Мужчина сел за стол напротив Зои, и улыбнулся ей так, словно пришел на встречу именно с ней. Только потом он ответил Андрею:
- Ирина забо-лела… Возвращалась из Питера. Я не знаю, почему она не любит самолеты, если можно добраться поездом – всегда выберет поезд. Вот и тут – взяла билет в СВ. Ну выкупила бы тогда оба места! Не догадалась! И подсела к ней женщина –извините, вду-пель простуженная. В Питере же не угадаешь с погодой. Там и летом может быть ледяной ветер. А зимой, помню, пока дойдешь от вокзала до «Галереи», пальцы становятся стеклянными. Так вот эта ид-иотка, еще раз прошу прощения, я не про Иру, простудилась в первый же день, но решила оттянуться по полной программе. Всю неделю, что провела в Питере, каждый день ездила на экскурсии. По принципу – вернусь домой и буду лечиться. И в вагон села – с больным горлом, с кашлем, с соплями…Чихала и дохала так, что проводник к ним заглядывала – не нужна ли какая-то помощь? И маску такие люди принципиально не носят, и переселиться Ире было некуда – все места заняты. Конечно, она вернулась и слегла…
- Вить, так может, нам вообще стоило отменить эту встречу? У меня вон тоже, у Нади…
Виктор снова улыбнулся:
- Ирина меня просто выгнала. Сказала – мол, хватит, ты возле меня уже насиделся…За один вечер со мной ничего не случится. И няня на ближайшие дни останется у нас, чтобы не подпускать к Ире Дениску.
Зоя, вопреки всегдашней своей стеснительности, разглядывала Виктора. Он не был красавцем, но ей показалось, что от него исходит просто невероятная харизма. Не совсем правильные черты, но этот взгляд, эта легкая усмешка, густые волосы, стать…Можно сказать, впервые она рассматривала мужчину с таким интересом. И не сразу услышала, что Андрей обращается к ней. Пора было сделать заказ.
Зоя взяла меню в кожаном переплете, которое он ей протягивал. Обычно, идя на работу, девушка останавливалась у киоска, торговавшего круглосуточно, и брала себе что-нибудь «на перекусон». Но если хот-дог она покупала, не колеблясь, то гамбургер уже казался ей дорогим. А здесь! В то же время сказать: «Принесите мне стакан чаю» было решительно невозможно.
Виктор взял меню из ее рук.
- Позвольте, я закажу сам…Некоторые названия могут показаться привлекательными, но я знаю, что тут готовят действительно хорошо. Не возражаешь?
Это уже относилось к Андрею, но тот только плечами пожал. С того момента, как Виктор коротко переговорил с официанткой, стол был накрыт как по мановению волшебной палочки. Закуски, столь затейливо украшенные, что жалко их было тронуть вилкой, горячее, напитки…
На Андрея, конечно, такое изобилие большого эффекта не произвело, но он ел и пил с удовольствием. И попутно рассказывал Виктору о своих делах - ведь, в конце концов, они договорились встретиться здесь, чтобы поговорить. И видно было, что новостей у Андрея накопилось.
Все это Зоя пропускала мимо ушей. Она не смотрела на Виктора, но ощущала его присутствие. Глаза ее были опущены в тарелку, а щеки горели. Какие бы перипетии не последовали в ее жизни потом, этот вечер всегда будет стоять особняком – как томик со сказками среди рядов скучных книг.
И она впервые – после школьного выпускного вечера – танцевала, впрочем, школьный вечер и не считается, потому что там Зоя плясала только на дискотеке - быстрое что-то, где можно дергаться в одиночку, а во время медленных танцев ее никто не пригласил. Мальчишек в классе было гораздо меньше, чем девочек, да еще некоторые парни оказались стеснительными, а разбитные были – не про Зоину честь, они танцевали «медляки» с другими девчонками.
И вот теперь – она «по-настоящему» танцевала с мужчиной, который (Зоя боялась признаться себе, что он ей понравился) – глубоко ее взволновал. И это было совершенно волшебное ощущение – положить ему руки на плечи, и даже не глядеть на него, а смотреть на бегущие по стенам огни, и ощущать его руки на талии…Впервые, впервые было у нее чувство, что всё, наконец, идет как должно, что она нашла свою дорогу и своего человека, и в этот момент она ничуть не задумывалась о том, что Виктор женат…
Побыть Золушкой из сказки, хотя бы один вечер…
Правда, Зое не удалось сбежать, обронив на лестнице туфельку. Они сидели в ресторане долго, едва ли не до закрытия, и на столе теплились свечи, и был какой-то восхитительный десерт, нежный крем с горчинкой миндаля А когда они, наконец, стали прощаться, Виктор вызвался – попросил у Андрея разрешения отвезти Зою домой.
