Хотелось, конечно, побродить среди рядов и выбрать лично себе что-нибудь очень нужное. Но я отказалась от такого удовольствия, ради дела. Я люблю делать покупки, но умею себя сдерживать. С силой воли у меня всё в порядке.
Сначала я подходила только к тем торговцам, которые казались мне более порядочными. Они были в богатых одеждах, с чистыми руками и открытыми лицами. Но ни у кого из них не оказалось слёз Феникса. Слез дракона и рыжих русалок тоже.
Торговцы разводили руками, предлагали мне всякую лабуду взамен и сообщали, что только у них всё самое лучшее в Межмировом городе: слёзы девственниц самые горькие, слюни тролля самые свежие, собранные травы самые душистые. Но я не покупалась на их уловки, ловко скидывая с себя легкие заклятия — пытавшиеся разогреть во мне наибольший интерес к их товарам.
Пройдясь по всем, на мой взгляд, приличным торговцам, я пошла по рынку второй раз, чтобы внимательнее взглянуть на товары. Теперь я обращалась ко всем торговцам подряд.
Нужных мне компонентов ни у кого не оказалось. Лавочники чуть ли не хором уверяли, что слезы феникса прекрасно могут заменить: слизь улитки, глаз орла или вздохи гремлинов. Они выставляли себя специалистами в зельеварении, пытались убедить, что варили не одно зелье и ни раз им нужны были слёзы феникса, которые прекрасно заменил именно их ингредиент. Такие наивные, честное слово. Как может лучшая адептка магической академии на это купиться? Хотя они же не знают о всех моих регалиях.
Прошарахавшись безрезультатно до позднего вечера, я направилась к дому своего дядюшки. Ранее, я отправила ему магическое письмо, в котором предупреждала о своём визите с ночевой, а он соответственно ответил, что с нетерпением ждёт моего прихода.
Может он что-нибудь посоветует мне?
Дядя, несмотря на то что имел в доме слуг, открыл мне дверь лично, когда я к нему постучалась. Сразу с порога, схватив мне за руку, он начал её трясти.
— Никки, детка! Я так рад тебя видеть! — дядя прижал мою руку к своей груди и дальше продолжил в стихах:
Явилась ты, моя душа,
Я ждал тебя и ты пришла!
Явилась ты, мой свет во тьме,
Нуждаюсь каждый день в тебе!
Марсель Кати — младший брат моего отца. В отличие от папы так и не женился, и не имел детей, поэтому любил нас — своих племянников. А племянников у него было шестеро и из всех них я была самой старшей.
Марсель, мама и папа были очень творческими людьми. Только мои родители были — художники, а Марсель собственник галереи, где их художества и художества других известных личностей демонстрировались.
— Дядя! Тебе нужно играть в театре!
— Спасибо, деточка за столь высокую оценку моего скромного таланта. Пока что мне выгоднее держать галерею.
Я взяла Марселя под руку, и он повел меня в столовую. Прекрасно я очень проголодалась. По пути дядя естественно, поинтересовался причиной моего к нему визита:
— Каким ветром тебя занесло ко мне? Неужели соскучилась?
— Соскучилась, дядя, соскучилась.
Мы прошли к длинному столу, который был накрыт на двоих.
— А по дому не скучаешь? Хоть бы навестила родителей и братьев с сестрами, — усаживая меня за стол пожурил Марсель.
— Дядя, я учусь! А дома мне не дадут сосредоточиться. Ты же знаешь, какой у нас там кавардак!
— Не кавардак, а творческий беспорядок, — поправил дядя. — Мне у вас очень нравится, там такая творческая атмосфера витает по всему дому!
— Знаю, я эту атмосферу: один разрисовывает стены, второй учится вокалу, третий пытается вжиться в роль, а у четвертого нет вдохновения, потому что он исчерпался, — проворчала я под нос, вспоминая своё беспокойное детство.
— Кстати, Феликс учится играть на скрипке, — скорее всего услышав про вокал вспомнил дядя о моём младшем брате — музыканте. — Тебе нужно обязательно послушать его игру. В будущем, я просто уверен, он станет великим скрипачом.
Я представила, как Феликс, мучает инструмент, пытаясь извлечь из него нужные ему звуки. Ну, уж нет, возьму ка я еще один дополнительный курс по заклинаниям, чтобы на выходных домой не показываться пару месяцев, пока братишка не научиться играть мало-мальски. Сама же спросила у дяди:
— Значит Феликс увлекся скрипкой? Когда на каникулах я приезжала домой он играл на барабанах.
— Девочка моя, — накладывая салат в мою тарелку, назидательным тоном обратился ко мне дядюшка. — Твой брат талант и точка! Его будет ждать успех на любом поприще, какое бы он не выбрал! Впрочем, как и тебя. Так жалко, что ты свои таланты тратишь на науку, а не на магоживопись.
Вот! Началось! Именно поэтому я не особо любила ездить домой. Все почему-то лучше меня знали, что мне нужно.
— Дядя, не начинай! Я очень люблю свою семью, но жить в постоянно хаосе, или как ты любишь называть “в творческом беспорядке” — устала.
— Неужели тебе не скучно изучать магию? — непонимающе спросил дядя и не дождавшись моего ответа стал рассуждать, размахивая при этом руками. — Никакого наслаждения от создания чего-то нового, восхищенных отзывов от твоего таланта, поклонников, ярких впечатлений, аплодисментов! — поинтересовался дядюшка.
Хорошо хоть столовые приборы успел положить перед этим на стол. А так бы мне пришлось уворачиваться от вилки в его руках.
— Поверь, впечатлений, особенно в последнее время мне хватает…
— А ведь ты столько подавала надежд! — не обращая внимания на мой грустный вздох, всё о том же продолжал Марсель. — Ты же еще не бросила писать картины? — дядя грозно нахмурив брови, взглянул на меня.
— Не бросила, — быстро ответила я, зная, что если скажу, что не беру кисть в руки последние месяца два, он всю ночь будет мне читать нотации, а потом достанет мольберт и заставит писать какую-нибудь картину. А мне нужно после построения портала восстановить резерв.
— Что ты написала в последний раз? — подозрительно оглядев меня с ног до головы спросил дядюшка, причем смотрел так внимательно, специально, чтобы я не соврала.
