Глава 3 / Начало
-Ну, что? — Подмигнул Григорий, обращаясь ко всем сразу. — Двинулись?
Сегодня поднялись лишь только начало сереть. Пора было выдвигаться в Ильскую. Дядя Гриша хотел ещё пару дней провести в этом гараже, да вокруг команды начала собираться стая собак. Обыкновенных, не мутантов. Грязных, худых, облезлых, но вполне себе собак.
- А зачем нас мутантами пугали? — Поинтересовался у Григория Сашка, когда они топали по узкой тропке, натоптанной всё теме же собаками. Под ногами чвакала грязь. Кое-где ещё лежал снег. Он был словно слоёный пирог грязно - белого цвета. Один слой, до того был белым, что резало глаза. Света поинтересовалась у Григория от чего так?
- В эти три года снег не таял вообще. Вот и чистый. А те года, что было якобы лето, снег чёрный. Песком да грязью занесло его. А в этом вишь! Тает. Совсем тает! Месяц вот только, какой не представляю. Календарь то года через четыре после всего этого перестали вести. — Ответил дядя Гриша. — Этот слой, довольно толстый и сейчас притягивает взгляд. А мутантами вас не пугали. Их все ждали. Читать то все умели. Вот и начитались. Хотя среди нас был какой-то профессор. Ты его Сашка должен помнить. Он недолго с нами прожил. Ушёл наверх. Сказал, пусть от радиации помру, но глядя на солнце. — Дядя Гриша вздохнул, а Санька попытался вспомнить какого-то профессора, но не смог. — Так вот он тогда сказал, что радиацию боятся лишь люди. Для человека она смертельна. А природа не почувствует её. Мутации будут, но это будет связанно лишь с изменением климата. Животный и растительный мир начнёт приспосабливаться к новым условиям жизни. Вроде, где-то был даже заповедник, не помню название города. Где-то на Урале. Там за животным и растительным миром следили. Люди же не знали, когда атом пытались приручить, чем он для человечества опасен. Оружие создавали. Что-то там у них пошло не так, ну, и бабахнула. Сколько - то деревень накрыло. Большую территорию огородили и следили за результатом. В общем, люди только и вымерли. А ещё Чернобыль был. Учили мы, что-то такое в школе. Тоже большую территорию запретной зоной сделали. Природа быстро тогда всё назад вернула. Без всяких мутантов. А потом вас пугали, чтобы вы не шарахались по неукреплённым тоннелям. А наверху и без мутантов было не сладко. Чего одичавшие собаки только стоили. — Дядя Гриша рассказывал и при этом уверенно вёл всю команду к только лишь одному ему известной цели. — Сейчас на Северную выйдем. Там полегче будет идти. Улица широкая была. Завалов практически нет. То, что осталось от асфальта от снега уже освободилось. Сашка, помнишь Северную?
- Помню. - Ответил, вздыхая Саша. — На автобусе ехали по ней всегда. Там ещё два моста. Вечно пробки были.
- Ого! Надь, — толкнул в плечо дядя Гриша жену. — Он помнит. А мы про пробки и не вспоминаем. А, как все мечтали, чтобы пробок не было. О! Вот она мечта! Сбылась! Северная пустая! Относительно! Пробка теперь навечно! — Дядя Гриша стоял на обломках бетонной стены, широко расставив руки. На стену никто взбираться не стал, молча обошли обломки. Перед глазами открылась унылая картина, изрытая ямами, заваленная по краям разбитыми зданиями, перевёрнутыми и давно проржавевшими остовами машин, Северная улица. — Теперь по ней без пробок, до самой Тургеневой. Вперёд! — Все моча зашагали за дядькой. Асфальт местами сохранился, и тогда ноги просто отдыхали, а так приходилось обходить огромные ямы, воронки, сказал дядя Гриша, месить жидкую грязь. Иногда спускаться в саму воронку, потому что обойти её не было возможности. — А хорошо идём! Молодцы. Вот она Тургенева. Сейчас привал сделаем.
Усевшись на одну из поваленных плит, дядька раздал всем вяленого мяса. После свеже сваренного, вяленное из тоннеля, не лезло в рот вообще. Но дядька приказал есть! Следующий привал будет на том берегу Кубани.
Через полчаса отдыха двинулись дальше. Идти с каждым шагом становилось всё тяжелее и тяжелее. Ребятишки начали плакать. Но дядька Гриша был неумолим.
