Я захожу в комнату к маме. Я её уже умыла, привела в порядок и посадила на диване. Мама уже больше года не ходит сама, даже с постели не встаёт, в ванну мыться - на руках носим вдвоём с Максом. В этом есть свои плюсы, как бы жестоко это не звучало... Я больше не бегаю по городу в поисках ушедшей из дома среди ночи неизвестно куда мамы и не боюсь того, что дома во время моего отсутствия мама забыла закрыть какой-нибудь кран. Газ я перекрываю, а воду... Если затопим, то только себя. Огромное преимущество частного дома. Это вообще-то тоже уже было, я имею в виду потоп. А если в кране воды не будет, мама пойдёт по городу колонку искать. А я потом - маму искать... Воду собрать проще.
Для непосвященных: у меня два приемных ребенка. Уже взрослых. Опекунство у нас прекратилось, а отношения - нет. Старший, Макс, уже совсем вырос. Ему уже целых 29 лет, он полностью самостоятельный и давно живет отдельно, уже в Петербурге. Женился уже. На расстоянии вытянутой руки сейчас - Саша, ровно 20-ти лет от роду. Начиналось у нас с Сашей все настолько трудно, что даже приходили мысли от неё отказаться. Макс пришел ко мне в 8 лет, Саня - в 12. Если интересно, как живут семьи с приемными детьми - милости прошу в начало канала. Теперь канал мой про то, как мы живём после того, как опекунство закончилось.
И ещё: на этом канале комментарии читать ОБЯЗАТЕЛЬНО! Они часто интереснее и полезнее самой статьи.
А в декретный отпуск по уходу за старыми родителями никто не отпускает. Почему? Несправедливость какая-то. Когда ты растишь будущего "налогоплательщика", тебя всячески поддерживают. Когда ухода требует отработавший своё человек, крутись, как хочешь. Этому человеку платят пенсию? Платят. А то, что ты работать нормально не можешь, и на эту бабушкину пенсию-прожиточный минимум надо жить, получается, не только пенсионеру, потому что лежачего человека, да ещё в деменции, не бросишь одного на полный рабочий день, никого не волнует... И я бы могла заработать больше, гораздо больше, но для этого мне придётся на целый день бросить маму дома одну. Это счастье моё, что мне на завод не ходить, и часть работы я могу делать, сидя в одной комнате с мамой, а работу "на выезде" планирую себе тогда, когда дома остаётся сын. Конечно, случаются накладки, никто регистрацию купли-продажи не перенесёт на вечернее время. Я утешаюсь тем, что выехать и бросить маму дома одну - раз-два в неделю часа на четыре. За эти четыре часа я схожу с ума, рисуя в голове картины своего возвращения. Иногда реальные картины превосходят мои кошмарные ожидания. Как, интересно, выкручиваются те люди, которым надо ходить на работу с восьми до семнадцати? Оставить больного старого человека на целый день дома одного -это ж... Как двухлетнего ребенка оставлять дома одного. Заработки мои, конечно же, проседают, если не сказать - стремятся к нулю.
Кстати, когда в комментариях прозвучало, что зря Макс планирует покупать именно трёшку, это барство и мажорство, старой маме, в конце концов, можно купить потом жильё в просто в этом же районе, или снять... Чтоб просто приезжать раз в два-три дня, помогать в быту и привозить необходимое. Просто каждый из вас видел какую-то "свою" старость. Да не дай Бог никому из вас видеть такую старость, рядом с которой не один год жил мой сын. Я понимаю, к чему он морально готовится. Я приложу максимум усилий, чтоб сыну его опыт не пригодился. Сын знает, как может быть. Он не в приоткрытую дверь из своей комнаты за всем этим наблюдал, он в этом процессе наравне со мной участвовал. Не месяц и не год. Одна бы я с этим физически не справилась и всего этого морально не вынесла. Только я постараюсь не позволить сыну исполнить свой такой долг передо мной как перед родителем.
...Каждое утро я непременно усаживаю маму на диване, обкладывая подушками, чтоб она не заваливалась как-нибудь на бок в неудобную позу. Надо стараться менять положение тела, настолько часто, насколько это возможно. Пролежни.