Машина у него была большая, черная – в марках Зоя не ориентировалась даже приблизительно – но автомобиль на вид казался очень дорогим. Девушка села на заднее сидение. И во время дороги они разговаривали так – глядя друг на друга в зеркальце.
Виктор расспрашивал Зою – но нечего ей было рассказать о себе, и не хотелось. Хоть что-то красивое, что-то загадочное вспомнить бы из своей биографии...
Зоя точно наспех перелистывала книгу, где была записана ее короткая жизнь, шуршала страницами.
- Пожалуй, самое дорогое, что у меня есть – это кот…, - сказала она.
Он вскинул брови и, видимо, ждал объяснений.
Как было рассказать ему, какими словами, что отец уже не знал, как утешить ее, когда уходил. Он видел, что дочь переживает больше всех, что не отходит от его постели, и понимал, что с его уходом для нее обрушится весь мир.
- Вас у меня трое, - говорил отец, поглаживая руку Зои своей сухой невесомой рукой, - Но мельницу и осла оставить у меня вам не выйдет. А вот кота поручаю именно тебе.
…Он жил у них уже около года, черный кот, которого отец подобрал где-то на улице. Отъелся, но доверчивого нрава так и не обрел – на руки ни к кому не шел, если мальчишки его хватали – глухо выл и норовил вырваться.
- Остальные…без меня его будут ногами подкидать…, - отец уже переводил дыхание, говоря, - Пусть у тебя в комнате живет…Это особенный кот, увидишь…
Честно говоря, Зое тогда в одно ухо что-то влетало, и тут же вылетало из другого. Она уткнулась лицом в тонкое одеяло в штопаном белом пододеяльнике. Уткнулась, чтобы скрыть слезы, вдохнула запах лекарств…Отец погладил ее по волосам.
-Договорились?
Зоя закивала…
- Ну не надо плакать, - попросил отец, - Вам вдвоем… не так одиноко будет. Такая семья – она тоже семья... ты и Мурчик.
Когда отца не стало, судьба Мурчика могла бы быть печальной. Мать никогда не озаботилась бы тем, чтобы его накормить, а мальчишки запросто могли случайно выпустить его за дверь. Кот точно почувствовал, что девушка – единственная его здесь заступница, и облюбовал ее комнату. Здесь стояла и его миска с едой, и его лоток.
- У тебя уже кошатиной пахнет, - говорила мать устало и раздраженно, - Ты понюхай вещи-то свои в шкафу, наверное же, и от них несет… Знаешь, как неудобно будет, когда тебе кто-нибудь на работе скажет, мол, воняешь ты, девушка….
Но Зоя предпочитала убираться каждый день, драила кошачий лоток до блеска, однако, спокойной она могла быть только тогда, когда Мурчик ждал ее возвращения за закрытой дверью…Единственное, к чему ей удалось приучить младших братьев – не заходить в без к ней в комнату, не трогать ее вещи.
…А потом ей впервые приснился необычный сон, позже она называла подобные ему «снами 3 дэ» - настолько они были яркими, отчетливыми, настолько казалось, что все происходит в реальности. Зое снился сад – прекрасный, цветущий сад, где лепестки яблонь были как розовый шелк, а вишен – как белоснежная тонкая бумага… Здесь пламенели чаши тюльпанов, здесь сыпались на голову лепестки невесомой метелью, и всё это было для Зои, для нее одной…
Когда она проснулась, Мурчик лежал почти у нее на голове, пушистым боком прикрывал ей ухо, и мурлыкал так громко, что это воспринималось уже как рокот…
С той поры, в какие-то трудные, безнадежные минуты Зоя вспоминала этот сон, и черпала в нем надежду. Но еще не раз видела она или вещие сны, вскоре сбывающиеся наяву, или сны, переносившие ее куда-то, где отдыхала ее душа – истосковавшаяся в одиночестве. И каждый раз утром Зоя видела кота, лежащего у нее на подушке, встречала взгляд его мудрых янтарных глаз.
Но все это было слишком сокровенно, чтобы доверить человеку, с которым она познакомилась лишь несколько часов назад.
- Это классный кот, поверьте, - сказала Зоя.
- Верю, - голос Виктора был ласковым, точно он говорил с ребенком.
Он подвез ее к подъезду «хрущевки», точно ко входу во дворец.
Зоя не знала, какими словами проститься, искала их:
- Спасибо за всё… за вечер… Желаю вашей жене поскорее поправиться…
- Зоя, - сказал Виктор, - Продиктуйте мне свой телефон.
И это было то, чего ей недоставало. Она обошлась бы и надеждой на то, что они еще когда-нибудь увидятся, но когда он «забивал» ее номер в память телефона – это было несомненное обещание грядущей встречи.
