконец-то лучше вижу себя реальную, у меня появилось право сказать себе: “Я боюсь, я устала, я не знаю”. Учусь быть бережной к себе и выходить из ситуаций и взаимодействий, в которых запускается борьба».
Любовь дополняет: «Я прописала свои границы: не только то, как со мной можно или нельзя поступать, но и что запускает больнуху. У каждого свои триггеры: для кого-то это прослушивание определенной музыки, просмотр романтических фильмов, для кого-то посещение определенных мест. Я использовала все инструменты, о которых слышала. Например, мне помогло применение аффирмаций. Если раньше я говорила “Ой, какая я больная, что же моя голова больная делает”, то потом начала говорить: “Я ценна и достойна любви уже по факту рождения, я родилась и я есть”. Благодаря медитациям у меня получается расслабиться и освободить голову от ненужных мыслей».
Хороший инструмент исцеления — прочтение профильной литературы. Например, «Искусство любить» Эриха Фромма, «Женщины, которые любят слишком сильно» Робин Норвуд (несмотря на название, книга подходит и мужчинам), «Страдаю, но остаюсь» Полины Гавердовской. Также можно найти профильные терапевтические группы.
Главное помнить, что выход есть и люди с ЛЗ тоже могут построить здоровые и счастливые отношения.
Я двигалась следующим образом: взяла неконтакт и начала посещать оффлайн-собрания, где делилась своей болью с другими участниками, — меня очень укрепляла мысль, что я не одна столкнулась с таким недугом и все мои переживания и ситуации уже случались с кем-то еще. Также я ходила на индивидуальную психотерапию и училась понимать, что мне подходит, а что нет: оказалось, что я даже не знаю, какой вкус йогурта предпочитаю и люблю ли этот продукт вообще. Через месяц неконтакта началось мое движение по 12-шаговой программе в онлайн-группе. Я прохожу ее до сих пор.
Еще через пару месяцев я начала ходить на первые свидания и поняла, что для меня программа работает: теперь могу быстро определить, подходит мне человек или нет. Раньше я давалы шанс людям в том числе в ситуациях, когда этого точно не нужно было делать. Например, для меня плохой знак — это «бабочки в животе». Раньше, когда я не слышала свое тело, то думала, что так ощущаю влюбленность, а на самом деле это была тревога.
Сейчас впервые за долгое время я состою в отношениях со стабильным и заботливым мужчиной, с которым внезапно оказалось интересно и хорошо без каких-либо эмоциональных качелей. Когда я вижу этого человека, то ощущаю тепло в теле и спокойствие, у меня почти никогда не бывает «мозговой жвачки».
Не скажу, что мне все дается легко, но есть вещи, которыми я горжусь. Во-первых, я научилась видеть свою больнуху и работать с ней. Во-вторых, мне нравится мое здравомыслие и внутреннее спокойствие. Я сознательно отказываюсь участвовать в дофаминовых гонках и учусь получать удовольствие от максимально прозрачных и понятных отношений. И главное, наконец-то пришло осознание: что бы ни случилось, всегда есть человек, который меня любит и заботится обо мне, — это я сама.
Другие истории:
Я живу без желудка. Мне пришлось заново учиться есть. Но самым сложным оказалось принять свое новое тело
Я обеднела после 2022 года. Я покупала брендовые сумки и летала за границу на выходные. Теперь мне хватает только на самое необходимое
Тайна семьи: 6 странных смертей за 14 лет вынудили брата и сестру провести собственное расследование
Пьяный военный — это теперь едва ли не худший пассажир, судя по рассказам проводников
В моей квартире живет 21 кот. Я трачу на них больше 100 тысяч в месяц