Дорогие читатели!
Прошу обратить внимание!
Эта повесть НЕ мистическая, в ней нет чудесных поеображений, нет слюней и нет ничего, что любят поклонники сказок для взрослых.
За всем этим не ко мне!!!
- Мам, а зачем ты вообще замуж вышла? Зачем меня родила? - спросила однажды Зина, наблюдая за тем, как погрузившись в собственные мысли, мать рассеяно ставит на плиту минуту назад закипевший чайник.
- Мне нужно записать... Я должна это проверить... - пробормотала мать вместо ответа и кинулась в комнату, чтобы "не упустить открытие".
- Удивительное дело, - вслух произнесла Зина, снимая с плиты чайник, - как она вообще смогла меня вырастить?!
Часть 1
- Вот вам и убогая Мышь! - громко, ни к кому не обращаясь, сказала Зинаида, глядя на впавшую в кому Эльвиру.
Мышью Зину прозвали ещё в школе. Справедливости ради, стоит отметить, что прозвали не зря. Зина действительно походила на серенькую, невзрачную мышь-полевку и поделать с этим хоть что-то, было решительно невозможно. У всякого, кто видел Зинаиду впервые, тотчас возникал перед глазами маленький, юркий, не самый симпатичный зверёк с тонким, омерзительно голым хвостиком и крошечными глазками. И если жиденькие волосенки цвета тусклого, неопределённого, можно было при желании покрасить и придать им хоть какую-то форму, то лицо... Лицо выдавало Зинаиду с головой. Мышь, она и есть мышь - безбровая, с невнятным подбородком и еле уловимой линией губ, а зубки за ними мелкие, как гречка.
Лет в тринадцать Зина ещё надеялась, засыпая, она представляла как однажды проснувшись, увидит в зеркале преобразившийся до неузнаваемости образ. Однако уже к пятнадцати поняла - чуда не будет. Надо жить дальше.
- И на тебя купец найдётся! - оптимистично заверила мать, поправляя огромные, уродливые очки. - На меня же нашёлся! - добавила она и потрепала дочь по щеке.
"Да уж... - подумала Зина, - Это, несомненно, внушает надежду."
Поразительно, что мама в принципе обратила внимание на терзания отпрыска, случалось такое ой, как нечасто.
Родительница Мыши была учёным, заведовала какой-то лабораторией в одном из НИИ, занималась исследованиями, разработками и опытами в сфере фармакологии. Ничего, кроме колбочек, пробирочек и химических формул она в упор не замечала. Мозг её неустанно трудился, не зная понятия "отдых" или хотя бы "перерыв". Вид у маман был неизменно отсутствующий и какой-то нездешний. Она мало спала, почти не разговаривала и не замечала что ест или пьёт.
- Мам, а зачем ты вообще замуж вышла? Зачем меня родила? - спросила однажды Зина, наблюдая за тем, как погрузившись в собственные мысли, мать рассеяно ставит на плиту минуту назад закипевший чайник.
- Мне нужно записать... Я должна это проверить... - пробормотала мать вместо ответа и кинулась в комнату, чтобы "не упустить открытие".
- Удивительное дело, - вслух произнесла Зина, снимая с плиты чайник, - как она вообще смогла меня вырастить?!
Когда Мыши исполнилось шестнадцать, из семьи ускользнул отец. Именно так, не ушёл - ускользнул. Как человек порядочный, он терпеливо ждал, пока дочь достигнет того возраста, который, по его мнению, "достаточен". Достаточен для того, чтобы не нуждаться в отце, в его присутствии и каком бы то ни было участии, коего, впрочем, никогда не имелось. Батюшка полагал, будто само его молчаливое наличие, уже благо и счастье. "Пусть благодарны будут, довёл дочь до возраста осознанного, взрослого," - думал беглец, торопливо выходя из подъезда в тот памятный день.
Имея на стороне любовницу, он загодя, не спеша, потихоньку перевозил вещи, перебирался к ней, пока добра не осталось ровно столько, чтобы аккурат в день рождения Мыши, без труда уместить его в небольшой чемодан. Собрав последнее, папаша покинул постылый дом, не посчитав нужным ни поздравить нелюбимую дочь, ни попрощаться с надоевшей до оскомины женой.
- Мама, от нас отец ушел, - сообщила Зина матери, обнаружив пропажу.
- А? - не сразу поняла мать, - Кто ушёл? Куда ушёл?
- Муж твой ушёл! - громко повторила Зина, с интересом глядя на мать. Оба родителя вызывали у подросшей Мыши любопытство, сродни тому, что вызывает некий малоизвестный вид насекомых или животных.
