Профессор сидел всё в том же кресле и в той же позе, что и днём. Только в руках у него была уже не газета, а книга довольно большого размера, обёрнутая для лучшей сохранности в серый полукартон. «Наверное, это и есть записки мятежного священника, подаренные Тому его чересчур учёным другом». – Равнодушно подумал Джейк, снимая полупальто. Заметив бурые пятна крови на рукаве и полах, он, стараясь не смотреть на Гибсона, закинул одежду на сгиб руки и, не говоря ни слова, прошёл в ванную комнату …
***
- Нынче Москву прибирают не так тщательно, как, скажем, лет шесть-семь назад при Леониде Брежневе. – Встретил соседа профессор, когда тот вышел из ванной с мокрым пальто на вытянутых руках. – На вашем месте я бы повесил редингот на вешалке поближе к полотенцесушителю. К утру непременно просохнет. Интересно, где вы умудрились так заляпаться? Погоды стоят сухие. И вообще. Надо было сдать его в гостиничную химчистку. Там работают настоящие мастера своего дела, а услуга стоит сущие копейки. Знаю по собственный опыту.
- Не стоит беспокоиться, Том. Меня просто обдал грязью из лужи безответственный водитель автобуса. Пятна подсохли, не причинив вреда ткани. – Робертс был зол на чрезмерно любопытного коллегу, но старался выглядеть дружелюбным и в меру беспечным. – Впрочем, спасибо за дельный совет. Пойду попробую пришпандорить. Я услыхал это странное слово в метро, и оно мне очень понравилось своим звучанием. – Джейк сделал шаг в сторону ванной, и вдруг снова развернулся к профессору:
- Давайте сегодня уже не будем говорить на русском? Я стал замечать, что начинаю думать на нём, и это пугает. У меня нет ни малейшего желания менять гражданство…
***
- Честно говоря, я думал, что мне придётся в одиночку коротать сегодняшний вечер. И даже успел слегка приложиться к бутылке. – Гибсон, не скрывая любопытства, смотрел на Робертса из-под очков. - Можете не объясняться. Я просто тихо радуюсь вашему присутствию и вовсе не собираюсь докучать расспросами о свидании. Уверен, если бы оно закончилось неудачей, вы бы непременно со мной поделились. Джентльмен никогда не будет хвастаться успехом, чтобы не навредить репутации своей избранницы…
- Спасибо, Том. – Уже не беспокоясь за интонацию, грубовато перебил Джейк. – Не продолжайте. Я устал, и мне очень хочется выспаться перед завтрашним мероприятием. Если вы, конечно, не против.
Он исподлобья взглянул на профессора, рассчитывая увидеть смущение или хотя бы растерянность на его лице, но неожиданно наткнулся на высокомерно-презрительный взгляд, который, впрочем, тут же спрятался за добродушной улыбкой.
- В чём дело? У вас есть ко мне вопросы?
- Всего один, дружище. – Профессор бережно положил фолиант на журнальный столик и поправил чуть съехавшие на сторону очки. – Я просто хочу узнать, о чём вы собираетесь говорить со студентами журфака московского университета? Они, без сомнения, чуть скромнее старших коллег по цеху, но гораздо активнее профсоюзных чиновников.
Робертс на мгновенье опешил и удивлённо вскинул брови:
- В чём проблема? Тема моих предыдущих выступлений пришлась по душе представителям старших поколений. Почему она должна вызвать равнодушие или протест у неискушённой жизнью молодёжи? Зачем менять то, что уже принесло очевидный успех? Я не понимаю.
- Проблема в том, что вы, в отличие от меня, не интересуетесь русской прессой, многоуважаемый коллега. – Гибсон, слегка покряхтывая, наклонился и взял с нижней полки стола сложенную вдвое газету. – Не обязательно быть выдающимся аналитиком, Джейк. Просто сравните восторженную статью о вашей первой лекции в Домжуре с безликой заметкой того же репортёра о выступлении перед профсоюзными боссами, и всё станет на свои места. Нет. Журналист пока не позволил себе издевательских комментариев. Или осторожничает, или не было соответствующей команды от руководства. Сам материал, по сути, лишь сухой отчёт о ничем не примечательном событии. Что уже само по себе является предвестником катастрофы. Вашей персональной катастрофы, мой друг. Но в конце есть малюсенькая, в одну строку, приписка. Дескать, американец не намерен баловать слушателя тематическим разнообразием. Я ничуть не сомневаюсь, дружище, что этот писака в числе прочей пишущей братии будет присутствовать в актовом зале журфака МГУ в предвкушении конфуза. И если вы в третий раз решитесь наступить на грабли… Я думаю, вы меня поняли, Джейк. Нельзя бесконечно эксплуатировать одну тему. Это по меньшей мере безответственно.
В душе Робертса зашевелилось нехорошее чувство. От былой усталости и раздражения не осталось и следа. Джейк опустился в соседнее кресло, скользнув по лицу Гибсона настороженным взглядом:
- И что мне делать, Том? Сейчас я понимаю, что поступил опрометчиво и непрофессионально, понадеявшись… Вернее, не подумав, что между различными аудиториями может существовать связь. И если быть до конца откровенным, я даже не могу придумать новую тему для лекции. Сегодняшнее происшествие выбило меня из колеи…
- Происшествие? – Тут же встрепенулся собеседник. – О каком происшествии идёт речь? Неужели вы так расстроились из-за пятен на пальто? Ни за что не поверю. Ваш редингот, без всякого сомнения, стоит сумасшедших денег, но стоит ли так убиваться из-за тряпки?
