– Мама, ты с ума сошла! В твоём-то возрасте! – Марина в сердцах бросила чайную ложку на блюдце.
– А что мой возраст? – Лидия Михайловна расправила плечи и посмотрела на дочь с неожиданной твёрдостью. – Шестьдесят лет – это приговор?
– Но что скажут люди? Что подумают внуки? – Марина нервно поправила идеальную укладку. – Ты же всегда была примером... А теперь что? Свидания? Кино? В шестьдесят?!
Лидия Михайловна прикрыла глаза. Три года после смерти мужа она жила как положено вдове: тихо, незаметно, посвящая всё время детям и внукам. А потом случилась эта встреча в филармонии...
Георгий Иванович преподавал в консерватории, любил Чайковского и умел рассказывать о музыке так, что дух захватывало. Они разговорились в антракте, потом он предложил проводить до метро... А через неделю они уже гуляли по вечернему городу, как молодые.
– Знаешь, дочка, – Лидия Михайловна посмотрела в окно, где кружились первые снежинки, – я ведь тоже не сразу решилась. Всё думала: что люди скажут, как дети отреагируют...
– Вот именно! – перебила Марина. – Ты о нас подумала? О том, как мы будем людям в глаза смотреть?
– А почему вы должны стыдиться? – голос Лидии Михайловны дрогнул. – Я что, совершаю что-то постыдное?
– Мам, ну какая любовь в таком возрасте? – Марина поморщилась. – Это... неприлично!
Через неделю на семейный совет собрались все: дочь с мужем, сын с женой, даже свекровь приехала из своего загородного дома. Лидия Михайловна сидела во главе стола, как на допросе.
– Мама, мы все тебя любим, – начал Дима, её младший. – Но ты должна понять...
– Что именно я должна понять? – перебила Лидия Михайловна. – Что моя жизнь закончилась? Что я имею право только нянчить внуков и варить компоты?
– При чём тут компоты! – взорвалась Марина. – Речь о приличиях! О репутации семьи! Что скажут мои коллеги? Я всё-таки завуч школы...
– А я тебе скажу, что они скажут, – вдруг подала голос свекровь, Анна Васильевна. До этого она молча сидела в уголке, перебирая чётки. – Скажут, что ваша мать – живой человек. Имеет право на счастье.
Все замолчали. Анна Васильевна, в свои восемьдесят пять сохранившая острый ум и независимый характер, редко вмешивалась в семейные разборки. Но уж если вмешивалась...
– Вы тут про приличия говорите, – продолжала она, постукивая палкой по полу. – А я вот что скажу: неприлично матери счастья жалеть. Неприлично за своей репутацией прятаться, когда речь о родном человеке идёт.
– Бабуля, но ты же понимаешь... – начала было Марина.
– Ничего я не понимаю! – отрезала Анна Васильевна. – Вот скажи мне, внученька: когда ты замуж выходила, тебе кто-нибудь про возраст говорил? Про приличия? Нет? А почему тогда твоя мать должна одна куковать?
Она повернулась к Лидии: – Ты, Лидуша, не слушай их. Я твоего Володю, царствие ему небесное, сорок лет знала. Он бы первый сказал: живи! Он же тебя как любил – счастья хотел.
По щекам Лидии Михайловны покатились слёзы.
– Вот что, – Анна Васильевна стукнула палкой так, что чашки подпрыгнули. – В воскресенье пусть твой Георгий к нам на обед приходит. Познакомимся по-человечески. А кому не нравится – пусть дома сидит!
Через месяц Лидия Михайловна и Георгий Иванович поженились. Тихо, без торжества – просто расписались и отметили в узком кругу. Анна Васильевна, нарядная в любимом синем платье, сидела рядом с невестой и сияла так, будто выдавала замуж родную дочь.
Марина с мужем не пришли. Зато Дима явился – один, без жены, но с огромным букетом для матери и бутылкой коньяка для нового отчима. А через неделю позвонила и Марина:
– Мам... можно мы с девочками в воскресенье заедем? Они по бабушке соскучились...
Лидия Михайловна улыбнулась в трубку: – Конечно, доченька. Приезжайте. Георгий Иванович как раз обещал штрудель испечь – он это замечательно делает...
Вечером они с мужем сидели на кухне, пили чай. За окном падал снег – такой же, как в тот день, когда они встретились в филармонии.
– О чём задумалась? – спросил Георгий Иванович, накрывая её руку своей.
– О счастье, – просто ответила она. – О том, что оно возможно в любом возрасте. Просто нужно в него поверить. И чтобы рядом были люди, которые в тебя верят.
А на следующий день они поехали к Анне Васильевне – пить чай с вареньем, слушать истории из её долгой жизни и говорить о музыке. Потому что счастье – это когда тебя принимают таким, какой ты есть. Когда не надо притворяться и подстраиваться под чужие представления о том, как должно быть. Когда можно просто жить и любить – в любом возрасте.
И пусть за окном падает снег, а в чашке остывает чай – что может быть лучше, чем сидеть рядом с любимым человеком и знать, что жизнь не заканчивается никогда, пока в сердце живёт любовь.