Народное гуляние в Александровском парке 30 августа играет в жизни русского населения нашей столицы ту же самую роль, какую в жизни германско-петербургской диаспоры играет гуляние на Кулерберге в Иванов день. Конечно, вы здесь не встретите той аристократической публики, не увидите тех блестящих дам полусвета, которые нередко появляются на Кулерберге, но зато в этот день Александровский парк кишит плебсом. Начиная уже с трех часов, сюда тянутся вереницы пешеходов и извозчиков со всех концов Петербурга.
В настоящем году погода в Александров день, если была и не отличная, то все-таки довольно благоприятная для гуляния. В четыре часа парк уже был полон народом, толпы гуляющих собирались по обыкновению около хора военной музыки, акробатов, выделывавших свои неизменные кунштюки, и против кафе-ресторана Наумова, составляющего, так сказать, эльдорадо посетителей Александровского парка. По временам слышались рассуждения и происходили сцены вроде следующей:
«А что, брат, хорошо бы попасть в сад?» — замечает малый, хотя и одетый джентльменом, но очевидно мастеровой, своему товарищу.
«Рад бы в рай, да грехи не пускают, цена - полтина!» — Отвечает последний.
«А нельзя ли на шермака? Али как-нибудь посходнее пробраться?»
«Да вон, погляди, сам хозяин стоит у входа. Оно выходит, дело-то не таво».
Между тем кругом собеседников давно уже юлит какой-то мальчуган и прислушивается к их разговору.
«Господа честные», – шепчет он им, - «коли вашей милости в сад угодно, билеты промышляю. Что пожалуете?»
Начинается торг, который поканчивается тем, что два билета покупаются за четвертак. Этого рода промышленность процветает в Александровском парке в громадных размерах. Выходите вы, например, из вокзала, и, если вы только не смотрите уж очень серьезной или важной особой, к вам непременно подлетает двое-трое мальчишек:
«Барин, барин! Подарите контрамарочку! В сад погулять хочется!»
Разумеется, если вы не намерены возвращаться в вокзал и взяли контрамарку, вы отдаете ее ребятишкам. Но не думайте, чтобы они действительно воспользовались ею для личного прохода в сад. Нет, это мелкие промышленники, которые перепродадут сейчас же контрамарку описанным нами выше способом. Впрочем, кроме этих торговцев билетами, подвязающихся преимущественно в дни большого стечения в парке, есть еще и постоянная секретная касса билетов для входа в Александровский кафе-ресторан по дешевой цене. Идите к любому ближайшему к вокзалу ларю с народными лакомствами, и вы постоянно найдете у его владельца билеты в желаемом вам количестве по самой дешевой цене. Какими путями и на каких основаниях ведется эта последняя отрасль торговли билетами – это для нас тайна. По всей вероятности, что поставщиками билетов торговцу служит прислуга вокзала.
Когда мы вошли в сад, почти вся публика стояла на площадке, подняв головы кверху и устремив взоры к своду небесному. Это непонятное для нас с первого взгляда явление объяснилось, впрочем, очень скоро и просто. Над садом Наумова плавал в воздухе шар господина Берга, в котором воздухоплаватель Михельсон поднялся в тот же самый день из Демидовского сада (в Коломне). Но вот шар постепенно и плавно начал понижаться и опустился при громких рукоплесканиях публики посреди самого сада Александровского ресторана. Сюрприз вышел как нельзя более удачный. Затем, по распоряжению воздухоплавателя, шар приподнялся снова на несколько сажен и спустился окончательно в конце сада на берегу речки.
Само собой разумеется, что толпа хлынула сюда и начали рассуждать о том, полетит ли шар опять или нет. Один подгулявший купец пожелал было даже убедиться, действительно ли он наполнен горючим газом, и принялся тыкать в аэростат закуренной сигарой. Но, к счастью, окружавшая шар публика отвела любителя наблюдений прочь.
«Черт с ним!» – проговорил он с досадой. «Не горит! Пойду молчанцев слушать».
Мы отправились вслед за ним и не жалеем, потому что остроты купца забавляли публику едва ли не более, чем даже молчановцы. Запели хорошо известную почти каждому песню «Гол окапировкой, а детьми богат»
«Критика-с, значит!» — повторял он после каждого куплета. «Верно! Дело нынче критиковать позволено».
Но когда песенники пропели куплет «И жену побью», купец не вытерпел. Верно, он не принадлежал к числу самодуров и гаркнул на весь сад:
«Ну вот уж за это и подлец! Говорить говори, а жену не бей!»
Разумеется, ответом на это наивное восклицание был всеобщий залп смеха…
В особенности хорош был в этот вечер оркестр еврейских музыкантов Берка Свердлова. Правда, мы не слыхали никаких громких блестящих пьес, которые оглушали бы слушателя, но зато нельзя было не заслушаться тех тихих мелодических звуков, которыми полны произведения Мендельсона.
Центром стечения публики служила, между прочим, стрельба в цель. И потому мы считаем не лишним сказать несколько слов и о сценах, разыгравшихся в этом месте.
«Матушка Настасья Григорьевна!» – кричал какой-то бородач, содержательница стрельбы. «Заряди-ка ружье! И я на старости лет стрельнуть захотел».
Бородач взял ружье и начал его наводить куда-то только не в цель.
«Эх, купец, вы стрелять-то не умеете. Того его и гляди, в лоб мне попадете», — заметила содержательница.
«В лоб? Ну, а что возьмешь, чтобы я тебе в лоб выстрелил? Хочешь четвертную?»
«Благодарю покорно, стреляйте в цель».
Купец сделал выстрел.
«Ну, сколько тебе?»
«Пять копеек».
«Пять? Ну, значит, глупа! Разве не видишь, что я не какой-нибудь? Тысячами ворочаю!»
«Это для меня все равно».
«Бери десятирублевку!»
«Не могу. Вот сдача».
«Бери, а то рассержусь!»
«Не могу! Я беру, что следует».
И содержательница почти насильно всунула бородачу в руку сдачу, за что не можем не отдать ей полной справедливости.
Между тем у входа толпилась публика и слышались споры. После девяти часов выдача контрамарок была прекращена, и потому одни требовали, чтобы им выдали контрамарки и доказывали весьма основательно, что это неудобно, ибо главный буфет помещается вне сада. Другие убеждали пропустить их, уверяя, что они не знали, что их не пропустят в сад обратно, и потому вышли выпить в буфет. Одним словом, шум у входа был страшный. Хозяин, стоявший тут же, слушал и не знал сам, что делать. Впрочем, надо отдать справедливость господину Наумову, что он избегал всевозможных скандалов и пропускал большую часть осаждавших его, несмотря на неимение ими контрамарок.
Вообще, вечер 30 августа господину Наумову удался бы еще более, если бы после фейерверка не пошел дождь и не разогнал бы публику по домам.
Спасибо, что дочитали до конца, за подписку, лайк и комментарий.
Читайте другие истории старого Петербурга, до новых встреч.
#АлександрНевский #Петроградка #праздник #Петербург #Александровскийсад #Горьковская #история