Часть 2.
Часть 1.
Юрист посоветовали играть «в молчанку» с полицией и ничего им не рассказывать.
А второй еще подсказал схему, по которой можно выехать из Украины через территории, занятые Россией. До того, как мне об этом рассказал юрист, я и понятия не имел, что люди так выбираются за границу, что украинские пограничники вообще туда пускают.
Мне было страшно ехать таким путем, но я решил попробовать. В тот момент у меня было ощущение, что полицейские готовятся упечь меня в тюрьму по выдуманному обвинению и другого выхода, кроме как бежать, я не видел. На третий день пребывания в Луцке я выключил мамин телефон, чтобы полицейские не смогли нас локализовать, и поехал с ней в Переяслав. Оставив ее там, я взял с собой брата, и мы вместе поехали в Запорожье.
В Запорожье у автовокзала была очень гнетущая обстановка. Люди, которые приезжали из Мариуполя, оставались без жилья, ночевали прямиком на автовокзале или в близлежащих хостелах. Все были в очень подавленном состоянии и очень плохо выглядели. На автовокзале мы встретили водителя автобуса, который согласился отвезти нас до Мелитополя за 100 долларов.
Мы уже было полезли к нему в автобус, как увидели, что неподалеку разгружается автобус, только что приехавший с тех территорий. Я захотел узнать у этих людей, чего ожидать от поездки, и подошел к одному из выходящих из автобуса мужчин. Он назвал наш план поездки самоубийством. Мы с братом очень сильно испугались. Сели обратно в машину и вернулись в Переяслав, к маме. Хотели еще раз как следует обдумать и взвесить все наши перспективы.
«Российские войска принимали нас за своих»
Через два дня я понял, что больше так не могу. Брат остался в Переяславе, а я купил себе простенький телефон — мой так и остался у полицейских в Луцке, — оделся в старые вещи, чтобы выглядеть как можно неприметнее, собрал в маленький рюкзак документы и даже сделал себе потайной карман в трусах, в который спрятал оставшиеся деньги. Вернулся на автовокзал в Запорожье и сел в автобус до Мелитополя.
Автобус выехал в шесть утра и через полчаса встал в большую пробку машин из 300 — очередь у блокпоста. Украинские полицейские, работающие на блокпосту, высаживали из машин и автобусов всех пассажиров, проверяли их документы (пускали только людей с пропиской в Мариуполе или Мелитополе), изучали содержимое сумок и пропускали дальше. Наша очередь дошла только в час дня.
Нас высадили из автобуса, каждого проверили и прочли нам напутственную речь о том, какие мы все твари. Потом, правда, один из полицейских еще раз зашел к нам в автобус и уже по-человечески с нами поговорил.
Попросил беречь себя и пытаться как можно скорее выезжать в Европу.
Мы проехали еще несколько украинских блокпостов, но на них осматривали уже одного только водителя и особо не задерживали. Около трех часов дня мы подъехали к блокпосту у Васильевки, который контролировала российская армия и встроились в очередь из 200 с лишним машин и автобусов. Водитель сообщил нам, что русские пропускают машины только до пяти вечера, а еще пропуск частенько закрывают из-за обстрелов близ дороги, так что он нередко проводит по двое суток в очереди. Дела наши были плохи. Военные очень тщательно досматривали машины и пропускали по одному автомобилю каждые полчаса.
На дороге встречались сожженные и расстрелянные автомобили, по обочинам валялись мины. В какой-то момент мимо нас пролетел снаряд и мы услышали взрыв.
Всем было очень страшно, но перспектива ночевать в таком месте особенно не улыбалась женщинам с маленькими детьми, которые находились в нашем автобусе. Одна женщина подговорила своего сына притвориться, будто ему плохо и он теряет сознание. Две другие выбежали из автобуса, замахали руками и принялись громко кричать, что здесь плохо ребенку и звать врача.
