Детектив Прощай, соседка...8 Я никак не могла успокоиться и постаралась забыть о своём муже. И о ЕГО соседке Ленке, которой больше ничего не мешает ходить к нему в гости хоть каждый день. Готовить завтрак, пить кофе, ехать с ним в машине…
Ей ничего не мешает сесть к Лешке в машину рядом!… Как я сидела с зеленоглазым Иваном, который так и ждал моего нападения!
Я вздохнула и смирилась.
С поцелуем всё сразу стало ясно. Мой Лешка такой же, все они одинаковые. Он влюбился лишь потому, что на него напала Ленка и поцеловала его первая.
Стоит только проявить желание, сесть рядом, потянуться и поцеловать - они уже об этом мечтают!
И эта Ленка сделала всё очень профессионально. Сначала устроила меня на работу к своему знакомому. Потом подбила на миссию "Прикинься женой богатого Донского, который год ждёт жену, ты на него похожа". В тот самый момент, когда началась операция поимки серийного преступника, я уже еду в сопровождении следователя к Михалычу. На командировку даётся целый месяц....
Так почему эти двое подозреваемых сели к нам в машину? Они сами подняли руку, голосовали.
Мы с Михалычем могли проехать мимо и не остановиться. Значит, не так уж и хотелось. Но когда они сели в машину…
Я не могла сосредоточиться и злилась на себя. Что делать? Что писать в следующей статье? Впечатления о Донском уже оформила, о том, как провела ночь в его доме написала... Что самое важное случилось? Двое подозрительных молодых людей сели к нам в машину, и что?
Представить, как эти же двое тащут жертву на скрипящей двухколесной тачке я не смогла. Машины у них нет. Унести девушку невозможно. Ночью увести добровольно, подсвечивая путь фонариками тоже... О боже, такое представить не получается! Журналист должен было объективным.
Так зачем им понадобилась наша компания?
Парочка стояла почти возле поворота к дому Михалыча. Давид и Рамона пешком до него могли дойти, если бы мы не остановились… Эти двое преступников совсем не глупые!
Машина у жены Михалыча дорогая, мужская. Скорее всего – это его машина, просто он передал управление жене, а себе купил новую. Или не купил. Просто подарил... Свою... А на самом деле не мог купить, денег не хватило? Иначе как объяснить его странные предпочтения в еде и дичь, которую он сам добывает?... Если жена начала смеяться над ним... А он... он... Был богатым, а сейчас ест одну капусту и живёт в лесу...
В отличие от меня, у них очень мудрые лица…. Зачем сели в машину к нам? Зачем начали разговор про то, что узнали Донского из новостей? Почему сказали такие жестокие слова про кости жены, о том, как её прибило к берегу, насмехались, предположили, что дикие звери могли расправиться?
Они точно что-то знают про его жену! Знают, потому, что сами её не уби-вали. И рискнули, пришли, чтобы намекнуть. Ничего и никого они не боятся, опасность разоблачения их вдохновляет.
Меня тоже вдохновляла опасность, поэтому я встала возле комнаты для допросов, прижавшись к стене и решила проверить свои чувства, подслушать. Мы с моим «новым парнем» договорились, что я буду слушать допрос в записи, но следователь, который сидел в наушниках меня не позвал. Скоро Давида и Рамону повезут во Владивосток, в центральное управление, туда для журналистки точно нет пропуска. Оперативники из Москвы и Владивостока так сказали… Боже мой, что я упускаю? А почему меня не допросили снова? Давид и Рамона что-то знают о жене Донского!
И тут я услышала:
— Вас задержали в рамках оперативно-розыскных мероприятий тяжких преступлений, тела обнаружены сегодня утром, адвокат будет через два часа, а пока предлагаю побеседовать добровольно.
— Нас задержали вчера, до того, как обнаружили... Это мой документ Я его получала! Докажите, что это не так. Паспорт подлинный. Я похудела, изменилась, я пою национальные песни, у меня появились скулы. Это я, Рамиля.
Голос у Рамоны был мягкий, завораживающий и уверенный на все сто.
— Не отпускайте их до тех пор, пока не признаются! — прошептала я себе под нос.
— Мы взяли отпечатки вашей обуви, чтобы вас можно было исключить из списка подозреваемых. Пока этого не произойдёт, вы будете находиться в камере. Ходатайство на ваш арест направлено. Напоминаю, что чистосердечное признание смягчает....
