Магический шар стоит в центре широкого стола на золотой треноге. Окна занавешены плотными шторами, а единственный свет от шара. Между шаром и стеной широкая линза, через которую проходит свет. Без неё картинка получалась перевёрнутая.
Мастер Дециан стоит рядом с аркмагосом, сложив руки на груди. Магичка и двое магов из группы поддержки контролируют заклинание. Я же стою чуть позади, не смея поравняться с начальством. Картинка подёрнута рябью и слегка обесцвечена. Впрочем, цвета тут излишни.
Доброволец медленно двигается по широкому туннелю, по колено в нечистотах. Луч фонаря скользит по влажным стенам из кирпича. С наплывами, похожими на сталактиты и сталагмиты. Один маг, впав в подобие транса, бормочет под нос проклятья, повторяя слова «добровольца». Второй же мысленно передаёт запросы от Дециана и аркмагоса.
Между запросом и ответом задержка в несколько секунд. Сложно понять, это изъян магии или заторможенность исполнителя.
Рядом со мной на столе разложена карта канализации. Послушник отмечает на ней путь, а «доброволец» оставляет на стенах пометки.
— Дышать нечем… — Пробормотал маг, не открывая глаз. — Воняет как…
— Пусть говорит только по делу. — Сказал Дециан, не повышая голоса, но с отчётливым нетерпением.
— Пока ничего… странного. — Вздохнул аркмагос, оглядывая картинку. — Он даже не заразился, наверное.
Доброволец посетил схрон контрабандистов и долго молчал, оглядывая кости. Гладкие и белые, будто вываренные в кислоте. По приказу взял одну и поднёс к глазам. Стали видны крохотные точки, похожие на булавочные проколы.
— Костный мозг удалён. — Заключил магос. — Занятно.
— Вы чумное захоронение ищете? — Пролепетал маг.
— Ещё один вопрос, и я прикажу замуровать его там. — Рыкнул Дециан.
Городская канализация представляет собой лабиринт сплетающихся туннелей, построенных один над другим. Часть из них во время чумы превратили в могильники, запечатанные до сих пор.
— Слышу гул. — Пролепетал маг умирающим шёпотом.
— Гул? Какой гул?
Все разом повернулись к карте, «доброволец» находится под северной оконечностью города. Единственное, что там может шуметь, это гуляки в таверне.
— Низкий такой… Ох-йобт!
Свет фонаря выхватил из темноты нечто. Затем доброволец рухнул в нечистоты. Закричал, забулькал и взвыл. Маг повторяет каждый звук, не меняясь в лице и в плоской интонации. Картинка смазалась и замелькала, разобрать хоть что-то стало невозможно.
Маг умолк.
Дециан повернулся к аркмагосу, спросил, приподняв бровь:
— Он мёртв?
— Изображение ещё есть. — Ответил маг, склонил голову к плечу и добавил: — Угасания нет, выходит, жив, потерял сознание или парализован.
На лице мага, передающего речь, выступил холодный пот. Руки мелко трясутся, и вот дрожь охватила всё тело. Он открыл глаза, резко согнулся пополам и выплеснул на пол содержимое желудка. Упал на колени, качнулся и нелепо завалился набок. Передававший команды тоже открыл глаза и бросился к товарищу. Магичка вскинула руки, готовая оборвать плетение заклинания, но магос остановил взмахом руки.
— Держи.
Изображение уравновесилось, «доброволец» смотрит на потолок. Едва подсвеченный отблесками фонаря на поясе. Судя по всему, его волокут. Затем наступила тьма, человеческий глаз едва улавливает очертания стен и потолка.
— Мы можем определить, куда его волокут? — Спросил Дециан.
Послушник торопливо кивнул, ведя линию через чертёж туннелей. Я склонился над ним, оглядывая карту и пытаясь предугадать конечную точку.
На изображении появился свет. Слабый и гнилостный, он сочится от бугристых наростов на стенах, похожих на грибы. Вычленяет из темноты выпуклые ячейки, соты! По ним ползут жутковатые твари с длинными и тонкими лапами, засовывают морды в соты. Затем отходят к склизистой куче, отрывают кусочки и суют в пасти, тщательно жуют.
Сложно разглядеть их в точности, только отдельные элементы. Общие очертания, будто незаконченные рисунки, убитые кляксой. Одна тварь приблизилась к «добровольцу», выскользнула из поля зрения. Картинка дёрнулась раз, другой и потухла.
