Ретроспекция
В 1985 году Андрей приехал в летний отпуск к родителям из военного училища. Он с раннего детства очень любил читать, и вначале его очень увлекала историческая литература. Но в третьем классе ему попалась в руки книга Кира Булычёва «Девочка с Земли», и она буквально потрясла его. По сути, но только в его личном масштабе, произошло то же, что произошло с очень многими детьми и подростками после выхода сериала «Гостья из будущего»: он был просто покорён миром «прекрасного далёка». И дальше любовью всей его жизни стала научная фантастика. И особенно советская научная фантастика об этом самом «прекрасном далёка».
К подростковому возрасту увлечение детской научной фантастикой стало куда меньше, и его куда больше стали интересовать серьёзные научно-фантастические произведения, особенно произведения Ивана Ефремова. Видимо, он уже тогда почувствовал, что в них есть второе дно.
Но так получилось, что, по сути, главный роман Ивана Ефремова «Лезвие бритвы» он до тех пор не прочёл, и в этом отпуске он решил это поправить.
И прочитав его, впал в ступор…
Два года учёбы в закрытом политическом вузе не прошли даром: он практически сразу понял, что философия этого романа и близко не коммунистическая.
Высшим идеалом мировоззрения, между строк пропагандируемого Иваном Ефремовым, был не гуманизм, как у коммунизма и христианства, а красота. Оно отрицало смерть и строилось на концепции реинкарнации. И оно прямо признавало энергию кундалини, и подчёркивало, что значение этой энергии невозможно переоценить.
По И. Ефремову, в недалёком будущем должна была полностью измениться научная парадигма, она признает энергию кундалини и начнёт её активно использовать на практике. То есть произойдёт органичный синтез науки и йоги, или, если уж называть вещи своими именами, науки и магии.
И новая научная парадигма позволит пробудить высшие способности сознания каждого человека, по сути, превратив его в волшебника, реально способного творить чудеса, опираясь на энергию кундалини.
Это то, что он понял тогда. А он тогда ещё многого не заметил, например, элемента богоборчества.
То есть утверждения, что тот бог – еврейский бог, которому поклоняются в том числе и так называемые «православные люди», – законченный подонок, сотворивший изначально изуродованный мир, в котором всё живое обречено на вечное чудовищное страдание. Вот эта цитата из «Лезвия бритвы»:
«Получить лучшее, создать совершенство природа может лишь через бой, убийство, смерть детей и слабых, то есть через страдание, — наращивая его по мере усложнения и усовершенствования живых существ. Это первичный, изначальный принцип всей природной исторической эволюции, и он изначально порочен. Поэтому понятие о первородном грехе, издревле обрушенное на женщину, должно быть перенесено на неладную конструкцию мира и жизни, и если бы был создатель всего сущего, тогда это — его грех. Ибо мыслящему существу нельзя было не подумать об облегчении страдания, а не увеличении его, какая бы цель ни ставилась, потому что все цели — ничто перед миллиардом лет страданья».
И из всей книги вытекал весьма прозрачный намёк на то, что с властью этого бога-подлеца и установленным им порядком нужно бороться. И однажды этого бога-подлеца нужно свергнуть, а установленный им чудовищный порядок изменить.
Именно в этом и был смысл пробуждения в каждом энергии кундалини и превращения каждого человека в волшебника. Такой путь развития науки однажды сделает людей равными по могуществу богу-подлецу и «сопутствующим ему Архангелам» и позволит спросить с них за всё то «великое благо», что они принесли всему живому в нашем мире, а, точнее, за всю ту чудовищную мерзость и всю ту чудовищную боль.
Но богоборческой составляющей этого мировоззрения он, повторяю, тогда ещё не понял. Впрочем, он понял, что утверждение, будто высшим идеалом должна быть красота, а не гуманизм, – это прямой плевок в лицо не только Карлу Марксу, Фридриху Энгельсу и Владимиру Ленину, но и Иисусу Христу.