— Вы ничего не нашли! У вас ничего нет! — жестко сказал Давид. — Это наши документы! Вы нарушили все наши права, шьёте дело. Мы отдыхали, играли музыку… Кто будет возмещать моральный ущерб? ... Вы что, самые умные? У вас ничего нет, потому, что мы ничего не совершали! Проверяйте следы и отпускайте нас! Позовите адвоката, иначе я больше ни слова не скажу. Добровольно решили помочь. а нас так... Рамона!
— Я знаю, вы отпустите нас! — снова раздался звучный высокий голос Рамоны. — Мы просто голосовали на дороге, но никто не остановился. Всегда путешествуем на попутках, развлекаем водителя пением. А подозреваемый Донской привез нас в полицию, оклеветал! Я знаю эти места не лучше, чем вы или он, но мне нравится это место. В этом году мы приехали проводить перелетных птиц… Я так люблю эту осень, что вы за это с нами сделаете? Подставите? Потому, что мы бедные? Вы раскроете дело, подставив нас вместо настоящего преступника? Он так и продолжит ... искать свою ... жену или женщину... и убивать тех, кто кажется ему похожими, русалками. Местные говорят, что русалки - это легенды для туристов, но кто они на самом деле, разве можно знать простым людям?
Я понимала, что голос её спокойный, и теперь слегка дошло, зачем останавливать машину Михалыча.
Ничего не могла с собой поделать – эти двое вселяли чувство, что они развлекаются. Люди будто для них ничего не значат.
Они знают, что их отпустят. И переводят стрелки на бедного Михалыча...
— Вы должны нас отпустить. — сказал Давид, хотя он обещал молчать без адвоката. — И взять того, кто избавился от жены!
Вновь попыталась сложить в мозаику разноцветные стёклышки. И мой уставший не выспавшийся мозг решил найти только два объяснения.
Первое заключалось в том, что эти двое сели в машину, чтобы обвинить Донского, они хотели, чтобы я это слышала.
Так как Давид и Рамона точно знают, что сами её не уби - вали, они решили намекнуть на Алексея Михалыча… Подтверждение тому есть – среди жертв –русалок Оленьки не было. А репортёр Вика им поможет, начнёт поддакивать, волноваться, обратит на это внимание. Но я на них сама напала...
Второе – они хотели что-то оставить в его машине. Какие-то улики. ради забавы. А потом уехать, но не на самолёте, а на попутках… Мы доставляем их в Артём, к аэропорту, а они не улетают и друзей не встречают. Они просто ищут добрых людей, чтобы поехать автостопом.
Я ужасно захотела поделиться своими идеями.
И еле дождалась, когда зеленоглазый вышел, чтобы забрать какую-то папку. Или взглянуть, что я делаю тут без него.
— Иван Дмитриевич, надо проверить машину Донского, они подложили ему что-то. — возмущенно начала я.
— Уже проверили. Под пассажирским сиденьем салфетка со следами помады.
— Ничего себе, как быстро!
— Этих двоих пакуем. Не уйдут.
— Ты не будешь злиться на меня?
— За что?
— Я забыла в той квартире свой мобильный. Мне ужасно стыдно, но я оставила там и свою сумочку с деньгами и кредиткой, чтобы вызвать такси. Мне нужно забрать мобильный. ... Ты не мог бы одолжить мне на проезд? Я только… хочу… взять его, этот служебный телефон, я в нём пишу статью, там фотографии. И мой маленький рюкзачок в виде женской сумки.
— Вик, вот почему ты всё время бросаешь свои вещи? Они тебе не нужны? ... Ты
бросила посреди леса чемодан, когда приехала! Почему? Я этого я понять до сих пор не могу!
— Подумала, что не стоит тащить чемодан и делать вид, что я к нему заселяюсь. Это может напугать человека, который отказывался впускать журналистов.
— Я сидел всю ночь в засаде, слышал треск сучьев и почти зацепил того, кто тоже следил за домом. Не догнал, не мог оставить без наблюдения надолго. Хотя должен был!
— Кто, медведь? Нашел в темноте мой чемодан? ... Мне, кстати, подкинули чешую. Создать повод для сенсации можно было и такой.
— А это сделал я!
— Ты?? Рылся в моих вещах?? Так вот кто стащил мои труsики! — растерявшись, пошутила я.
— Не говори ерунды, Вика.
— Когда? Ночью?
