Всё же поздно вечером мне как-то неспокойно стало на душе, кошки там стали скрести своими лапками. Поделилась с Сашей своими думками.
— Давай сгоняем в дом, да глянем на твою красавицу. Не думаю, что стоит так переживать. Вон, пламени синего и красного не видать, значит, не спалила она мою избушку, — усмехнулся Саша.
Быстренько собрались и поехали посмотреть, как там девочка Ангелина поживает. В окнах свет не горел, за дверью было тихо.
— Вот мы ее сейчас разбудим, еще напугается, — прошептал Саша, — Оно нам надо?
— Я как бы беспокоюсь, — тихо ответила ему я. — Вдруг там чего.
— Только заходим и не шумим, — сказал он.
Я постучалась в дверь. Мне никто не ответил. Повторила попытку — и снова тишина. Аккуратно открыла замок своим ключом. В доме никаких звуков, только настенные часы тикают. Прошла на цыпочках в большую комнату. При свете луны, которая пробивалась сквозь тюлевые занавески, было видно, как спит девушка на диване — там, куда мы ее уложили вместе с Марой. Подходить близко не стала, дабы не напугать и не разбудить. Чуть постояла, прислушиваясь, уловила звуки дыхания и сопения, и со спокойной душой вышла из дома.
— Ну что там? — спросил меня Саша.
Он так и остался стоять в коридоре и дальше не проходил.
— Спит, - ответила я.
— Ну вот, а ты боялась. А теперь побежали домой, а то на улице не лето для ночных прогулок.
— Зато комариков нет, - улыбнулась я.
— Да, зато морозец за нос кусается, — рассмеялся он.
Утром не успела моя семья разойтись по своим делам, кто-то затрезвонил в калитку. Маруська подняла оглушительный лай на весь дом.
— Агнета, это, наверно, к тебе, — сказал Саша.
— Или к тебе, — пожала я плечами.
Он вдруг с удивлением на меня посмотрел.
— Слушай, как мы начали вместе жить, так меня перестали по ночам тревожить жители. Утром рано могут позвонить, но вот ночью никто не прибегает. Наверно, тебя боятся.
— Так это же хорошо, что никто по ночам к нам не лезет. А теперь иди посмотри, кого там принесло с утра пораньше, — сказала я, наливая чай всем в кружки, — Ты всё равно уже оделся.
— Ладно, — кивнул он.
Саша накинул на себя бушлат и вышел на улицу. Через пару минут он вернулся, ведя за собой Ангелину. Она уже не выглядела такой потерянной, как в первый день нашей встречи.
— Я вам ключи от дома принесла, — сказала она, протягивая связку.
— Положи вон на стол. Будешь с нами завтракать? — спросила я.
— Да я вроде чай попила, — пожала Ангелина плечами.
— А ела?
— Да там было сало в холодильнике. Я с ним сделала бутерброды.
— Замечательно, — кивнула я.
— И еще я банку с вареньем забрала и кусок пирога. Вы же не обидитесь? - спросила она.
— Нет, могу еще какого-нибудь варенья с собой дать или соленья, — улыбнулась я.
— Нет, спасибо, не нужно, - девушка помотала головой.
— Куда ты сейчас?
— К бабушке поеду, к родной, — уточнила она.
— Может, всё же чаю?
— Ладно.
Видно было, что она что-то хочет рассказать, но ее смущают Саша со Славиком. Ангелина уселась за стол. Я перед ней поставила кружку и налила чай. Девушка взяла из вазочки печеньку и откусила от нее кусочек. Семья за столом молчала, да и Ангелина не стала ничего говорить. Быстро все поели. Саша со Славкой уехали, и мы с ней остались вдвоем на кухне.
— Ну что скажешь? — спросила я.
— Мне снились очень интересные сны. Снилось мое прошлое воплощение. Она пришла ко мне и много что рассказывала про себя. Обещала больше не проявляться в обычной жизни, но просила разрешения приходить ко мне во сне, - стала говорить Ангелина.