Комната погрузилась в темноту. Мрачный Дециан посмотрел на меня и аркмагоса, поджал губы. Послушник, не дожидаясь команды, распахнул шторы, и на нас упал серый свет осеннего полдня.
Открыли окно, и прохладный воздух залил помещения, выдувая фантомный смрад. Я медленно моргнул. Магичка, наконец разорвавшая плетение, подошла к окну. Лицо бледное, как мука. В глазах странное выражение, на миг мне показалось, что она прыгнет в окно. Женщина привалилась спиной к стене и сползла на пол.
— Что ж, — сказал глава Тайной Службы, подходя к карте, — теперь мы знаем, где гнездо. Так что эту задачу можно отложить.
— Отложить? — пробормотал я.
Острый взгляд в мою сторону.
— Понимаю, — вздохнул Дециан. — Зрелище так себе, но наша задача — устранить причину, а не последствие. Тем более, такие твари — это забота для магов. Я прав, господин аркмагос?
— Да, так и есть. — Вздохнул магистр Дрейнар. — Не скажу, что рад такой возможности, но… случай требует изучения.
— Вот именно. — Дециан быстро набросал приказ на клочке бумаги и протянул мне. — Передай в штаб.
Арн поджал губы и поднял ворот плаща. На крыше ветер продувает насквозь. Я притаился за печной трубой, с мрачным видом наблюдая за решёткой канализации на противоположном конце улицы.
Вечер стремительно перетекает в ночь, и фонарщики разносят огонь.
— Будь проклята эта работа… — Прорычал Арн, шмыгнул и повернулся спиной к ветру. — Не могли кого другого поставить в наблюдение?
— Наша очередь. Да и это лучше, чем рыться в бумагах.
— В бумагах хотя бы тепло и повариху можно ущипнуть за мягкое. — Пробурчал старик, потянулся за портсигаром и отдёрнул руку.
Ветер слишком сильный, и курить на таком — только табак тратить. Меня это радует, мерзкая вонь едва ли лучше канализационной.
— Есть зацепки? — Спросил я, кутаясь в плащ и поглядывая, то на площадь, то на переулки.
Гнездо тварей рядом, под дорогой ниже по улице, и ближайший выход здесь. Мы стоим в дозоре и следим, вдруг кто-то попытается пройти туда. Часть магов считает, что это дикие звери, но слишком много разума в их действиях.
— Мясные пчёлы. — Сказал Арн, и ветер подхватил слова, понёс над крышами.
— Что?
— Маги выкопали в архивах, что лет сто назад один корабль привёз с собой колонию. Хотели делать экзотический десерт или хмельной мёд.
— Дай угадаю, не выгорело.
— Ага, вкус мерзкий, да и процесс… Гнилое мясо, вонь. Пчёлы, опять же, больно агрессивные. Ну и холодно у нас.
— А наши поживучее будут. — Буркнул я, прислушался к свисту ветра в печных трубах. — Или просто улей в тепле.
— Ну да, в выгребной яме завсегда тепло. — Пробормотал Арн.
— А ты откуда знаешь?
— Не хочу об этом говорить. — Буркнул старик и всё-таки потянулся за портсигаром.
К моему неудовольствию встал рядом со мной и щёлкнул зажигалкой. Сгорбился, как старый ворон, и затянулся, прикрываясь плащом.
— Да чтоб тебя… — Забурчал я, выбираясь из укрытия.
С улицы нас не видно, мешают фонари. Я сел и надвинул капюшон. Если враг особо глазастый, то увидит просто очередную тень. Мысль о чудовищах в канализации не даёт покоя. Паразиты, «пчёлы» и кто-то третий. За всем этим чувствуется чужая воля. Рассуждая логически, всё началось с гильдии магов, что сгинула в полном составе. Может, очередной эксперимент вышел из-под контроля?
Может быть.
Но не стоит переоценивать свободных магиков. Верх их возможностей — это зажигалка Арна и звукоизоляция комнаты Жаксо. Всех по-настоящему способных к рукам прибрала корона или соседние державы. Квартальные — это сборище никому не нужных неудачников, лопающихся от чувства собственной важности и злобы.
Я скорее поверю, что им подбросили нечто. Но кто и зачем? Внутри дворянства никаких свежих поползновений. А ведь самое время действовать. Слухи о новой чуме разносятся, как пожар по пшеничному полю. Народ беспокоится, и тревогу подогревают похищения.