Скоро к нам подъехала «буханка» с большой литерой Z на борту. Оттуда вышло трое молодых солдат довольно грозного вида. Один из них зачем-то навел на наш автобус пистолет. Женщины объяснили им, что мальчику плохо. Тогда второй солдат сказал первому убрать оружие, зашел в автобус, посмотрел на мальчика и вызвал по рации медика. Через 15 минут к нам подошел человек, представившейся врачом.
Нам повезло, что тот мальчик довольно искусно притворялся больным.
Врач осмотрел его и сказал, что мальчику стало плохо от жары и обезвоживания. В тот день и правда было жарко, 35 градусов, а в автобусе не было кондиционера. Очень многие изнывали от жары. Врач велел принести нам воды и пустить вне очереди. Эта идея не понравилась военным, но посовещавшись, они решили последовать советам врача. Принесли нам воды, быстро осмотрели документы и проводили наш автобус в начало очереди.
Думаю, скорому решению нашего вопроса помогло то, что российские военные видели мариупольскую прописку и относились к нам как к «своим», а один из них открыто флиртовал с одной из женщин, бывших в нашем автобусе. Но мне было все равно на то, что военные считали меня «своим» — я не собирался доказывать им обратное и просто радовался тому, что нас пропустили.
По дороге в Мелитополь мы останавливались у еще пяти блокпостов. Но у них уже не было значимых очередей, военные просто каждый раз заходили в автобус на две минуты, проверяли наши документы, вглядывались нам в лица и пропускали дальше. Вечером того же дня мы приехали в Мелитополь. На автовокзале висел список с телефонами перевозчиков, я позвонил по одному из них и узнал, что следующий автобус в Чонгар (село в Херсонской области) выедет только в девять утра следующего дня.
План мой заключался в том, чтобы поехать в Чонгар, оттуда в Крым, потом в Россию — и в Европу.
На автовокзале я подружился с таксистом, он подсказал мне, где можно купить российскую симку и устроил меня на ночлег к своей знакомой. На следующее утро я сел на автобус до Чонгара и довольно быстро, за два часа, оказался на границе с Крымом. Водитель автобуса не стал довозить нас до самих пропускных пунктов (их было несколько), высадил и показал как дойти до них пешком.
В группе все тех же людей мы дошли до границы и стали долго проходить там множественные проверки. По дороге как могли поддерживали и подбадривали друг друга, потому что все очень нервничали и переживали, что нас могут не пустить.
Российские пограничники спрашивали у меня, еду я в Россию транзитом или собираюсь надолго. Я отвечал, что держу путь в Европу. Тогда они выдали мне бумагу, в которой было написано, что я имею право на законных основаниях находиться в России трое суток.
После этого меня и всех остальных мужчин отвели под тент, натянутый у пограничного пункта. Посадили на землю, принесли нам ящик воды и приказали ждать. Так я понял, что нам предстоит пройти «фильтрацию» (процедуру, в ходе которой сотрудники российской ФСБ осматривают содержимое багажа и телефонови допрашивают их, прежде чем пустить в Россию).
«Увидишь ты свой корабль»
Через четыре часа меня позвали зайти внутрь странного помещения — большого контейнера, переоборудованного под комнату для допроса. Там меня встретил мужчина. Он не представился, но, как я понял, был сотрудником ФСБ. Он попросил меня открыть рюкзак и, не касаясь вещей, изучил его содержимое. Затем приказал отдать ему мой телефон. Ему не понравилось, что телефон был новый и пустой. Но когда я рассказал историю о том, как мой телефон у меня отобрали украинские пограничники на границе с Польшей, подобрел. Эта история ему явно понравилась.
Вообще, он был очень хитрый, иногда включал «доброго полицейского» и говорил со мной дружелюбно, даже улыбался. Иногда, наоборот, играл роль «плохого полицейского»: переходил на резкий тон и всячески показывал мне, что мне не верит. Он очень долго и подробно расспрашивал меня о моей работе в море, вынудил рассказать много подробностей о жизни на корабле и путешествиях.