— Будет учить тебя? — поинтересовалась я.
— Да, хочет, чтобы я начала обучаться травничеству.
— Ну как бы сейчас не лето этому обучаться, — покачала я головой, — Ты сама этого хочешь?
— Мне интересно.
— Ангелина в прошлой жизни была одинокой женщиной, хотя у нее имелся один очень навязчивый поклонник, который даже после смерти ее преследовал.
— Да? — удивилась девушка, — Но я пока не стремлюсь замуж.
— Это твое дело. Может, и у твоей бабушки есть какие-то способности.
— Она знает много всяких шепотков, но это не настоящая магия, — отмахнулась Ангелина.
— А вот не скажи — это самая настоящая деревенская магия.
— Да?
— Угу, я точно знаю, — кивнула я, — Кстати, Ангелина была деревенской знахаркой, снимала порчи, заговаривала болезни, лечила, делала всякие настойки на травах, ну и много всего другого.
— Понятно. А я могу к вам обращаться в случае чего? — спросила она.
— Конечно.
— И спасибо вам большое за помощь, и ту страшную женщину тоже за меня поблагодарите.
— Она не страшная, — улыбнулась я.
— Она похожа на смерть, хоть раньше я ее по-другому представляла.
— Ну, Мара она в этом плане много что знает и умеет, — ответила я уклончиво. — Денег тебе с собой дать?
— Нет, не надо, и так вас немного напрягла, - сказала девушка.
— Бывает, — кивнула я.
Ангелина снова поблагодарила меня. Я написала ей свой номер телефона и наказала посторонним его не давать.
— Вот, если какие вопросы будут, ты лучше напиши, а не звони, или отправь голосовой в каком-нибудь из мессенджеров. Звонить не нужно, я могу быть занята и не взять трубку, — сказала я.
— Конечно, — кивнула Ангелина. — Я пойду, — сказала она и направилась к двери.
— Иди, сейчас как раз должен подойти автобус до города. У тебя точно деньги есть на билет?
— Да, имеются, на билет хватит, а поем я ваш пирог и сало.
— И варенье, — рассмеялась я.
— Да, — улыбнулась она, — я как раз воду теплую развела с вареньем и в полторашку налила, буду пить в дороге.
— Ну, удачи тебе, Ангелина!
Я проводила ее до калитки. Она помахала мне рукой и направилась в сторону остановки. Только сейчас поняла, что больше старую Ангелину на своем чердаке не увижу, но это и к лучшему, пусть ее душа живет своей жизнью. Я очень рада, что все обошлось и не пришлось применять тяжелую артиллерию и что-то выдумывать. Однако не стоит расслабляться — дело Ираиды и Маши мне не казалось таким простым.
К их приходу я подготовила летнюю кухню и баню, и там и там было натоплено, стопкой на столе лежали травяные веники и свечи, туда же положила нитки, ножницы и нож. На всякий случай приготовила новую нижнюю одежду и полотенца.
Мама с дочерью не заставили себя ждать, в этот раз они пришли, как мы и договаривались. Маша вышагивала на костылях, а Ираида несла с собой большой пакет.
— Вот, успела нашить нам с Машкой ночнушек и трусов, — улыбаясь, сказала она, показывая на пакет.
— Трусов? — удивилась я.
— Ага, по типу мужских семеек. Денег лишних на это всё нет, а вот ткани полно всякой, еще от бабушки осталось. Вспомнила, как я раньше шила, и себе, и дочери. Села за машинку и за полтора дня нам всё пошила. Сама изумилась на свою скорость, — радостно сказала Ираида.
— Какая вы молодец, — похвалила я ее. — Вот что, девочки, сразу идем в летнюю кухню, переодеваемся во всё новое и чистое и ждем меня.