Появись подстрекатели, и бунт вспыхнет, как горючее масло.
Но ничего нет, даже эпидемии паразитов. Хотя, казалось бы, с их темпом размножения уже половина города обязана отхаркивать червей.
Я заметил движение. Одинокая фигура, покачиваясь, идёт по пустой улице. Часто замирает, сторонится фонарей. Жестом подозвал Арна, и старик встал за спиной.
— Пьяница? — спросил он, туша сигарету об ладонь.
— Возможно, но куда он идёт и откуда?
— Так… Дайте подумать, ближайшая таверна в двух кварталах отсюда. — Пробормотал Арн, зачем-то загибая пальцы. — Но туда ходят в основном писари из администрации и торговцы после заседания гильдии. Местные же предпочитают заведение чуть дальше, но дешевле. Но оно закрыто, на прошлой неделе хозяина зарезали за… кхм… любовь.
— Ого, кого же он полюбил?
— Не свою жену.
— Значит, это может быть вполне пьянчуга?
— Возможно, но таверна закрыта уже часа два как.
Фигура остановилась у стены, почти полностью скрываясь в тени. Может блюёт, а может нужду справляет малую, сложно разглядеть. Арн лизнул мизинец и поднял над головой, подвигал бровями и потянулся за луком. Один конец упёр в носок сапога, по старой привычке, на другой навалился и сноровисто накинул тетиву. Стрелы у него короткие, в набедренном колчане, всего две штуки.
— Ты чего?
— Предчувствие нехорошее. Он вышел откуда?
— Вон из того переулка.
— Ага…
Пьяница не двигается, слился с тенью. Арн откинул плащ и нервно поглаживает оперение стрелы. В свете фонаря мелькнула тонкая фигура, закутанная в жёлтый плащ. Женщина явно спешит, но опасливо держится ближе к фонарям.
— Не нравится мне это. — Пробормотал напарник. — Светом клянусь, не нравится.
Пьяный вышел из темноты и загородил дорогу. Женщина отпрянула и… влепила звонкую пощёчину. Настолько хлёсткую, что шлепок долетел до нас. Пьяный рухнул на колени, протянул руки и в такой позе пополз. Женщина, явно войдя во вкус, влепила вторую пощёчину. Закричала в ярости, ухватила за волосы. Арн опустил лук и плавным движением сбросил тетиву.
— Говорил же, не нравится. Как чуял, брачные проблемы. Здоровый мужчина от такого добра бежит, как от огня!
— Так, ты был женат три раза! — Уличил я, вспомнив, как скидывался на гулянку.
— Я излечился!
Парочка от пощёчин перешла к объятиям и вместе удалилась. Насколько могу судить, мужчина не выглядит грустным. Арн вновь закурил, затянулся и выдохнул дым по ветру. Я проследил за парочкой, пока они окончательно не скрылись за изгибом улицы.
Повернулся к площади и выругался. Решётка канализации сдвинута, а по брусчатке, цепляясь за камни, ползёт человек! Арн выронил сигарету, и ту подхватил ветер, закрутил, унося вдаль и рассыпая искры.
— Погоди, это ведь… доброволец?
— Он самый. — Пробормотал я.
Мужчина отполз от решётки на добрый десяток метров. Оставляя за собой жирный след, как слизняк. Ноги его совсем не двигаются, одежда изорвана, а вместо спины зияющая рана.
— Как он вообще жив? — Выдохнул я.
Арн толкнул в плечо и почти заорал на ухо:
— Живо за ним! Я прикрываю!
Опомнившись, я бросился к выходу с крыши. Арн достал из плаща сигнальный огонь, запечатанный в колбе. Толкая дверь, услышал характерный свист, и молодую ночь озарила рубиновая вспышка.
Здравствуй, дорогой читатель.
Этот месяц станет решающим для меня, как для писателя. Без шуток. Увы, у меня нет богатых родственников или огромных накоплений. Если не смогу обеспечить себя и котов едой, то придётся бросить творчество.
Увы. Без читателей писателя не бывает. А голодные и холодные могут творить только в фантазиях и байках.
Если вам по нраву моё творчество, прошу, поддержите любой суммой. От вашей поддержки зависит судьба десятков, если не сотен, романов. Даже само вдохновение целиком зависит от вашей реакции на творчество!
Сбербанк: 2202 2036 2359 2435
ВТБ: 4893 4703 2857 3727
Тинькофф: 5536 9138 6842 8034