Он покачал головой.
— А когда?
— В аэропорту я сделал досмотр твоих вещей, прежде, чем ты забрала свой багаж.
— Ты сделал это, чтобы я сразу сбежала от Михалыча!
— Это должно было зацепить Донского. Он должен был тебя оставить в доме… Ты испугалась?
— Я испугалась, что кто-то рылся в моих вещах. Мог что-то еще более ужасное подкинуть... К тому же у меня в чемодане есть одна вещичка... Не очень-то хотелось всем показывать... Какой коварный план! ... Алексей Донской меня и так оставил у себя. Мы только утром увидели.
— Извини, я так не могу. Вик. Если бы ты не была такой очаровашкой, и мне не хотелось бы залезть тебе под юбку, я бы лучше соображал!
— Я в джинсах.
— Это образно.
— Иван Дмитриевич, я хочу тебе помочь.
— Ты не сможешь.
— Но я знаю и помню больше, чем ты думаешь!!
— Что ты знаешь и помнишь, Вика?
Я хотела напомнить, как мы в воду упали и были все в тине и речной траве, это казалось мне самым важным. Важнее поцелуя.
— Что жена Донского из - менила ему или хотела из- менить, уйти! — выпалила я, — Молодая красавица жена хотела сбежать. Он это почувствовал. — я облизнула губы, и вздохнула, — Эти двое его жену не трогали. Исчезновение Ольги Донской связано с другими событиями. А что они сделали? Я вот никак не могу представить, как незаметно доставить жертву в лесочек, куда им нужно.
— Пока не признаются, сложно сказать, как именно. Предположительно жертва выманивалась на прогулку, подзывали знакомыми голосами. Далее внезапное нападение, скотч. Если это сильнодействующий я - д, спустя такое время определить практически невозможно. Не обнаружены явные следы инъекций. Ра- ны и следы уду - шения отсутствуют. В ходе вскрытия выяснится, возможно, больше, чем мы знаем сейчас. Я пытаюсь зацепиться за одну деталь – паспорт, проверка подлинности. ... Они не знали, что мы найдём тела, и после того, как я озвучил это, парень начал смотреть иначе на свою подругу.
— Как на спасательный круг… — задумчиво сказала я.
— Точно.
— А это… следы ну… такого… на- силия… вы не нашли?
— Пока не выявили. Подожди немного, сделаем перерыв, съездим за вещами. Серёгина твоя настоящая фамилия... А почему ты ее не сменила?
Я пожала плечами. Сказать по правде, не очень верила в замужество, в то время еще от горя не отошла. Казалось, что я никакая не Царёва. Господа Царёвы этого тоже не очень хотели. Лёшке было всё равно.
Я снова вздохнула и ответила:
— Хотела оставаться Серёгиной, у папы была еще только сестра, она бы не смогла продолжить род с этой фамилией. ... Это был самый тяжелый период в жизни, когда я выходила замуж.
— Могу себе представить, — сказал зеленоглазый и обернулся, посмотрел на закрытую дверь.
Ему было пора возвращаться к допросу.
— Вань, ты мне нравишься, — решительно сказала я, — Могу ЕЩЁ кое о чем тебе рассказать?
— Да, можешь.
— Это моё личное воображение... Я хочу сказать, что у них было нечто ритуальное, символическое... фольклорное преступление. Жертвы становились русалками по доброй воле. Они доверяли преступникам. Хотели научиться жить счастливо. Или петь. Или хотели послушать волшебную сказку в таинственном лесу. Их привлекали мифы, легенды, они носили с собой обереги. Они делали эти амулеты, талисманы… Их усыпляли с помощью чая, а потом…
— Ни явных ран, ни насилия, ни повреждений на телах нет.
— И жестокого спонтанного убийства не было, — сказала я, от страха, не чувствуя свой язык, который превратился в безвкусную сухую бумагу, — А если их поднимали на дерево с помощью веревок, заклеивали рот, связывали руки и ноги и оставляли одних? … Это… это еще не всё. Они искали одиноких и… Давид не мог очаровывать девушек, он совсем не очаровашка. Рамона вела себя очаровательно. Если бы мне предложили поехать в заповедник, и сказали, что я вновь стану счастливой за десять дней я бы тоже согласилась. Если не поможет, то хотя бы развлекусь и посмотрю как люди на Дальнем Востоке живут. Она их привлекала своей уверенностью, спокойствием… О, Господи, — вздохнула я и получила от кого-то чашку с горячим кофе.
