Гоголь — поэт? Да нет же, — воскликнут многие, — он прозаик, драматург, публицист, но никак не поэт. Но не всё так просто с Николаем Васильевичем, в его жизни было много загадок, и поэтических, как оказалось, тоже.)
В русской и мировой литературе Николай Васильевич Гоголь прочно занимает место непревзойденного прозаика и драматурга. Однако, мало кто знает, что в начале своего творческого пути будущий автор «Мёртвых душ» пробовал себя на поэтическом поприще. И, надо сказать, весьма неудачно.
Молодой Гоголь, полный амбиций и романтических идеалов,
прибыл в Петербург в 1828 году. Девятнадцатилетний провинциал грезил о литературной славе и мечтал покорить столицу своим талантом. И первым серьёзным литературным опытом начинающего писателя стала поэма «Ганц Кюхельгартен. Идиллия в картинах».
Представьте картину: юный Николай Гоголь спешит к дому Александра Пушкина, сердце колотится, в руках — рукопись поэмы «Ганц Кюхельгартен». Именно Пушкину он решил её показать, прежде чем опубликовать. Но судьба-злодейка! Пушкин, после ночной карточной баталии, почивает, и встреча не состоялась.
Эту живописную сцену рисует нам Анненков в своих воспоминаниях. А исследователь Игорь Золотусский добавляет пикантную деталь: Гоголь шёл к мэтру именно с «Ганцем», ведь больше ему нечего было показать. Впрочем, Золотусский сомневается, что Пушкин одобрил бы это творение.
Июнь 1829 года.
Типография Плюшара выпускает в свет загадочную поэму некоего В. Алова. Кто бы мог подумать, что за этим псевдонимом скрывается сам Гоголь! В предисловии автор скромно представляется молодым литератором, нуждающимся в деньгах. Ох, если бы он знал, во что выльется эта затея!
Что же это за поэма-то такая? Интересно познакомиться хоть немного?
Светает. Вот проглянула деревня,
Дома, сады. Всё видно, всё светло.
Вся в золоте сияет колокольня
И блещет луч на стареньком заборе.
Пленительно оборотилось всё
Вниз головой, в серебряной воде:
Забор, и дом, и садик в ней такие ж.
Всё движется в серебряной воде:
Синеет свод, и волны облак ходят,
И лес живой вот только не шумит.
Сюжет поэмы разворачивается в идиллической немецкой деревушке,
где главный герой — юноша Ганц — томится душой, мечтая о дальних странствиях и великих свершениях. Но путь к мечте тернист: ради неё приходится оставить отчий дом, близких и, что самое мучительное, прекрасную Луизу — девушку, чья любовь к Ганцу не знает границ.
Судьбоносное решение принято. Накануне отъезда Ганц обещает возлюбленной встречу на заре, но... Ночь окутывает деревню, когда он, крадучись, покидает родные пенаты. Сердце юноши сжимается, когда он заглядывает в окно спящей Луизы. Нежный поцелуй — вот и всё прощание.
Мир открывается перед Ганцем во всём своём великолепии и многообразии. Он жадно впитывает новые впечатления, но... Чем дальше странствует юноша, тем острее ощущает тоску по дому. Два года скитаний превращаются в нескончаемую пытку. Вина перед Луизой, чьё любящее сердце он так безжалостно растоптал, грызёт Ганца днём и ночью.
Круг замыкается. Повзрослевший, умудрённый опытом Ганц возвращается в родные края. Здесь его ждёт самое главное открытие: истинное счастье — не в дальних странах, а в объятиях верной Луизы. Влюблённые воссоединяются, и их чувства, прошедшие испытание разлукой, становятся ещё крепче.
Так история юношеских метаний Ганца превращается в притчу о верности, прощении и о том, что иногда нужно уйти далеко, чтобы понять: самое дорогое — совсем рядом.
В уединении, в пустыне,
В никем незнаемой глуши,
В моей неведомой святыне,
Так созидаются отныне
Мечтанья тихие души.
Дойдет ли звук подобно шуму,
Взволнует ли кого-нибудь,
Живую юноши ли думу,
Иль девы пламенную грудь?