Пошла на кухню за кашей и маминым любимым йогуртом. Утром непременная каша, в обед непременный суп. Малоподвижному человеку надо больше жидкого, иначе начнутся запоры. Маму кормлю с ложки, но в положении "сидя". Вхожу в комнату с тарелкой и вдруг вижу ясный, осмысленный взгляд. Взгляд умного человека. Как раньше. Мама смотрит в окно. За окном бушует майская зелень...
- Люда, а сейчас какой месяц?
Оп. Мама узнала меня. Степень узнавания меня каждый раз разная. Боюсь, сейчас я буду дочь, а не "медсестра в больнице". Быть "медсестрой", честно скажу, меня уже устраивает гораздо больше, чем дочерью. С "медсестрой" мама вежливо разговаривает и вообще ведет себя в рамках и воспитанно. Как пациент в больнице. "А Вас как зовут? Люда? А у меня дочь тоже Люда! Это она мне уход и палату оплачивает!" Одноместная палата, в которой мама находится, хорошая же палата, с телевизором, и эту отдельную палату и весь уход оплачивает дочь Люда (в принципе это же так и есть, если разобраться); и мама вежливо и с достоинством интересуется, когда будет обход, что сегодня в больнице на обед, когда я, "медсестра Люда", принесу лекарства... Благодарит. "Дочь Люда приедет, скажу, чтоб шоколадку большую Вам привезла, Вы внимательная". Я соглашаюсь на большую шоколадку.
Если мама признаёт во мне дочь, то всё, трындец, держись, Люся... Всё меняется. Сегодня не твой день. Сегодня меня будут гонять, как сидорову козу по пашне, потому что дочь должна и обязана ухаживать за матерью. "Ты мать не кормишь совсем, дочь называется, а пенсию мою всю куда дела? На ерунду потратила? Принеси супу! Ты зачем принесла холодный суп, не могла подогреть? Ты зачем принесла такой горячий суп? Я не буду этот суп. Дай мне картошки! Не пюре, чего ты мне его суёшь? Я же сказала - жареной! Иди жарь, ты что, пожарить матери картошки не можешь? С чего ты взяла, что я просила жареную картошку? Я не просила! Я хочу супу! У меня у самого утра маковой росинки во рту не было! Кто ел кашу? Я не ела кашу! Я уже три дня ничего не ела! Зачем ты принесла мне суп? Я хочу вишнёвый кисель! Что ты за дочь такая, мать голодом моришь!"
Это медсестру можно и нужно благодарить, "спасибо, какой вкусный суп сегодня!", а дочь за что благодарить? Дочь, она должна. В те дни, когда я дочь, мне хочется биться головой об стенку от горечи и бессилия, по разным причинам, и сбежать от всего этого на край света, но сбежать мне нельзя, я же не брошу маму, даже на полдня - не брошу, и мне остаётся только идти на кухню варить вишнёвый кисель для мамы и пить чай с очередными печеньками. Зажирать проблему. Так почему-то легче. И да, я знаю, в какой момент шкала на весах у меня резко и уверенно поползла вверх... Я не знаю, сколько это будет длиться и когда это всё кончится, но желать, чтоб всё это быстрее кончилось, это же... Это же желать ухода самому близкому человеку!
Я дверь открыла, а мама смотрит мне в глаза тем, СВОИМ взглядом, не поёт детскую песенку из репертуара первого класса, не приказывает мне садиться рядом разучивать эту песенку и петь хором (психиатр сказал, что профессиональные навыки yмирают последними, и с медиками и педагогами в этом процессе угасания сложнее всего), и не требует от меня развеселить эскимосов, они скучные сидят...
- Люда, а сейчас какой месяц?
- Май, мам...
- Май??? А когда прошла вся зима? Я почему-то помню, как вот-вот должен был наступить Новый год, а потом ничего не помню. А тут вдруг - май! Почему я совсем не помню про прошедшие несколько месяцев? Как будто я на полгода куда-то провалилась...