Оглянувшись, увидела только спину в форме и бритый затылок. Сделав глоток опалила всё на свете и заплакала.
Глаза моего следователя были внимательными, но всего лишь на мгновение показались беззащитными. Хотя я знала, что он был расстроен ужасно, только виду не подавал.
— У нас есть психологический портрет преступника и список подозреваемых. — сказал Иван, — Другое дело, что у нас нет никаких зацепок. Единственное, что можно сказать точно: женщин увёл в лес и у - бил тот, кого они знали. И да, это может быть не один человек. И не два. Ты должна была оставаться под моим контролем, как и Донской. Но скажи я это тебе прямо, на расследовании исчезновения его жены можно было ставить точку. Ты начнешь его подозревать и бояться, он не раскроет тебе свою жизнь, проблемы, ощетинится, замкнётся и замолчит.
— А почему он? Вы что, думаете, он несколько лет подряд сюда приезжал на машине, а потом привёз жену и прикончил её?
— Эта версия была основной. Я увидел тебя в самолёте и от одной только мысли, что ты будешь жить под одной крышей с невменяемым человеком, потерял хватку. Пытался убедить себя, что ты знаешь, на что идёшь. Заменить Катериной, кем угодно. Но мне сообщили, что именно эта приманка сработает. Ты естественная, в журналистике меньше полугода, внимательная, порядочная и сирота, как он сам. А если он не виновен, увидев чешую, задёргается и скажет... Но он сначала тебя оставил, потом утром увидел.
— Но почему вы его подозреваете?
— Спустя два года после женитьбы, этот предприниматель окончательно разорился. Мы проверили счета, и поэтому Алексей Донской оказался первым в списке подозреваемых. В этой семье всё было просто - молодая красавица жена выходит замуж за состоятельного бизнесмена. Первые годы он потратил в общей сложности огромную сумму на отдых, наряды, рестораны. В последний год всё было в залоге, он остался без гроша с машиной, которую оформил в подарок жене. Её тоже могли забрать, наложив арест на оставшееся имущество, так как они в браке. Кредиторы выставили ему сумму за просроченные проценты. Единственный источник дохода - частный оконно-стекольный бизнес был продан за долги. Он продолжал делать вид состоятельного мужчины. Рыбалка, отдых в таком месте - вынужденная тема. Чтобы сократить расходы. Жена его частично сирота, воспитывалась в детском доме. Мать её из Владивостока родом. В июне она дважды покупала билет на своё имя, но не вылетела. В сентябре они поехали вместе на внедорожнике Ольги Донской, и она пропала без вести.
— Так ты считаешь, что он избавился от жены? — спросила я. — Чтобы она не поняла, что богатый муж стал нищим? Но зачем понадобилось оставлять у себя её паспорт и телефон? Куда он её дел? Почему ждёт? Если Оленьки уже нет, кого он все это время искал и тратил остатки своих денег? Согласитесь, странно! ... Он мог её напугать или рассказать правду, она хотела уехать, развестись, сбежать, но когда посадила к себе в машину попутчиков...
— Возможно и то, что это он сам, и другое, с попутчиками. Но ни то ни другое не кажется мне реальным.
— Я участвую в журналистском расследовании. И мне кажется, что он её просто напугал. Очень надеюсь на это.
— Вика, в твоих вещах микрофон. Я в первую ночь чуть с ума не сошел и чуть не сорвал операцию. Удержаться было невероятно сложно. ... Еле дождался утра. Когда вы утром вышли из дома, я вздохнул с искренним облегчением.
— Понятно. Я не знала.
— Он себя никак не выдал?
— Нет, даже не злился. Мы поели. Спать легли. Всё было хорошо.
— Твои вещи у него в машине, про обыске мы заменили аккумулятор и оставили там же. Возможно что-то узнаем.
Я считала, что в у-бойном отделе работают настоящие безжалостные и неумолимые охот-ники.
Азартные, умные, честные, смелые в том, что они охотятся и ловят, потому, что это их назначение, такие они существа. Каждый раз идут в лес и пытаются добыть не какого-то кролика, а настоящего тигра. Или бешеного кабана. Тронувшего человека медведя. Такого, как Михалыч… Или… они ловят ядовитых змей…
Они идут именно за опасными животными.
А иногда приносят потерявшуюся кошку.