- А-а-а-а-а - протянула та и снова углубилась в изрядно потрепанную, толстую книгу.
- Какая чудесная у нас семья! Как трогательно все в ней друг друга любят! Правда, ма? - с издевкой спросила Зина, но ответа не дождалась. Мать её просто не услышала.
Уход отца не изменил ничего, абсолютно ничего в жизни Мыши. По правде говоря, ему незачем было тянуть, исчезнуть следовало сразу, как только появилась та женщина, поскольку пребывание его в семье, равно как и отсутствие, ни на что не влияло. До смешного ни на что. Их отношения с матерью вообще были загадкой, разгадать которую Зине так и не удалось. "В мире существует такое многообразие, столько оттенков и вариантов, что удивляться ничему не стоит," - сделала для себя вывод философски настроенная Мышь.
Что касается матери, то та едва ли заметила то, что осталась без мужа. Мышь понимала, что в точности так же, мать не заметила бы и её исчезновения. "Такой уж человек моя мама,"- рассудила Мышь без малейшего осуждения.
- А я отца твоего видел, в булочной. - сообщил одноклассник примерно через неделю после дня рождения Мыши.
- И? - спокойно уточнила та без всякого интереса. - В чем сенсация?
- А в том, - резко повысив голос, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, продолжил парень, - что был твой отец не один, а с клевой телкой.
- Надо же! - "удивилась" Зина, - не знала, что в булочную пускают с животными.
- Идиотка! У отца твоего любовница-а-а! - победно заорал вестник.
Мышь посмотрела на него с жалостью и слегка пожала плечами.
- Тебе что, все равно?! - немедленно вмешались девочки, внимательно слушавшие разговор.
- А вы бы хотели чтобы я плакала? Переживала? Билась в истерике? Или может быть ушла в себя, погрузившись в горе? - спросила Мышь ровным голосом, медленно обводя глазами собравшихся.
- Это же твой отец! - возмутилась одна из одноклассниц, - Я бы, например, очень расстроилась!
- Да она Мышь убогая! Ей все нипочём! - крикнул кто-то, - Она просто не догоняет!
С того дня Зинаида стала не просто Мышью, но Мышью Убогой.
Через полгода родители развелись. Делить было нечего, поскольку квартира досталась матери от родителей и она являлась единственным собственником, а никакой другой недвижимости родители не приобрели.
- Удачи! - Бросил на прощание отец и навсегда испарился как из жизни жены, так и из жизни дочери, увидеться с которой он больше ни разу не попытался.
"Судя по всему, - резонно полагала Мышь, - по жизни мне придётся идти одной. Ну и? Ничего ужасного в этом нет. Целее буду, меньше страданий, крепче нервы. Лишняя суета мне без надобности."
Ни в школе, ни в институте никто не проявлял к Зинаиде никакого интереса, не приглашал на свидания, не пачкал жирными взглядами, не отпускал вслед двусмысленных замечаний. Она и не ждала, давно привыкла и ничуть не переживала, раз и навсегда уяснив для себя то, что удел некоторых созерцание, наблюдение со стороны и нет в этом ничего страшного, а есть своя, неброская прелесть.
" Жизнь многогранна, и у каждого она своя. Счастлив тот, кто умеет зрить в корень и не гоняться за химерами. Если бы все до единого сверчки знали и принимали свои шестки, хаоса было бы меньше, значительно меньше драм," - размышляла Мышь, наблюдая за однокурсниками, а потом и за коллегами.
Работать она устроилась в издательство, и не в какое-нибудь, а в одно из самых крупных, раскрученных, известных. Вокруг кипели страсти, сердца рвались, со звоном разбивались, волновались и шли трещинами на каждом шагу. Будучи человеком внимательным, тихим, незаметным и весьма осторожным, Мышь, сама того не желая, частенько становилась поверенной чужих тайн. С ней делились самым сокровенным, понимая, что никуда дальше это не пойдёт. Легко создав себе безупречную репутацию, очень скоро Зинаида знала все и обо всех, неизменно оставаясь в тени и никогда никому не рассказывая того, что услышала.
К ней приходили как к бесплатному психологу, как к приятельнице , которой можно поведать даже то, что настоящей подруге постесняешься. Кроме того, можно было говорить только о себе, ни мало не интересуясь самой Мышью. Это было весьма удобно, расслабляло, настраивало на нужный лад. Случалось, что желающих поделиться оказывались сразу несколько и право первого буквально отвоевывалось. Мышь, таким образом, стала востребована и популярна. С ней желали "дружить", её общества искали самые красивые женщины и самые неотразимые мужчины огромного издательства.
Надежда Ровицкая