Я не знаю, сколько минут или часов длился этот допрос, но мне показалось, что с его начала и до того момента, как этот мужчина проводил меня обратно на улицу, прошла целая вечность. Перед тем как вывести меня на улицу, он сказал мне:
«Увидишь ты свой корабль. Я сейчас вынесу тебе паспорт и телефон, и будешь свободен».
Я ему не поверил: думал, он сейчас загуглит меня, найдет кучу моих интервью иностранным изданиям и комментарии в соцсетях и никуда не пустит. Но через 10 минут он действительно вернулся с моим телефоном и паспортом в руках. И я перешел границу.
На выходе из пропускного пункта я увидел множество автобусов, которые развозили людей кто в Польшу, кто в Грузию, Латвию, Эстонию или Германию. Я забрался в первый же автобус, который
ехал в Польшу, заплатил 600 долларов за поездку и провел следующие 42 часа в дороге.
Мы иногда останавливались на заправках — там менялись водители, а мы закупались едой. Ехать так долго было непросто, но никто об этом не думал. Мы столько пережили, что долгая дорога не казалась нам серьезным испытанием. Разве что последним рывком к свободе.
Но вышло так, что перевозчики нас кинули.
Водитель высадил нас у границы с Латвией на пропускном пункте «Убылинка», а сам уехал. На границе стояла толпа из нескольких сотен пешеходов, но их пропускали сильно медленнее, чем людей на машинах. Люди спали, ели и ходили в туалет на траве у дороги, лишь бы далеко не отходить от своего места в очереди.
Я подошел к сидевшим в очереди людям и узнал, что они ждут там третьи сутки.
Мне стало дурно от услышанного и увиденного, и я стал срочно искать выход.
Я стал стучаться в окна стоящих в очереди машин и предлагать им деньги за то, чтобы те перевезли меня через границу. К тому моменту у меня осталось всего 400 долларов в потайном кармане. Но никто не хотел меня пускать даже за деньги, мне все показывали какие-то заполненные листочки и говорили, что спускают только по спискам. Через час безрезультатной беготни от машины к машине я увидел, что в очередь встроился красный микроавтобус «Мерседес». Я подбежал к нему и договорился с водителем, что он довезет меня до Польши за 100 долларов.
У него в машине было пять свободных мест, он сторговался с еще парой ребят, дал нам заполнить анкету, в которой надо было указать наши данные и данные автомобиля. Мы так и сделали. Границу мы миновали без проблем, у всех, включая меня, документы были в порядке. У меня был полный пакет документов: биометрический украинский паспорт, по которому я мог без визы въехать в Европу, а также шенген, виза США и ID моряка, позволяющий мне въезжать в Великобританию.
«Живу так, как всегда хотел»
19 июля 2022 года я заехал в Польшу. Этот день я до сих пор считаю своим вторым днем рождения. Я спустил еще немало денег на то, чтобы добраться до Варшавы и средств на покупку авиабилетов куда-либо у меня не оставалось. Да и лететь мне было некуда. Судно, на которое я стремился попасть по контракту, отплывало из Саутгемптона только через две недели. Тогда я позвонил знакомому мне испанскому журналисту и попросил его о помощи. Он купил мне билеты в испанский город Кадис и приютил у себя.
За два дня я оформил убежище в Испании и получил ВНЖ, а через неделю ко мне по тому же маршруту приехал брат. С единственным различием, что он добирался до Испании из Грузии, а не из Польши, как я. Он остался в Испании, а я отправился в круиз, работать.
Маму я тоже уговорил уехать. Мой папа к тому моменту уже несколько лет как работал дальнобойщиком в Латвии и, как и я, приезжал в Мариуполь только во время отпусков. Мама уехала к нему. Примерно тогда же она рассказала мне, что ей позвонили следователи из Луцка. Сообщили, что две независимые экспертизы подтвердили, что мое разрешение на выезд из страны не было поддельным.