Мама, это счастье твоё, что ты не помнишь то, что происходит в таких твоих провалах... И грязные изорванные памперсы далеко не самое страшное. Испачканные памперсы и попытки избавиться от них и от их содержимого путём сокрытия "следов преступления" под подушкой и за диваном, и бесконечные стирки постельного белья, иногда не один раз в день, это просто такие будни... В два часа ночи сидеть рядом с тобой и петь "То березка, то рябина, куст ракиты над рекой", изображая классный хор, и "чего ты так тихо поёшь? Каши не ела? Петь надо ГРОМКО!", а наутро у сына - экзамен, а у меня - единственная в этом месяце сделка...
- Мам, ты иногда забываешь, что было вчера... У тебя начались проблемы с памятью. Это бывает, это проходит. Ты сейчас забыла, но скоро всё вспомнишь. Врачи хорошие таблетки прописали, тебе скоро станет лучше...
Мама усмехается.
- Врачи не придумали таблеток от старости... И я это понимаю, и ты понимаешь тоже не хуже меня...
Пауза... Мама осмысленным взглядом смотрит на зеленое дерево за окном...
- Люда... А что, ничего хорошего в моей жизни уже БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ? Всё хорошее со мной что, уже БЫЛО?
И у меня в горле ком размером с мою голову... Хорошее? Военное детство, послевоенная юность, когда мама рассказывала, что помнит день, когда впервые досыта наелась, даже вареная в мундире картошка в чугунке осталась, и это мама уже после учёбы на работу вышла, это - хорошее? Или прожить всю свою жизнь в деревне, куда ты попала по распределению, да так тут и осталась, в пыльной раскалённой степи, где тебе физически плохо было и откуда мама, сколько я себя помню, пыталась уехать, да так и не уехала, - это хорошее? Или всё, что произошло семь лет назад - это хорошее? Пожар, в котором остались и отец, и твоя любимая дочь, и твой любимый родной внук... И от дома ничего не осталось. Совсем ничего. Как и от прежней жизни. Да и мама, прежняя, если разобраться, тоже осталась навсегда там. Не могло быть прежней мамы после пережитого.
Раз в месяц мама может вынырнуть из своего небытия минут на пятнадцать. Вынырнуть, и снова уйти "на глубину". Мама не ходит. Мама, простите, ходит только под себя... Но я улыбаюсь и говорю твердо и со стопроцентной уверенностью в голосе:
- Мам, ну как это не будет! Обязательно будет! Ты сейчас курс таблеток пропьёшь, и тебе обязательно станет лучше!
- И ты меня свозишь на машине в наш посёлок, да?
- Конечно, мам.
- Через набережную? И потом через ГЭС?
Мама всё сейчас помнит! Как я её возила в родной посёлок не по 3-й Продольной, где дорога без светофоров, через серые заборы промзон, а через самый центр, там красиво, там клумбы, хоть и приходится немного петлять по улицам и тормозить на каждом пешеходном переходе...
- Тюльпаны, наверное, отцвели уже? Май... Не успеем увидеть степь в тюльпанах? Какая наша степь красивая... Всегда красивая, особенно весной. И посёлок наш замечательный, и люди там какие... И школа, и дети какие добрые... Как же я, оказывается, люблю всё это...
Чтооо? Вот это я сейчас от своей мамы слышу? Это что, опять ум за разум заходить начинает? Всю жизнь, вот просто сколько я себя помню, мама хотела уехать из нашего посёлка! Мне казалось, что степь и посёлок мама просто ненавидела. Сколько ссор с отцом из-за этого было! Ссор и скандалов. Отец уезжать категорически не хотел. До развода.
