Пока Эльвира следила за дорогой, время от времени бросая на Мышь вопросительные взгляды через зеркало, та внимательно изучала содержимое своей необъятной кожаной сумки, с которой не расставалась. К счастью, мазь под номером семнадцать, так же как и несколько пар перчаток, так и лежали в ее недрах с тех пор, как Мышь нанесла ее на тонкие, беззащитные запястья незабвенной Евгении Дмитриевны.
Часть 11
Начало
Плюхнувшись на сиденье рядом, Леонид небрежно чмокнул Эльвиру в щеку.
- Все хорошо? Едем домой? - спросил он, слегка озадаченный присутствием невзрачной посторонней женщины в черном.
- Да, милый, все хорошо, - буднично произнесла "ба", покосившись на странную пассажирку, чьих намерений узнать не успела. Мышь молча, с достоинством кивнула, давая понять, что уходить не планирует, разговор ещё не закончен, а по сути он даже не начинался.
Домашнее, ласковое "ба" поразило воинственно настроенную Мышь до глубины души. Этот вариант ей в голову не приходил ни разу. А мог бы.
"Вот оно что... - потрясенно подумала она, - Ну конечно же! Как все просто! Любимый внук это совсем не то, что любовник, пусть даже обожаемый, молодой и страстный. Здесь совершенно другие чувства, мотивы, чаяния. Что ж... Так, наверное, даже лучше. Для меня, разумеется."
И Мышь замерла, сгорая от любопытства, как поведёт себя дальше Эльвира Назаровна? Выдаст ли свою нервозность? Заставит ли Петрушевского насторожиться? Даст ли ему какой-то знак?
Эльвира Назаровна не подвела, держалась превосходно, не отметить это, мысленно не поаплодировать Мышь не могла.
- Это... - замешкалась Эльвира, не зная как представить незванную гостью.
- Меня зовут Зинаида, - с неожиданной готовностью пришла на помощь Мышь, - Я внучка давней приятельницы вашей бабушки.
В том, что Петрушевский её не узнает, Мышь не сомневалась. Слишком уж она незаметная, незначительная, почти невидимая. Скорее всего Петрушевский даже не догадывался о её существовании и в то время, когда коллеги один за другим ходили к ней жаловаться на жизнь вообще и на близких в частности.
К этому Мышь давно привыкла и была бы очень удивлена, если бы кто-то вдруг обратил на нее внимание и запомнил, что уж говорить о Петрушевском.
- Ага, - невнятно буркнул тот, демонстрируя полное отсутствие какого бы то ни было интереса и тем самым мысли Мыши подтверждая.
Мышь ничуть не обиделась, так как знала то, о чем самовлюбленный Леонид не догадывался.
"Ничего, ничего, ещё совсем недолго и будешь есть у меня с руки, - подумала она улыбнувшись краешком губ, - Отныне никакого пренебрежения к моей персоне. Будет забавно, я уверена".
Эльвира, меж тем, включила радио и салон заполнил чарующий голос неповторимого Демиса Русоса.
- Ты опять, ба... - выказал недовольство капризный Петрушевский, предпочитающий, по всей видимости, совсем другую музыку.
- Ч-ч-ч-ч, дай я послушаю, - тихо попросила Эльвира, - Мне очень нравится! Потерпи.
"Прекрасная песня, - признала про себя и Мышь, - будет нашей свадебной."
Пока Эльвира следила за дорогой, время от времени бросая на Мышь вопросительные взгляды через зеркало, та внимательно изучала содержимое своей необъятной кожаной сумки, с которой не расставалась. К счастью, мазь под номером семнадцать, так же как и несколько пар перчаток, так и лежали в ее недрах с тех пор, как Мышь нанесла ее на тонкие, беззащитные запястья незабвенной Евгении Дмитриевны.
"Замечательно! - обрадовалась она, просияв лицом, - Это чудо нам непременно пригодится!"
Ехали совсем недолго, минут двадцать. Завернув в ухоженный, огороженный невысоким зелёным забором двор, Эльвира мастерски припарковалась, внедрившись между двумя авто и строго сказала:
- Иди, Лёня, поднимайся, меня не жди. Я подойду чуть позже.
Петрушевский кивнул и послушно скрылся в подъезде, ничего не ответив, а с Зинаидой не попрощавшись. Проводив его глазами, Эльвира повернулась к Мыши, скрестив на груди руки.