Зоя взбегала наверх, на четвертый этаж, забыв об усталости, не думая о том, что ее ждет. Почему-то ей думалось, что все уже легли спать, и она сейчас, открыв своим ключом дверь, тихонько, на цыпочках проберется к себе в комнату.
Размечталась! Уже на лестничной клетке видно было, что в «глазке» их двери горит свет. Вопреки ожиданиям, мать не накинулась на Зою прямо с порога, что объяснялось просто – на мать слишком многое нынче свалилось. Сейчас она стирала – в крохотной ванной гудела машинка, было жарко, сыро, белье, ожидавшее своей очереди, кучей лежало на полу, а что-то было уже развешано. Хлипкой сушилки не хватило – несколько простыней висело на дверях. Мать хотела затеять стирку, как только придет с работы, но тут Егор вспомнил, что у него в классе – родительское собрание, и класснуха просила мать непременно зайти.
У Елены Викторовны, классной руководительницы, хватило такта говорить на собрании об общих делах, а потом она попросила мать задержаться. Речь шла о том, что Егор, скорее всего, не сдаст экзамены.
- Вы понимаете, что он подведет всю школу? В прошлом году двое ребят не сдали ЕГЭ…Двойки у них… Знаете, чем кончилось? Директору пришлось написать заявление «по собственному». Вроде бы и не говорили напрямую, что из-за этого, но неофициально ему сказали. Мы все его жалеем, молодой…хороший такой директор у нас был… ребята его любили…Теперь он завучем в другой школе. Нам Любовь Петровну прислали…И вот – не дай Бог, чтобы такая история еще раз повторилась. Я понимаю, что вам некогда, вам тяжело, вы одна с детьми… Но что-то надо ведь делать… Вот, смотрите…
И классная руководительница листала тетради Егора, где пестрели двойки – и по математике, и по русскому языку.
- Я говорила с учителями, - продолжала Елена Викторовна, - Никто с ним заниматься дополнительно не будет. У нас все и так перегружены – по тридцать шесть, по сорок часов у предметников. Потом дома тетрадки проверяют… И если бы парень еще больной был – ну как-то бы вошли в положение, выкраивали бы минуты, чтобы ему объяснить, чего он там не понял. Но ведь здоровый оболтус, простите меня… И все его беды – из-за лени матушки. И на младшего вашего сына - знаете, сколько жалоб от учителей уже? Уроки срывает, грубит…
Мать пришла домой чернее тучи. Елена Викторовна сказала – каким-то путем сдать экзамены его сможет только в том случае, если у него будут репетиторы. А откуда взять денег?
Потом был скандал – мать пыталась кричать на Егора, но все это было без толку. Он давно уже не боялся ни ее, ни учителей.
- Ну, не сдам, ну и чё? – говорил он, - Мне эти экзамены по такому барабану…
Мать расплакалась – столько лет она тащила мальчишек, подгоняла под них каждую копейку. Чтобы и одеть-обуть, и за питание платить, и всё нужное для учебы у обоих было. А теперь всё –впустую.
- Да ладно, - сказал Егор, не пытаясь ее утешить, - Чтобы деньги зарабатывать – эта школа не нужна…
Мать только рукой махнула. Жизнь ее из этого и состояла. Очередной удар судьбы – и кажется, что падать ниже уже некуда, и нет сил, чтобы встать и бороться дальше. Но потом слезы заканчиваются, а силы откуда-то находятся. Мать предвидела, что в один из дней, она просто рухнет – и уже навсегда. Но пока держалась.
Вон, за стирку взялась. Куда деваться – грязное накопилось.
- Где была? – спросила мать Зою.
Голос был таким усталым, что девушка невольно почувствовала жалость. Однако по опыту Зоя знала – отвечать нужно осторожно. У матери находились невесть откуда силы не только на работу, но и на скандал.
- У девочки одной, с нашей работы – день рождения был. Позвала, отмечали…
- Подарок купила?
- Нет, мы просто все сбросились по чуть-чуть ей на цветы и конфеты… Там копейки…
-Ладно, - сказала мать вполне мирно, - Это ничего…посидели…Конечно, второй молодости не будет…
И тут же вывалила все про Егора. Никому другому, кроме дочери, мать бы этого не рассказала, она почти никогда не выносила сор из избы. Но сейчас она то ли Зое жаловалась, то ли думала вслух.
- Я не знаю, куда еще устроиться, чтобы заработать…Сторожем что ли, ночным…Мне лишь бы не с деньгами, продавцом не смогу – просчитаюсь…Откуда на репетиторов-то брать?
Черный кот стоял на пороге комнаты, подняв хвост как восклицательный знак.
Продолжение следует