Им приходится видеть павших, разложившихся, кости… И от этого грустно, что не успели поймать хищника.
Я испытала бедным девушкам и к зеленоглазому Ивану, которому всё это надо пронести через себя, такую жалость, что чуть опять плакать не начала. Неподобающе себя вести.
Он делал все, что мог.
Постарался меня успокоить своим видом.
— Ты уверена, что это они? — спросил опер и перестал моргать своими ресницами.
— А ты? — с тихой грустью спросила я.
— Убеждён.
— Им хотелось это делать. И хотелось, чтобы посадили кого-то другого. Каждый раз они искали, кого можно подставить... Были тихими и страшными, как тигр… Выходили из кустов такие яркие… полосатые… В шляпе с пером, в интересных сапожках, блузке, в украшениях. И сразу все обращали внимание. Но не видели, какие ужасы они творили в кустах, правда? Людям кажется, что преступники хотят слиться с толпой. Что они незаметные, ничем не примечательные люди. Нелюдимые, ведут себя так, чтобы их не запомнили. Или злобно смотрят украдкой. А такие, как Давид и Рамона вызывают интерес к себе, поют, улыбаются. И отводят подозрение.
— Или они просто психи.
— И что? Можно ли обвинить в серийном у- бий- стве потому, что они «просто психи»? Нужно признание.
— Или прямые улики. Проверим, не стоят ли на учете. Вдруг они перестали пить таблетки в период обострения.
— Давид и Рамона сели к нам в машину в полной уверенности, что мы не посчитаем их виновными в исчезновениях. Издевательски обсуждали новости. А ведь выбирали только одиноких, все девушки остались без родителей. Значит ли, что они тоже остались без родителей? Или эти девушки похожи на их мать, которая оставила, бросила? Ведь Рамона тоже... очень похожа на жертву. Возможно мать когда-то проделала с ними… такую же страшную вещь, оставила одних. И пела им, когда уходила… Знаешь, несколько дней назад я и представить такое не могла. А сейчас я хочу осколки цветного стекла сложить в картинку, как в калейдоскопе, но в голове что-то не складывается. Не хватает элементов.
— Воображение надо выключать вовремя. Хочу им сообщить, что Катерина найдена живой. И скоро сможет их опознать. Это должно вызывать панику, они сольют больше информации... Итак... Мне сообщили, что наша Катя жива. Мы нашли… её… Надо идти, Вика. Отдохни пока.
Я промолчала.
Та нежность, с которой Иван повторял имя Катерина, Катя, наша Катя, вызвало во мне боль. Я поняла, что у них что-то было. Или есть. Это могла быть его жена, напарник. Любимая девушка. Я на неё похожа, а она на меня. Глаза круглые и несчастные. Он, как Алексей номер один… любит не меня. Не Вику Серёгину. Нет.
— Они бросили умирать девушек в лесу, но не в такой глуши, где их никогда бы не отыскали даже через тридцать лет. Возможно, ходили туда, смотрели, не отвязались ли, проверяли.
— Геолокация ничего не дала, кроме алиби, — сказал один из представителей закона, подошедший ко мне ближе, — Телефоны оба спокойно оставляли в комнате. Вообще никакой зацепки.
— У-бий-ства похожих на Рамону девушек, позволяли им многое. Отвести от себя подозрения, так как и Рамона по документам Рамиля тоже могла стать жертвой. — сказала я, — А потом они могли, например, пожить какое-то время жизнью погибших и воспользоваться вещами.
— Нужно найти свидетелей, которые опознают. Отправим фото, оперативников по адресам в Свердловск, Москву, Ижевск, Краснодар. Они могли на время даже занять квартиры жертв. — зеленоглазый рвался на допрос, а я хотел дать ему как можно больше своих предположений, пусть проверит!
— Девушки, которые найдены мертвыми были доверчивыми, желающими ЛЮБОГО внимания в своём одиночестве? — спросила я, — Такие пойдут на свидания с незнакомцами, или с подружкой в лес. Их уводила за собой Если их всех уводила Рамона или Давид, я не верю. Они похожи на беспризорников, готовых украсть у тебя деньги. Это был еще кто-то.
— Возможно.
— Их приводили в лес другие… Приятные люди… Компания... Они не чувствовали угрозу. Девушки все худые, легкие. И Катя тоже? Она не знала, откуда может исходить опасность?