Школа деревенская и убогая, где ничего нет. Работать просто невозможно. В школе учатся совершенно неподготовленные к ней дети чабанов. Дети эти просто дикие, выросшие в такой же дикой голой степи рядом с отарами. У нас при школе был интернат, куда на пять дней на совхозном автобусе привозили с отдалённых точек детей в школу, с первого по десятый класс. Совхоз был наполовину овцеводческий, в степи примерно в радиусе километров двадцати друг от друга, наверное, были разбросаны точки, то есть дома чабанов, рядом с домом - кошары, то есть огромные и утеплённые на зиму постройки для отары. Примерно с апреля по ноябрь овец выгоняют на целый день в степь на пастбища, только поить пригоняют назад, на точку. Детей чабанов, само собой, никто дома к школе не готовил. Мама за голову хваталась, когда набирала первоклашек, а о каком выполнении школьной программы могла идти речь, когда семьи чабанов чаще были казахские, наши казахи - потомственные кочевые скотоводы, им жизнь на точке привычная, дома они говорили на родном языке, и соответственно дети поступали в первый класс и по-русски понимали не все и не всё, и впервые видели прописи, да и детские пальчики карандаш в руках не умели держать... Как можно работать с классом, если половина детей из посёлка ходили в детский сад, и многие из этих детей цифры и буквы уже освоили, некоторые читать уже умеют, а рядом за партами сидят дети чабанов, которые впервые узнали, что цветными карандашами по бумаге можно рисовать! Всех детей надо учить рисовать правильно букву "о", кругленкую, не выше и не ниже линеек в прописи, а половина класса балдеет, раскрыв рты, когда ведет ручкой по листку бумаги, и получаются каляки-маляки. Да ещё и плохо понимают по-русски, чего от них хочет учитель. Ну не было этого в три годика у детей на точках, не рисовали они там каляки-маляки! Знала бы мама, что через много лет с теми же самыми проблемами столкнутся учителя городских школ... Только дети советских чабанов заменятся на детей гастарбайтеров.
Я же помню все мамины возмущения, всё своё детство, всю свою жизнь! И про то, как трудно работать в такой школе. Надо уезжать в райцентр. И про невозможность жить в этом посёлке из-за условий. И про пыльную, с июня выжженную землю в степи, и мамины жалобы на самочувствие и головную боль в эту жару, и мамино желание все годы переехать куда-нибудь, где есть лес и непременно речка...
Мамины детство и юность прошли в районном центре, не в каком-то там совхозе. И дом был на окраине, но у реки.
И сколько они с отцом ругались из-за его нежелания переезжать! И вдруг - вот это? Замечательная степь, замечательный посёлок, замечательная школа, замечательные дети, добрые дети??? Не тупые?
А мама сидит на диване, обложенная подушками, и смотрит в окно на зеленое дерево. И мне надо искренне врать, что хорошее в её жизни не кончилось, оно будет, обязательно будет, много хорошего! Я же не могу сказать, что дальше будет только хуже, хотя куда уж хуже... Ну, например, был момент, когда мама вообще не спала подряд дня четыре, не меньше, и круглосуточно вела себя, мягко говоря, далеко не лучшим образом... Четверо суток не замолкала ни на минуту... А я благодарила судьбу за то, что мы переехали в частный дом. Тут не спим только мы с сыном. Пусть у меня одной дёргается глаз... Жили бы мы в квартире - не спал весь подъезд...
Я же сейчас не могу сказать, что ты, мам, уже официально и давно не в себе, со справкой от психиатра, и по этому документу нам врач выписывает лекарства, а я покупаю тебе таблетки, которые сейчас я называю "лекарством для улучшения памяти"... И после этих таблеток ты спокойно ведешь себя хотя бы ночью. Хоть выспаться можно.
И да, мам, всё лучшее в твоей жизни - БЫЛО. Впереди только конец... Я не нахожу ни слов, ни сил, чтобы поддерживать этот разговор...
- Люда, какая же я всю жизнь глупая была! А ты такой постарайся не быть. Пообещай мне, что ты не будешь такой, как я! У тебя же ВСЁ ЕСТЬ. Радуйся этому. И у меня же всё когда-то БЫЛО! Была прекрасная работа, был свой хороший дом, была замечательная семья. И свёкр со свекровью меня уважали, и весь посёлок меня ценил и уважал, я же была УЧИТЕЛЬНИЦА! И муж у меня был какой хороший, не то, что у других женщин в посёлке. Не пил совсем, работал, хорошо зарабатывал. И скотины у нас был полный двор, и всегда и мясо, и молоко, и яйца... Да у нас же у самых первых вода в дом проведена была, и ванна у самых первых в посёлке появилась. А какая сирень у нас во дворе была, помнишь? А степь какая красивая! Ты помнишь, как пахнет степь? Да я бы сейчас всё отдала, чтобы просто по степи пройтись, как раньше...