Показала, куда им идти, а сама нырнула в предбанник, стащила с себя обычную одежду, натянула на себя ночную рубашку, подвязала волосы, чтобы они в лицо не лезли, и пошла к ним. Мама с дочерью уже сидели на диване и переговаривались между собой.
— Надеюсь, вы тут на столе ничего не трогали? — спросила я.
— Нет, — помотали головой «девочки».
— Отлично, а теперь обе садимся на стулья, не к столу, а вот так, как они стоят. Не трогаем их и не сдвигаем.
Два стула стояли друг напротив друга. Маша с Ираидой уселись на них и продолжили между собой тихонько переговариваться.
— Всё, милые, сидим в тишине, теперь говорить буду я, а вы только слушать, — сказала я.
По периметру помещения расставила в определенном порядке свечи с шепотком и оговором. Зажгла полынный веник. Он сначала загорелся, а потом начал тлеть, что мне и нужно было. В комнате стало душновато, а запахло не дымом, а сыростью и затхлостью. Вдруг оба стула вместе с женщинами развернуло и притянуло спинами друг к другу. Каким-то образом в моих руках оказалась катушка с нитками. Пальцы сами зашевелились, а я принялась кружить вокруг них, словно мной кто-то управлял.
Сколько времени прошло — неизвестно, но когда я остановилась, обе женщины были плотно друг к другу привязаны. Нитки те и на нитки не были похожи, где-то веревочка, а где и веточка, а где толстая пакля, были и волосяные веревки, и кожаные шнурки. Головы у Ираиды и Маши были запрокинуты назад, так что они касались друг друга затылками. Глаза закатились, и виднелись только белки. Рты были приоткрыты, оттуда вылетали какие-то странные звуки, то ли хрипы, то ли всхлипы.
Нагрела на свече ножницы и стала ими орудовать.
— Снимаю, срезаю, отжигаю слова лихие, проклятья, заклятье, чужие дурные мысли, поветренное и дверное, громкое и шепотное, с кровью, без крови и по крови, родственное и чужое, от старого и малого. В сердцах и по глупости сказанное, специально сделанное и по незнанию. Тайное и явное, скрытое и открытое, о чём колдун хвалится и о чём молчит, шёпотом говорит и о чём кричит. Вчерашнее и давнишнее, до рождения и после него данное. В глаза и за спиной сказанное. Снимаю, отжигаю, срезаю с Ираиды и дочери её Марии всякое заклятье, всякое проклятье. Слова мои не перебить и не переделать, как я сказала, так и будет. Ключ, замок, язык.
Периодически грела на пламени свечи ножницы и всё повторяла и повторяла шепоток. Когда ножницы не справлялись с толстыми веревками, то брала нож и орудовала им. Веревки, нитки, ветки падали на пол и рассыпались в пепел. Как только последняя привязка упала на пол, так обе женщины резко опустили вниз головы. Изо рта у каждой выпало по черному комку плотной проволоки, который быстро начал распутываться и снова стягивать между собой их ноги.
Снова я зашептала и принялась махать ножом и повторять заветные слова. Откуда-то спрыгнул Прошка и стал мне помогать. С меня пот катился градом, но проволока никак не кончалась. «Вот ведь какое проклятье-то гадкое, аж вросло в них, не хочет никак их в покое оставлять», — подумала я.
Свечу уже поставила рядом с собой, уселась на колени, снова и снова разрезала жуткие путы, которые, казалось, возникали неоткуда. Случайно задела свечу, и пламя охватило черную проволоку. Хотела кинуться тушить, но что-то меня остановило. Пламя осветило их ноги, и стало понятно, откуда берётся эта «проволока». Она лезла прямо из-под кожи женщин.
— Прошка, мы не сможем им помочь? — тихо спросила я у кота.
Он со всего размаха припечатал огненной лапой кусок проволоки к ноге Ираиды, воинственно мявкнул, мол, работаем дальше. И мы с ним снова принялись искоренять заразу из чужих судеб.
Автор Потапова Евгения