У меня не было времени думать о том, как все произошедшее сказалось на моей психике. В моменте я не анализировал ситуации, в которые попадал, не поддавался эмоциям и пытался мыслить рационально. Хотя порой мне было очень и очень страшно. Первые же месяцы в Европе я просто радовался тому, что наконец нахожусь в безопасности, и отдавал всего себя работе. Но по ночам мне часто снились кошмары, будто я так и не выехал из Украины. Снились допросы у пограничников — неприятные воспоминания все равно настигали меня, как бы я ни пытался от них отгородиться.
Брату этот период дался гораздо сложнее, чем мне.
Он рассказывал, что постоянно думает об Украине и побеге оттуда.
Когда я уехал, он остался в Испании. Выучил язык, так что мог почти свободно на нем изъясняться, но трудоустроиться так и не смог. Через год жизни в Испании он нашел работу в Нидерландах и переехал туда.
В феврале 2023 года я отработал свой семимесячный контракт на корабле и загорелся идеей перевезти всю семью в Норвегию. Эта страна давно меня манила, я мечтал туда переехать. А еще я очень хотел собрать под одной крышей всю свою семью. Нам всем пришлось очень нелегко в последний год, и я хотел, чтобы мы держались вместе.
Мы действительно все переехали в Норвегию и получили там коллективное убежище. Брат и отец выучили норвежский язык на базовом уровне, купили катер и стали ходить на рыбалку, наслаждаться местным колоритом, но маме это оказалось не под силу. Она не могла выучить язык и адаптироваться к новой реальности. Очень скучала по дому, постоянно ездила в Мариуполь к бабушке. Они из-за этого ссорились с папой. И в этом году мама окончательно вернулась в Мариуполь. С папой они расстались.
Мама рассказывает сейчас, что город потихоньку восстанавливается, хотя теперь там все «по-другому». Я пытаюсь уважать ее выбор, но, если честно, его не понимаю. Не столько из-за политики, сколько по личным мотивам. Я не понимаю, зачем жить в городе, где объективно небезопасно строить свое будущее, если можно совершить небольшое усилие над собой и влиться совсем в иную реальность, где нет войн. Стать частью населения страны со стабильной экономикой и одним из самых высоких на свете индексов человеческого развития.
Я очень хотел жить в Норвегии с братом и папой, но случайным образом основался в Латвии. Когда в 2023 году я помогал родителям переехать из Латвии в Норвегию, я встретил девушку. Я не рассчитывал на что-то серьезное, сразу сказал ей, что мне скоро уезжать, предложил просто классно провести время, попить вино, поесть хинкали. Но влюбился в нее с первого взгляда. И поскольку она не захотела переезжать ни в какую Норвегию из родной Латвии, я съездил, решил все дела в Норвегии и вернулся к ней. Мы два месяца повстречались, а потом я сделал ей предложение.
Мы уже год как женаты, купили в Латвии машину и пока планируем свое будущее здесь. Я продолжаю ходить в рейсы, иногда мы с женой навещаем папу и брата в Норвегии. Я чувствую, что живу именно так, как всегда хотел. На свободе, в спокойствии и достатке — как того заслуживает любой человек.
«Не стыдно быть мужчиной и хотеть мирной жизни»
Другие истории:
Я живу без желудка. Мне пришлось заново учиться есть. Но самым сложным оказалось принять свое новое тело
Я обеднела после 2022 года. Я покупала брендовые сумки и летала за границу на выходные. Теперь мне хватает только на самое необходимое
Тайна семьи: 6 странных смертей за 14 лет вынудили брата и сестру провести собственное расследование
Пьяный военный — это теперь едва ли не худший пассажир, судя по рассказам проводников
В моей квартире живет 21 кот. Я трачу на них больше 100 тысяч в месяц