Веду с невольным умиленьем
Я песню тихую мою,
И с неразгаданным волненьем
Свою Германию пою.
Страна высоких помышлений!
Воздушных призраков страна!
О, как тобой душа полна!
Тебя обняв, как некий Гений,
Великий Гётте бережет,
И чудным строем песнопений
Свевает облака забот.
Произведение было написано под явным влиянием немецкого романтизма. Однако, начинающему автору не хватило мастерства, чтобы воплотить свой замысел на должном уровне.
Критики не церемонились с дебютантом.
Особенно усердствовал «Московский телеграф» Н. И. Надеждина, разразившийся язвительными рецензиями:
"есть и мысли, и чувства, и картины, но в целом недостает главного: недостает жизни".
Уязвленный до глубины души Гоголь не смог смириться с провалом своего литературного дебюта. И тогда он решился на отчаянный шаг: писатель и его верный слуга Яким обходят книжные лавки, скупая все доступные экземпляры злосчастной поэмы. А затем — о, ирония судьбы! — устраивают в гостиничном номере настоящее аутодафе. Языки пламени пожирают страницы «Ганца Кюхельгартена», а вместе с ними — и юношеские иллюзии автора.
Этот эпизод мог бы остаться тайной, если бы не разговорчивость слуги Гоголя — Якима. После смерти писателя тот поведал миру о сожжении злополучной поэмы, добавив пикантных подробностей к биографии классика.
Но не все копии постигла столь печальная участь. По свидетельству И. В. Лазаревского, Гоголь успел одарить экземплярами своих друзей — Михаила Погодина и Петра Плетнёва. Эти книги сегодня — настоящее сокровище для библиофилов.
Воспоминания о поэтическом дебюте ещё долго преследовали Гоголя. Он тщательно скрывал свое авторство «Ганца Кюхельгартена» и никогда не упоминал о нём публично. Лишь в письмах к близким друзьям писатель иногда с горькой иронией вспоминал о своём юношеском увлечении поэзией.
Тайна авторства «Ганца Кюхельгартена» хранилась долгие годы. И только в 1852 году, уже после смерти Гоголя, П. А. Кулиш приоткрыл завесу секретности. В анонимной заметке «Несколько черт для биографии Н. В. Гоголя» он, опираясь на свидетельства друга писателя Н. Я. Прокоповича, раскрыл истинное имя создателя поэмы.
Так «Ганц Кюхельгартен» из литературного дебюта превратился в загадку, которую разгадывали исследователи творчества Гоголя. История этой поэмы — словно увлекательный детектив, где есть и тайный псевдоним, и конспирация, и даже уничтожение улик!
Но неудача с «Ганцем Кюхельгартеном» не сломила будущего классика.
Напротив, она стала для него важным уроком и поворотным моментом в творческой биографии. Гоголь осознал, что его истинное призвание — проза, а не поэзия.
Уже через два года после фиаско с поэмой свет увидел сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки», который принес Гоголю настоящий успех и признание. Яркий, самобытный стиль, колоритные персонажи и увлекательные сюжеты покорили читающую публику.
Белинский восторженно писал о «Вечерах»:
"Это было какое-то чудное явление в нашей литературе, что-то свежее, оригинальное, небывалое".
С этого момента началось триумфальное восхождение Гоголя на литературный Олимп. «Миргород», «Петербургские повести», «Ревизор», «Мёртвые души» — каждое новое произведение писателя становилось событием в культурной жизни России.
История с «Ганцем Кюхельгартеном» наглядно демонстрирует, как важно для творческого человека уметь критически оценивать свои работы и не бояться ошибок. Гоголь нашёл в себе силы признать неудачу и двигаться дальше, что, в конечном итоге, привело его к подлинному успеху и бессмертной славе.
Что ж, порой первые шаги в литературе бывают неуверенными. Но именно эта неудача, возможно, и подтолкнула Гоголя к поиску своего истинного призвания. И кто знает, не будь «Ганца Кюхельгартена», появились бы на свет «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Мёртвые души»?
