Часть 2.
Часть 1.
От редакции: Приглашаем всех к разговору.
Долгая реконструкция
Если внимательно посмотреть на последние двадцать лет жизни России, то отчетливо становится видно, как медленно, постепенно трансформировалось устройство отечественных элит, как ровно по Суркову с его «долгим государством», неспешно, — так, что результат тех или иных действий и решений вроде и не разглядишь в моменте, оформлялось сословное общество на принципах, которые вроде бы должны быть страшно далеки от XXI века.
Эти принципы больше напоминают допетровские и петровские времена, когда элитам и давалось многое, но и с них не меньше спрашивалось. К слову сказать, в той самой сурковской статье 2019 года, в которой описывалось то, каким только и может быть российское государство, опирающееся на то, что там названо «глубинным народом», видны и прообразы того, что происходит в отношении общества, системы образования и определения траектории развития судеб молодых людей именно сейчас. Но начали именно с самих элит, и Сурков так описывал процесс огосударствления, закрепощения российских элит: «Своей гигантской супермассой глубокий народ создает непреодолимую силу культурной гравитации, которая соединяет нацию и притягивает (придавливает) к земле (к родной земле) элиту, время от времени пытающуюся космополитически воспарить».
Но тут он, как за ним перманентно водится, лукавит и наводит тень на плетень. Никакой ни народ притянул и придавил к территории России отечественные элиты, это твердо, решительно и без сентиментов сделало государство и высшее руководство страны. Не дрогнувшей рукой российской властью были очерчены контуры того, как должен выглядеть в стране властвующий и правящий класс.
Из остатков взявших под государственный козырек олигархов и примыкающей к ним, переплетающейся с ними высшей бюрократии была вылеплена новая аристократия со всеми сопутствующими ее положению сословными благами и привилегиями.
Эта аристократия живет в мире собственного права, собственной финансовой системы, собственного бытового уклада, которые никак не пересекаются с тем, что написано в правилах, регуляциях и законах для обычных людей, для всей остальной страны.
Отбор в это «высшее общество» был тщательный и жесткий: не соответствующие критериям, которые определяются треугольником «безусловная лояльность–богатство–готовность служить», отлетали быстро и в один конец — кто за решетку, а кто за рубеж. За пару десятков лет класс практически сложился и оформился, по факту — рубеж февраля 2024 года законсервировал его, протестировав и ту самую кристальнейшую, непоколебимую лояльность, и готовность следовать самым безумным приказам, и не меньшую готовность делиться мошной, чтобы подтвердить, продемонстрировать причастность и служение.
Но никакая бы аристократия не сдюжила бы и не вынесла проверки событиями последних двух с половиной лет, если бы не сложившийся параллельно, но чуть ниже класс служивого дворянства, отчасти силового, отчасти экономического.
На двух его ногах, где одна отвечает за порядок, а вторая за то, чтобы стране было что есть, стоит вся стабильность нынешней России. Тут все проще, никаких треугольников, одна простая линия «лояльность–служить». А богатство собирается самим служивыми, уж как у кого выйдет: кто-то производит, делится наверх, а что останется — забирает себе, а кто-то заставляет других делиться, реализуя принцип силового оброка.
Сословно-силовая машина работает без сбоев, поскольку из нее за последнее десятилетие было вычищено все лишнее, и сама за собой следит. Бизнесмены, судьи, чиновники, банкиры, следователи, депутаты и чекисты средней руки сформировали социальную подушку, которая могла бы в нормальном обществе называться высшим средним классом, но по духу и сути они категорически не он, а именно что служивое дворянство, допущенное отправлять функцию, где велено и где дадено, и обнесенное невидимым, но железобетонным забором правил и ожиданий.
И они все безусловно такие же крепостные — как аристократия и дворянство доекатерининской поры. Никакое их положение ни от чего их не защищает и ничего им безусловно не гарантирует.
Более того, после февраля 24-го года в их уютный мирок с ноги ворвалось новое племя теперь уже по-настоящему служивых, которые на глазах начинают отжимать налево и направо должности, имения и свечные заводики. Но и их система быстро встраивает в ограничения и требования, где главное требование — лояльное служение.
Ровно как для дворянства до Петра III и до Екатерины. Ведь только петровским Манифестом о вольности дворянства 1762 года и последующей «Жалованной грамоте дворянства», изданной Екатериной II в 1785 году, тогдашняя русская аристократия и дворянство были освобождены от обязательной гражданской и военной службы, могли по своему желанию выходить в отставку и беспрепятственно выезжать за границу. Правда, во время войны правительство имело право потребовать от дворян вернуться на службу в вооруженных силах. Если при этом дворянин находился за границей, он был обязан вернуться в Россию под страхом конфискации землевладений.
Не правда ли, очень напоминает и картинку с заседания Совета безопасности 21 февраля 2024 года, и запрет на поездки за рубеж для силовиков и чиновников, и бесконечное дружные голосования в Думе «за» самые безумные инициативы, и повальное переодевание в хаки, и поездки в фронтовую зону не с пустыми руками. Выходит, что то, что принято называть отечественной элитой, было отстроено в систему, безупречно подходящую для интересов высшей власти и реконструированную в богатое, могущественное, но крепостное сословие раньше, чем у власти дошли руки до собственно народа.
Инструментализация неофеодализма
О том, что согласно теории цикличности истории, принципы, правила, устои и уложения былых времен могут возвращаться в новой форме в прошлом столетии, писал и Николай Бердяев в своей работе «Новое средневековье», Владимир Шляпентох в книге «Современная Россия как феодальное общество» и многие другие.