Поскольку та понятия не имела как именно и сколь долго действует сыворотка, добавленная в воду, то решила приступить к расспросам незамедлительно.
- Присядем? - Мышь уселась на скамейку у подъезда, Эльвира нехотя опустилась рядом.
- Чего вы хотите? Денег? - устало спросила она, не ожидая ничего хорошего.
- Вы ведь знаете? Знаете о том, что вытворяет ваш внук? - полу утвердительно спросила Мышь, наблюдая за выражением лица собеседницы, за её реакциями.
- Знаю... - Эльвира переплела между собой пальцы, крепко стиснула руки и низко опустила голову. Вид у неё был потерянный, обречённый.
"Вот так, скорее всего, и выглядят люди перед самым вынесением приговора," - подумала Мышь, не испытывая никакого сочувствия.
Она ничего не имела против Эльвиры, но и дела до её переживаний ей не было. Каждый за себя - закон жизни. Им с внуком просто не повезло. А с другой стороны, сколько веревочке ни виться, конец все равно будет. Кто знает, быть может все могло бы обернуться куда хуже и она, Мышь, со всеми своими притязаниями, не худшее из зол.
- Я бы хотела узнать все. Как давно это началось? Что его подтолкнуло? Как вы узнали? Все, с самого начала, - хищно улыбнулась серая тварь.
Будучи не в состоянии сопротивляться, категорически не понимая почему и зачем, Эльвира, тем не менее, рассказала о том, что когда-то у неё была дочь Вера, но она трагически, нелепо погибла.
- Что с ней случилось? - спросила Мышь с неподдельным интересом, - И сколько лет было Лене?
- Разговор у нас с вами предстоит долгий, - Эльвира Назаровна выпрямилась, зябко повела плечами.
- Идемте к вам. Выпьем чаю, - бесцеремонно предложила Мышь.
- К нам?! - приподняла брови Эльвира, не допускающая такого развития событий.
- Ну, да, к вам, - подтвердила Мышь, вставая.
Секунду подумав, Эльвира Назаровна возражать не стала, сидеть на скамейке и вести беседы о таких деликатных, тонких вещах как скелеты в шкафу, было не только не слишком удобно, но и неразумно.
Тем более что квартира большая, Леонид ничего из своей комнаты не услышит. Да ему и не захочется слушать, даже в голову не придет.
- Идемте, - пригласила Эльвира, смерив Зинаиду взглядом. Собственное поведение казалось ей более чем странным, но остановить это она почему-то не могла, как если бы не знала как. Каждый вопрос непонятно откуда взявшейся маленькой, не в меру осведомленной женщины, требовал, согласно её сиюминутному мнению, подробного, развёрнутого ответа. Эльвира Назаровна предприняла было пару попыток удержать слова, но не преуспела. Те словно бы выскальзывали изо рта помимо воли.
Тщательно вымыв руки жидким мылом с запахом жасмина, Мышь прихватила из коридора свою сумку и проследовала на кухню, где уютно закипал чайник, а Эльвира Назаровна накрывала на стол.
"Совсем по-домашнему, так трогательно," - умилилась Мышь, присаживаясь на кухонный угловой диван приятного мятного цвета.
- Вера любила женатого мужчину, - не дожидаясь просьбы, сразу же продолжила рассказ Эльвира Назаровна, - Он был много старше и разводиться не собирался.
- У вас есть фотография Веры? - поинтересовалась Мышь, беря бутерброд с ветчиной и сыром с большого блюда, поставленного на стол гостеприимной Эльвирой.
Внимательная Мышь заметила, что бутерброды были уже готовы, аккуратные, ровненькие один к одному. Эльвира ничего не резала, лишь сняла полотняную салфетку и подала на стол.
"Домработницу держит. Очень удобно," - догадалась Мышь, медленно, с наслаждением пережевывая.
Эльвира на долю секунды застыла, по лицу её забегали, заметались тени.
"Не хочет Эльвира Назаровна фото показывать, не хочет. Но и отказать боится, не знает чего от меня ждать, " - поняла Мышь, но облегчать хозяйке жизнь не стала, продолжала методично жевать, предоставив той принять решение самостоятельно.
- У меня действительно есть несколько фото, - призналась, наконец, Эльвира, не в силах солгать, - Но мне совсем не хочется показывать их вам...
Мышь рассмеялась, в высшей степени довольная тем, как работает сыворотка.
- Да и ладно! Не велика потеря, продолжайте, Рассказывайте!
Надежда Ровицкая