- Я помню, как пахнет степь. Я всегда любила это, мам. Отец любил наш посёлок, а ты всегда хотела уехать...
- Я и говорю: какая же я глупая была... У меня же всё БЫЛО. Просто живи, люби, что есть, и радуйся... Почему я была всем недовольная, на всех фырчала? На детей, на мужа, на свекров, на наш посёлок, на жару и пыль... Почему мне всё было не так да не эдак? А сейчас сижу и понимаю, сколько в моей жизни было хорошего, ценить это вовремя надо было, а теперь я понимаю, что это всё в прошлом, всё БЫЛО, а теперь, пожалуй, ничего хорошего меня впереди и не ждёт...
- Мам, ну как это - не ждёт? Не выдумывай!
И мы доели йогурт, любимый мамин йогурт, рассуждая, как вот таблетки скоро маме помогут, и мы сядем в машину и поедем в такую любимую степь и в такой любимый посёлок... Дышать простором и полынью. А потом мама устала, она быстро уставала, и уснула. Просто свесив голову на грудь.
А я сидела рядом и... И не знала, какой она проснётся. И ГДЕ она проснётся... То ли снова учительницей в первом классе и мне придётся быть глупой первоклашкой-казашкой, то ли среди скучающих эскимосов, то ли в своём детстве, и будет требовать от меня грузить вещи на подводу, то ли соберется сегодня рожать, а мне надо готовиться эти роды принимать, греть железные ведра и нести эту горячую воду в вёдрах сюда... Мама будет пробовать, достаточно ли нагрета вода... Каждый день интереснее предыдущего.
Я сидела рядом со спящей мамой и думала о том, что я всю жизнь клянусь себе не быть такой, как моя мама. Я вот клялась никогда не заставлять своих детей насильно есть, например, и слово сдержала. И пить молоко, кстати. Особенно парное! И вот я снова клянусь себе, что в этот раз я маму послушаюсь. Я послушаюсь маму, у которой есть справка с диагнозом от психиатра. А я её послушаюсь и клянусь, что буду любить всё вокруг меня - сразу, в моменте данности. Что есть. Любить и не выдрючиваться. Буду любить свой город, свой старенький домик, свой куст пионов или хризантем, что там в этот момент цветёт-то... И надо радоваться двум варёным куриным яичкам на завтрак, потому что два же лучше, чем одно. Любить и радоваться здесь и сейчас. Чтоб однажды вот так не очнуться и не понять, что всё хорошее в твоей жизни уже БЫЛО.
Страшно, да?
Откуда у меня взялось вот это в голове? С чего б...
Просто приехали Макс с женой. Просто приехала Сашка. И мы на кухне маринуем мясо и режем салаты из свежих овощей. Разжигаем во дворе мангал, Макс готовит мясо. Мы сидим на улице за столом, едим мясо, болтаем, смеёмся...
Как раньше. И я думаю: как же хорошо БЫЛО, когда дети были маленькие. Когда они были рядом. Впереди - надежда и будущее. Раньше же вот так БЫЛО... У меня было двадцать лет счастья. С Максом - просто безграничного счастья, с Сашкой - ну, сами знаете... Это было другое, но тоже счастье.
Это что, в моей жизни всё самое хорошее уже тоже в прошлом, что ли? В том прошлом, когда почти незнакомый малыш спросил разрешения меня мамой называть?
И когда я взбрыкивала и игогокала с Максиком на плечах, и тормозила в дверном проходе, а Макс визжал от страха и восторга, что лбом не врезался в стенку над дверью. В том прошлом, когда я везла домой худенькую до прозрачности девочку-подростка, которая потом хотела, чтоб её пахлавили.
В том прошлом, когда по выходным мы собирались все на нашей большой кухне, и вдруг выяснялось, что кое-кто рыбу не ест... Всё лучшее в моей жизни уже БЫЛО, что ли?
Да xpeнушки! Я не сдамся. Я трансформируюсь. У меня ещё точно много чего хорошего впереди будет.