- Нельзя на этом берегу ночевать. Собаки по пятам идут. Обедом для них будем. Я удивляюсь, чего это они не нападают? Инстинкт ещё, что ли сохранился? Типа друг человека. А какой нафинг друг? Обед и ужин! Терпим! Никто не говорил, что будет легко! — И терпели, еле вытаскивая ноги из грязи. Терпели недолго, примерно через часа два, вышли к реке. Кубань! Она величественно несла свои воды в Азовское море, и ей было глубоко наплевать, ядерная война была или просто так человек сгинул, перестав терзать её.
Сашка обессиленный плюхнулся на высохший участочек земли и наконец, смог осмотреть свою ногу. Он давно уже понял, что шагает босой ногой по грязи, вот только посмотреть, что произошло, он не мог. Дядька Гриша не разрешал останавливаться, всё чаще смотря по сторонам. Да и сам Сашка видел собак уже совсем рядом, и они не были похожи на друзей человека.
От реки дул приятный ветерок, лаская кожу и принося совершенно незнакомые запахи. Солнце всё чаще и чаще проглядывало из-за плотных облаков. В куртках, что были одеты на путниках, становилось жарко. Дядя Гриша вытащил из обломанного кустарника лодку. Сашка помнил, что это лодка. Облезлая, бывшая когда-то зелёного цвета.
- Грузимся! — Скомандовал Григорий и только тут обратил внимания на Сашку. — Чего у тебя там? — Саша показал развалившийся башмак. Подошва осталась где-то в грязи. — Твою ж мать! — Выругался он и заспешил к развалинам. Вернулся оттуда с охапкой истлевшего тряпья. Выбрал более-менее не сгнившее, обмотал Сашке ногу. — Пока так. А там видно будет. — Вздохнул он. Грузимся.— Заторопился он. Одна из собак, сообразив, что еда сваливает, с лаем кинулась на Женьку. Она среди всей компании была самой маленькой. Тётя Надя только и успела схватить дочь. Света и Сашка принялись кидать в собаку камнями. Кто-то из них попал, и шавка с визгом отступила.— Эх! Ружьишко бы, хоть плохонькое. — Берясь за вёсла вздохнул дядя Гриша. - И откуда в книгах у всех автоматы появляются? Сколько по поверхности лазил, ни одного не нашлось. Где-то под завалами, наверное, и лежит. Да чем те завалы разбирать?
- А мы куда?— Робко спросила Светлана.
- А тебе не всё равно? — Хмыкнул дядя Гриша. Сказал же, в Ильскую. Был у меня разговор с одним. - Дядя Гриша задумался, потом продолжил.— Ещё снега не было, но уже довольно похолодало. Мы тогда в рейд ходили и повстречали группу. Они нас к себе звали, говорили кучей выжить легче. Мол, в здании завода живут, на поверхности. Радиация небольшая. Жить можно. У них толи колдун, толи ведьмак верховодит. Помогает всем. А мы уже тогда поняли, что зима идёт. В общем, струхнули. Совет собирали. Подумали, куда такой толпой. Вот сейчас и глянем зря или нет. Нам-то какая разница, где жить? Давай Сашка вдвоём. Нам к тому берегу надо. Как сможем пристать, так и выйдем. Течение то, о-го-го какое. Не справлюсь сам.
К противоположному берегу пристали примерно часа через полтора. Пологий песчаный берег. Невдалеке стоят дома. Самые настоящие, не развалины.
- Куда это нас прибило? — Крякнул дядя Гриша. — Неужто людишки? Живут? — Все несмело вышли на берег. Предварительно оттянув лодку подальше от воды. Двинулись по единственной улице.
- Стефановка это! — Радостно сообщила тётя Надя. — Я знаю. Вон магазинчик у них. С родителями купаться на озеро приезжали. Вон туда. Там озеро!— Указывала счастливая женщина на свободное от деревьев пространство. И да, это было похоже на бывшую дорогу.
- Её не бомбили! Здесь живые должны быть!— Пробормотал дядя Гриша, озираясь по сторонам. Но никого живых так и не увидели. Дома, с выбитыми стёклами. С кое-где открытыми дверями, стояли совершенно пустыми. Лишь один дом выглядел боле - менее обжитым. Вот прям видно, что не брошен. Дядя Гриша опасливо приблизился к дому, постучал в окно. Никто не отозвался. Тогда он толкнул дверь, вошёл. Дом был пуст, вернее уже был пуст. На полу лежал полуистлевший труп мужчины.