«А ведь он сейчас издевается надо мной! – Сообразил Робертс, стараясь не выдать своей догадки. – Словно знает, что произошло на бульваре… Следил? – Он чувствовал, как спина покрывается противным липким потом. – Нет. Не может быть. Я точно видел, что аллея была пуста».
- Нет. Вовсе не пальто. – Джейк быстро сумел взять себя в руки. – Меня больше расстроили хамское поведение шофёра и абсолютное равнодушие прохожих к инциденту. Скажу больше, Том. На некоторых лицах я видел откровенное злорадство. – Он вдруг заметил разочарование в глазах собеседника и понял, что одержал победу в своеобразном психологическом поединке. – Давайте забудем об этом пальто. Тем более, мне кажется, что я нашёл выход.
— Вот как? - Профессор, не скрывая иронии, вздёрнул подбородок. – Вы не откажетесь поделиться своими мыслями со мной?
- Непременно поделюсь, коллега! – Джейк пружинно поднялся с места и начал расхаживать по холлу. – Вы абсолютно правы, Том. Нельзя бесконечно эксплуатировать тему. Я просто воспользуюсь методическими рекомендациями нелюбимых вами экспертов. Выберу что-нибудь актуальное, вспомню студенческие годы и буду корпеть над материалами хоть всю ночь и всё утро, пока не пойму, что достиг нужного результата. – Он остановился напротив Гибсона и торжествующе посмотрел ему в глаза. – Ну как? По-моему, это лучший вариант.
- Полностью согласен. – Профессор был спокоен и деловит, но в его глазах читалось недоумение и разочарование. – Часа три вы будете безуспешно искать «что-нибудь актуальное», затем махнёте рукой и попытаетесь переписать имеющуюся лекцию на новый лад. Не обижайтесь, Джейк. Вы сейчас действительно похожи на нерадивого студента. Но я готов прийти к вам на помощь. Причём совершенно бескорыстно, как это принято в России. Мы же с вами всё-таки в России находимся? Можете не отвечать. Вопрос риторический.
«Сработало! – Робертс с трудом сдержал желание хлопнуть соседа по плечу. – Я знал, что Том непременно клюнет на методические рекомендации экспертов. Как бы не заиграться? Ещё обидится, если я буду… Как это у русских? Артачится! Короче, приятель, хватит строить из себя светило педагогики».
- Я с удовольствием приму вашу помощь, сэр. – Джейк говорил искренне, глядя прямо в глаза собеседника. – Не стану скрывать и скажу прямо, что в глубине души рассчитывал на вас. Однако я протестую против предложения принять её бесплатно. Интеллектуальный труд стоит очень дорого, поскольку…
- Перестаньте! – Со сдержанным возмущением перебил Гибсон. – Во-первых, мой интеллектуальный труд вам явно не по карману, поскольку он не имеет цены. Во-вторых, дело вовсе не в деньгах. И даже не совсем в вас, дружище. Безусловно, я чувствую некоторую ответственность за вашу судьбу, но не до такой степени, чтобы заменить вам отца.
- Тогда в чём дело? – Робертса задел тон профессора, и он решил по-своему расставить акценты, невзирая на последствия возможной ссоры. – Давайте откровенно? Почему вы решили мне помочь? Если дело не в деньгах и не в моей персоне, тогда в чём? Только не говорите, что в миссии, возложенной мистером Соросом на нашу команду.
Профессор неожиданно улыбнулся, но тут же стал серьёзен:
- Мистер Сорос, вне всякого сомнения, мыслит масштабно, но, как любой финансовый воротила, стремится как можно быстрее получить прибыль с вложенных в проект денег. Здесь всё по Марксу. Я не берусь его судить. Он поклоняется пресловутому Золотому Тельцу, и другого божества для него просто не существует. Уверен, что в будущем, быть может ближайшем, Джордж пересмотрит ориентиры и стратегию, поскольку патологически ненавидит Россию, даже несмотря на то, что именно русские спасли его соплеменников от полного истребления. Мне кажется, что Сорос засыпает с мечтой увидеть утром Союз, расчленённый даже не на княжества, а на протектораты, где прокураторами выступают пейсатые выходцы из Земли обетованной. Впрочем, давайте оставим ему его проблемы. – Гибсон устроился поудобнее, сложив руки на животе. – Видите ли, Джейк? В силу обстоятельств или по недосмотру высших сил, именно вам предстоит завтра общаться со студентами журфака, которые в недалёком будущем будут оказывать серьёзное влияние на общественное мнение. И мы обязаны уже сейчас вложить в их неокрепшие умы желание трудиться на благо западной цивилизации и руководствоваться исключительно либеральными ценностями. Именно поэтому я предлагаю вам помощь. Тема вашей завтрашней лекции должна быть посвящена свободе слова. Подлинной свободе! Без цензуры и каких-либо ограничений в виде патриотизма, исторической памяти и даже национальной идентичности. После вашей лекции каждый студент должен хотя бы на мгновение почувствовать себя Человеком Мира. А если ещё проще, человеком без роду и племени. Вы готовы?..
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/