Так, Бердяев утверждал, что «мы живем в эпоху, когда неизбежен повсюду свободный возврат к иерархическим началам. Лишь иерархические начала свидетельствуют о космическом ладе Вселенной», что в обществе нового Средневековья будет новая аристократия, а «город должен приблизиться к деревне…».
Шляпентох же, описывая современную Россию, отмечал: «В Средние века только родство позволяло занимать ключевые позиции в обществе. Когда речь идет о подборе кадров, в современной России все решают «связи». Огромное значение имеет разделение по кланам, «командам» и «кликам». Члены одного клана преданы и доверяют друг другу… Передача власти осуществляется не на основе демократической процедуры, а в соответствии с монархическими принципами, предполагавшими, что действующий руководитель может выбрать наследника».
Если внимательно присматриваться к тому, как оказалось устроено современное отечественное общество, и к тому, в какую сторону его двигают последние властные инициативы, невозможно не отметить такие очевидные неофеодальные элементы, как:
- персонализация власти, явно движущаяся в сторону абсолютизма;
- институализация личных и родственных связей, с оформлением соответствующей идеологии и правовой системы;
- вытекающее из этого формирование наследственной элиты, аристократии и служивого дворянства в лице чиновников, силовиков и огосударствленного предпринимательства, с закреплением феодальной культуры их взаимодействия, где борьба групп и кланов замещает политическую и экономическую конкуренцию;
- закрепление и насаждение архаизации и патернализации социальной, культурной и образовательной сфер
- и, наконец, социальное и экономическое закрепощение граждан через экономическое и регуляторное стимулирование привязки к определенному образу жизни и видам деятельности.
То, что казалось все это время лишь неким фоном для того, что в действиях власти привлекает наибольшее внимание: военные действия в Украине, угрозы коллективному Западу, потрясание ядерной дубинкой, проникновение государства во все больший спектр жизни общества, вытеснение нормальной экономической конкуренции, идеологические кульбиты со сползанием в посконность и скрепность, весьма вероятно — было и остается вовсе не фоном, а самой сутью долгой и порой не так заметной деятельности власти. Такой деятельности,
где главная цель — построение и эффективная эксплуатация общества с неофеодальным укладом, обсуживающим интересы как венчающей ее абсолютной монархии (а нам до нее, как порой кажется, совсем не далеко), так и элитных сословий, обеспечивающих стабильность такой системы.
Граждане при таком устройстве действительно перестают быть гражданами (налоги удержат автоматически, выборы превратились в голосование, свободное общественное участие не поощряется, а то и наказуемо — никаких признаков гражданственности не остается), а сползают обратно в искомое властью состояние населения, исполняющего заданные ему функции.
Нынешние попытки манипуляции образованием служат этому и в первую очередь этому. Если перечитать их все заново, держа в голове более чем похожий на правду план по новому старому закрепощению и превращению людей в безмолвную производственную, военную и рожающую массу, они перестают казаться тем, от чего можно привычно отмахнуться: да ну, просто очередная дурь властей.
Не дурь, а система. Продуманная и просчитанная, четко выстроенная, как удав готовая заглотить будущее поколений россиян. И у этой системы есть очень высокие шансы действительно стать таким удавом, стать реальностью. На его пути, правда, есть несколько преград.
- Во-первых, феодализм, даже если он нео — это очень, очень дорого и не сильно эффективно. Мало того, что всю эту аристократию и служивое дворянство надо держать в состоянии сытости, чтобы они всеми своими сильно отращенными силовыми возможностями не взбрыкнули куда не надо, так еще и народ, чтобы он работал, воевал, рожал и не пищал, надо заливать изрядным количеством средств. А их не то чтобы было в избытке в нынешней экономической конъюнктуре.
- Во-вторых, такое общественное устройство имеет привычку есть себя изнутри самими принципами ее базовой коррупционности, блата, своячничества и межклановых напряжений. Будучи зависимой от единственного источника правовой воли, единственного арбитра, который просто физически не может охватить мириады противодействующих интересов на пространстве восьми часовых поясов, система неизбежно начнет прорываться дырами конфликтов и возникновения новых молодых и желающих большего феодалов, рано или поздно начнет терять устойчивость.
Ну и, в-третьих, хоть с точки зрения цикличности истории, хоть если верить в ее линейность, но такое общественное устройство еще никто не пробовал учинить, когда справа — практически бесконтрольный, свободный поток информации и социальные сети, слева — набирающий силу искусственный интеллект и обитаемый космос, сзади — миллионы граждан, пусть и примолкших сейчас, но совсем недавно вкусивших разнообразных свобод, впереди — все то же старое доброе любопытство молодого поколения, которое как ни засовывай в прокрустово ложе образовательных программ и указов Долорес Амбридж, а оно все равно прочитает запретное — и сделает иначе
Другие истории:
Я живу без желудка. Мне пришлось заново учиться есть. Но самым сложным оказалось принять свое новое тело
Я обеднела после 2022 года. Я покупала брендовые сумки и летала за границу на выходные. Теперь мне хватает только на самое необходимое
Тайна семьи: 6 странных смертей за 14 лет вынудили брата и сестру провести собственное расследование
Пьяный военный — это теперь едва ли не худший пассажир, судя по рассказам проводников
В моей квартире живет 21 кот. Я трачу на них больше 100 тысяч в месяц