При этом Иван Ефремов дал в романе определение красоты, вот оно: «Красота — это правильная линия в единстве и борьбе противоположностей, та самая середина между двумя сторонами всякого явления, всякой вещи, которую видели еще древние греки и назвали аристон — наилучшим, считая синонимом этого слова меру, точнее — чувство меры. Я представляю себе эту меру чем-то крайне тонким — лезвием бритвы, потому что найти ее, осуществить, соблюсти нередко так же трудно, как пройти по лезвию бритвы, почти не видимому из-за чрезвычайной остроты».
Было от чего обалдеть…
В процессе чтения ему так же быстро стало ясно, что другие книги Ивана Ефремова, между строк, пропагандируют ту же философию, просто он в подростковом возрасте, в силу недостаточной подготовки, этого не замечал. И сам собой, встал вопрос: "А только ли И. Ефремов пропагандирует в советской литературе данное мировоззрение?"
И он, понятно, решил проверить и для начала взял в библиотеке несколько книг учеников И. Ефремова братьев Стругацких. И в процессе чтения ему быстро стало ясно, что там, между строк, тоже пиарится та же самая философия.
Дальше включилась память. А на тот момент он прочёл уже тысячи книг.
И он понял, что эта философия тайно пиарится у массы советских писателей, причём ни каких-нибудь, а действительно составляющих золотой фонд не только советской, но и мировой литературы.
И пиарится она не только в научной фантастике, но прежде всего всё-таки в научной фантастике.
Взяв в библиотеке ещё несколько книг других выдающихся советских писателей, он быстро убедился в своей правоте.
Сложно сказать, что бы он предпринял дальше, не попадись ему именно в этом момент первая часть трилогии «Властелин колец» Джона Толкиена. На тот момент в СССР был переведен только что роман «Хранители».
Прочитав его, он понял, что и там пиарится та же философия, только в СССР она маскировалась под коммунистическую, а Д. Толкиен маскировал её под католическую.
Ну а дальше не составило большого труда убедиться, что и на Западе Д. Толкиен здесь далеко не одинок. В западной литературе картина была такой же, один к одному, как и в советской. Это мировоззрение пиарилось между строк массой выдающихся западных писателей, также составляющих золотой фонд мировой литературы.
Вот, навскидку, примеры советских писателей: Михаил Булгаков, Алексей Толстой, Владислав Крапивин.
Вот западных: Гюстав Флобер, Роберт Хайнлайн, Герберт Уэллс.
Но понятно, этот список намного больше, он гигантский.
Вот примеры моих отзывов на книги братьев Стругацких и Г. Флобера, иллюстрирующие ситуацию. Отзывам уже 5 лет, и они у меня ещё не предельно откровенны, я тогда только готовил аудиторию.
Братья Стругацкие, «Попытка к бегству» (отзыв на книгу)
Г. Флобер, «Саламбо» (отзыв на книгу)
Но, в конце концов, Запад – это Запад. А что делать ему с ситуацией в Советском Союзе?
Популярнейший в СССР литературный жанр – научная фантастика – насквозь пронизан философией, маскирующейся под коммунистическую, но при этом не являющейся не только коммунистической, но и даже материалистической. И этого никто, включая спецслужбы, то ли не замечает, то ли не хочет замечать.
Что делать ему, уже кандидату в члены КПСС и завтрашнему комиссару?
Ведь то, что происходит тогда в СССР, называлось «идеологической диверсией», и нужно добавить, невероятной по масштабу и глубине.
И ясно, что его долг немедленно официально доложить об этом в КГБ, и лучше всего это сделать вернувший из отпуска в ВУЗ и обратиться в особый отдел.
Первая публикация на 9111, здесь.
Приобрести мои книги, как на бумаге, так и в электронном виде можно на Ридеро, здесь.
И здесь.
И только в электронном виде на ЛитРес, здесь.
И здесь.
Помощь каналу можно оказать здесь.
Предыдущий фрагмент здесь.
Продолжение здесь.