- Здесь ночуем, — приказал дядя Гриша, указывая на соседний дом. —Женщины костёр разводите, мы с Сашкой по домам пошерстим. Деду уже ничего не надо. А нам пригодится.
У деда в доме нашли много хорошей одежды, обувь, причём все размеры. Видно стягивал дедок со всех домов, всё что было. Дядя Гриша обнаружил подвал. Достал закатное в банки варенье, что-то из овощей. Есть, много не дал. По чуть-чуть. Чтобы привыкли.
- Мне ещё вашего несварения желудка не хватало. — Недовольно пробурчал он. Тяжело вздохнул. На вопрос тёти Нади, чего он расстроился, всё же так хорошо! Дядька ответил. — Ничего хорошего. Нет рядом людей. От слова совсем.
- Ты с чего это взял? — Удивились все.
- Да кто бы такое добро просто так оставил лежать?! Это же клад! И одёжка и жратва! Нет никого рядом. — Резко ответил он. Встал из-за стола и вышел на улицу. Минут через десять вернулся. - Идём в Ильскую всё равно. Мало ли. Здесь людей нет, может там есть. Сейчас спать, встаём на рассвете!
Утром поняли, почему в деревни не тронуты запасы еды и одежды. Прохода к Стефановке не было. Ещё при первых взрывах Краснодарское водохранилище прорвало разрушенные дамбы, и вся вода Краснодарского моря ринулась на равнину, затапливая всё вокруг. Стефановка, в довоенное время, славилась своими рисовыми чеками, которые сейчас превратились в сплошное болото.
- Может, здесь останемся, — с какой-то надеждой в голосе, поинтересовалась тётя Надя.
- Нет, — чуть подумав, ответил дядя Гриша.— Не будет никого в Ильской, сюда и вернёмся. Деда захороним. Здесь жить можно. А пока в путь. Лодку я зря, что ли столько лет хранил? Пошли Сашка притащим. Она алюминиевая, не тяжёлая.
Лодку и правда, притащили быстро. Дядя Гриша нашёл длинную жердь. Так и двинулись дальше. Он отталкивался от дна жердью и толкал лодку вперёд.
- Туда нельзя! — Вдруг сказал Сашка, явственно ощущая от воды опасность. Он её слышал. Она не была мёртвой, но и живой эту воду назвать было нельзя.
- С чего? — Удивился Григорий, но от дна не оттолкнулся, придерживая лодку.
- Я не знаю. Но там опасно!— Пожал плечами Сашка. В это время вода потемнела, образовывая огромный пузырь. Пузырь лопнул, распространяя вокруг зловоние. Лодка закачалась так, что дядя Гриша чуть не вывалился за борт, роняя при этом жердину. Кое-как её выловил. Выругался.
- Ну-ка. На нос садись. И слушай внимательно! — Приказал он Сашке. Сейчас бы все на дно ушли. Вот же чёрт! Чем тебе не мутанты?! Отрезана Стефановка от мира.
Сашка принялся слушать воду. Это было сложнее, чем в тоннели, но он быстро приспособился. Довольно ловко. Ещё издалека получалось определять, где сейчас образуется пузырь. И дядя Гриша правил лодку в том направление, куда указывал Санька.
- Там крыши! — Вскричала Света, указывая на дно. — Смотрите, дома под нами.
И действительно, под лодкой были видны крыши затопленных домов. Здесь жердь до дна не доставала. Дядя Гриша правил вёслами.
Лишь к вечеру лодка уткнулась в невысокую бетонную стену. Кое-как затащив её наверх, оказались перед ещё одним посёлком. Здесь так же ни одного разрушенного здания. Но дома оказались пустыми. В некоторых даже мебели не было.
- Есть люди! Есть! — Обрадовано потёр руки дядя Гриша. — Всё подчистую вынесли. Всё! Привал. Завтра в Ильской будем! Свет? Ты чего? — Обратил он внимания на девушку, заворожённо уставившуюся на картину. Каким-то чудом оставшуюся висеть на стене. Все тоже посмотрели на Свету. Она, не отрывая взгляда, смотрела на картину, на которой было изображён закат на море.
- Я там была,— прошептала Света, указывая на картину. — Я рассказывала. — Света повернулась к Сашке. — Там на самом деле холодно и неуютно.
- Когда ты могла там быть? — Чуть осипшим голосом поинтересовался дядя Гриша. Подошёл к картине, прочёл надпись. — Цемесская бухта. Закат. Это под Новороссийском. Не могло тебя там деточка быть.
И только Сашка знал, что Света там была. И оказывается, это не её воображение. Продолжение