Спасибо тебе, мама... И за это - тоже. За то, что за пару месяцев до ухода навсегда ты нашла силы и возможность вернуться в реальность, чтоб сказать мне самую главную мудрость в жизни: люби то, что имеешь. Сегодня. Завтра может быть поздно. И цени, то, что имеешь. И радуйся этому. Завтра может быть хуже, чем сегодня. Завтра вообще может не наступить. Живи сегодня. Может, ты, мам, мне сказала самое важное, что вообще надо говорить своим детям.
Поэтому - спасибо, мама...
Ты помнишь, мама, я всю жизнь клянусь не быть похожей на тебя?
Так вот, я снова клянусь не быть похожей на тебя. Я буду любить то, что у меня есть, прямо сейчас. Не дожидаясь, когда наступит тот час, когда настанет время понять, что всё, ты - на краю, а всё хорошее, оказывается, уже было.
Я уже умею любить ноябрь, он на пороге. Не так давно я научилась любить ноябрь.
У меня замечательные дети, они и сейчас замечательные, хоть и разные, и выросли, и разъехались. Когда дети уезжают из родительского дома, это правильно. Разъехались из моего дома, но сегодня дети - тут. И это тоже счастье. Жив мой старенький дом. По двору носятся умница-старушка Зара и балбес Антоха, и Макс с Антохой на пару пинают мяч. Я гоню этих любителей футбола без правил в угол двора, потому что у меня вообще-то цветут хризантемы, которые я посадила после того, как побывала в прошлом году на балу хризантем.
Так посадила, чтоб их в окно видно было. И их видно. В дождливый день видеть в окно, как цветут в середине октября твои хризантемы - это тоже счастье. Пить кофе, иметь свою крышу над головой, которая не течёт, смотреть в окно, вымытое правой рукой, слушать дождь. Ждать, когда подрастёт и зацветет сирень...
У меня снова поднимаются вверх обе руки, и правая тоже. Ну, может, еще не до конца и не совсем вертикально вверх, но ещё не вечер. Окна-то я двумя руками помыла!
Скоро Новый год, пора ставить шурум-бурум, самое время, и начинать учиться печь имбирные пряники. На седьмом десятке пора начинать учиться печь пряники, правда? Будет Новый год, потом непременно будет Эльтон. Не всё уже БЫЛО. Ещё будет. Я точно знаю. Будет. Меня вон в Абхазию подписчица в гости пригласила, уже не в первый раз зовёт, кстати. Это будет вишенкой на торте следующего года, я так решила. И я хочу увидеть, как в ноябре на деревьях висят созревшие мандарины, и на землю осыпаются потом. Для меня это удивительно. Ну, как у нас абрикосы и тутовник посреди города летом валятся на землю, и никто плоды не собирает. Для нас это - будни. А там будни - осыпавшиеся мандарины. Мне хорошая знакомая из моего Волгограда рассказывала, как она теперь берет отпуск в декабре, перед Новым годом, и едет в Абхазию, в деревеньку. Потому что раз очень расстроилась, когда отпуск дали не летом, как хотелось, а перед зимой, и знакомая попала случайно именно не в санаторий, а в деревеньку у моря. Подумала, что плавать в море все равно не будет, можно жить где угодно, лишь бы подешевле. И теперь ездит туда намеренно каждый декабрь. Потому что в это время на море - пусто, никого. Потому что утром проснулась и вышла в хозяйский сад, между прочим, мандариновый, это в порядке вещей, а там выпал первый снег. И в лучах восходящего солнца мандарины в снегу. Как-то вот так.
Я захотела это увидеть даже сильнее, чем Байкал почему-то. Пусть не в снегу. Пусть в ноябре. Но у меня с ноябрём-то свои счёты, помните? "Есть ли что на свете мерзее ноября?"
Господа и товарищи, а ещё... А ещё - скоро лето! Не смейтесь. Пальцем у виска крутить не надо. Лето - скоро. Лето - БУДЕТ. Я точно знаю, я узнавала. И лето надо встретить во всеоружии, как минимум в своём уме и на своих ногах. Я знаю, что нужно делать для этого. И я буду это делать. Я обещала своей маме.