— Последний раз я слышал её голос в ночь, когда следил за тобой. Мы больше не связывались.
Я понимала, что Иван скажет мне правду, если я спрошу. Не станет бояться, как Лёшка.
Это муж достался мне совсем невинным наивным парнем. А в зеленоглазом сразу было что-то продуманное и загадочное. Несмотря на наличие жены или бывшей жены, мое восхищение им становилось все сильнее и ярче.
Я вспомнила, как хотела стать снова живой и счастливой. Как мы с Алексеем номер ноль, еще будущим мужем приехали к его родителям, окутанные темнотой. Постояли возле подъезда. Я была такая растерянная, испуганная, сирота несчастная, но держала за руку парня, которого любила.
Что если они пошли в лес вдвоём?
Я помню чувство, когда боялась расстаться с Лёшкой даже на пять минут. Это ни с чем не сравнимое чувство.
Сейчас не такая, я не такая несчастная, но когда думаешь, что никто в этом мире меня не любит, становится страшно.
Из комнаты для допросов раздались крики.
Кричала Рамона. Ей только что сказали, что одна из жертв не успела задохнуться в мешке или отвязалась. Кричала она о том, что её не заставят признаться. Что это клевета. Садиться в тюрьму они оба совершенно не хотели.
Прождав еще почти два часа я поехала с незнакомым пожилым сотрудником полиции в квартиру к своему мужу за телефоном и сумкой.
Дверь мне открыла совершенно зарёванная Ленка. Причем она её распахнула и чуть не кинулась на меня, но вовремя остановилась. Разочарование было на её лице таким явным, что я поняла - мой муж Лёшка от неё сбежал. Или они поссорились или он просто... разочаровался?
Некоторое время мы смотрели друг на друга, но я так и не прониклась жалостью к её красным зарёванным выпученным глазам и дрожащим губам лягушки. Я прощу её когда-нибудь позже.
Молчать о причине столько позднего ночного визита было глупо, я спокойно предложила ей отдать мой телефон и сумочку.
Бывшая подруга скривилась после этих слов, словно увидела что-то отвратительное.
— И что вы не поделили с моим мужем? На какой стороне кровати он будет спать? Или ужин не зашел? — поинтересовалась я, понимая, что веду себя как жестокая с- те р ва.
У Ленки даже глаз задёргался, наверное.
— Ты специально это сделала! Опять явилась! Он хочет избавиться от жены, а ты его пре... преследуешь!
— Отдай телефон, со мной представитель власти. А то я пожалуюсь, что ты присвоила мои вещи.
Ленка исчезла, потом вернулась и кинула в меня рюкзачок с телефоном, которые благополучно подхватили мы с полицейским.
Он заворчал на Ленку, но успел помочь мне поймать вещи, и телефон не разбился.
— У него был выбор, и Леша выбрал меня! — зачем-то сказала Ленка. Кого она хочет в этом убедить? Может, полицейского? Так ему всё равно.
— Если бы я не забыла свой ноут в то утро, он бы не признался? Как ты думаешь? ... Странно, что так долго удавалось… выходить сухим из воды. Или у вас до сих пор ничего серьёзного не было, иначе, почему он хочет забрать меня домой? Очень странно!
— Мы влюбились! Мы счастливы…
— Как-то я не уверена! А где источник твоего счастья?
— К Раисе Захаровне в гости пошел, в соседний дом! Сейчас придёт, так что... уходи! Оставь нас, Серёгина!
Я усмехнулась. Ленка в этой квартире была одна, это потешило моё самолюбие. Еще больше потешила ночёвка супруга с бабушкой Раисой. Она ему и завтрак приготовит и пожалеет, снова расскажет, как я бессовестная гоышом спала.... Потом успокоит ему нервы или доведёт... Мне было почти всё равно.
И под этим самолюбивым взглядом губы моей подруги Ленки вдруг расплылись в гримасу, из больших глаз глаз с густыми ресницами снова полились слёзы, она схватилась за косяк двери и неожиданно захлюпала:
— Вик…. Виииик…Ну Вик же! Ну прости меня!!!!
© Автор: Алиса Елисеева
💓Уважаемые Читатели, произошел сбой, дату выставила на 9-е, так бывает, всё же то ручная работа.
Следующая страница истории выйдет вовремя на канале каждый день в 7:00 по Москве. Благодарю за чтение и оценки моего творчества!
С любовью и светом, Ваш Автор.
