Когда Степан Петрович услышал в разговоре слово «продажник», он страшно обиделся и даже оскорбился. Прокурор подумал, что речь идёт о нём, ведь не было такого вопроса, который он не мог бы решить за деньги. Но Степан решил выждать десять секунд до того, как позволить вспышке своего гнева вырваться наружу. И ситуация прояснилась.
— Хороший продажник нужен позарез, — повторил Иван, номинальный директор их совместного предприятия. — У нас появился мощный конкурент. И мы теряем позиции!
— Продажник? Ты на что намекаешь? — спросил Степан, во второй раз услышав это незнакомое слово.
— Нужен заместитель директора по продажам, — терпеливо объяснил Иван. — Продажник. Посадим его на процент — дела пойдут в гору. Нужен ребрендинг — перезагрузка, короче. Я ведь сам в этом ничего не понимаю. Вижу по документам — продажи рухнули просто! Ни кофе, ни булочки у нас в последнее время никто не хочет покупать. Ну, в тех объёмах, что раньше. Ещё пару месяцев таком режиме — и по миру пойдём.
— Не пойдём, а пойдёшь, — ответил Степан с хитрой улыбкой. — Вот москвичи заелись, конечно! Что кофе, что булочки — высший сорт. Чего им не хватает, в самом деле?
Иван пожал плечами и промолчал.
— Что за конкурент? — лениво спросил прокурор. — Ты кофе у них брал?
— Сеть кофеен, и кофе я пил, — кивнул Иван. — Назвали креативное — «Доброе утро, йож». Кофе вкусный.
— А причём тут ёж? — удивился Степан.
— Они его в названии пишут через и-краткое, — объяснил Иван. — Сокращённо получается — «ДУЙ». Людям зашло. Честно, ума не приложу, какое всё это отношение имеет к ежу. Может, поэтому люди у нас кушать и перестали?
Прокурор расстроился. Он то ли в силу возраста, то ли в силу профессии ничего подобного придумать бы не смог, даже если бы очень постарался. И свои ларьки назвал незамысловато — «Кофе и булочки». Попробовал сократить в уме — получается КИБ, почти как «Контроль исполнения бюджета». Ничего интересного, ничего креативного — одни проблемы.
— Говоришь, дуют они там… — протянул Степан. — Ну всё понятно. Это уже по моей части. И в кофе, поди, чего-то добавляют. Вот люди к ним и идут косяками.
— Кофе у них действительно вкусный, — твёрдо сказал Иван. — А знаешь, почему? Потому что новые кофейные аппараты стоят. И сам продукт хороший. Может, нам тоже новую технику поставить? Кофе брать не узбекский, а итальянский?
— Хорошие мысли, — похвалил его прокурор с сарказмом. — Автоматы новые точно будут — когда с этим ежом разберёмся. Ну а что по кофе — так он же везде одинаковый. Хоть в Ташкенте, хоть в Берлине.
Иван мог бы поспорить с этим утверждением, но не стал. Значительная часть чистой прибыли кофеен оседала в его карманах, а Степан глубоко в детали не вникал. Хотя Ивану и было немного страшно воровать у прокурора, со временем он смог пересилить себя. Единственное, что его действительно пугало — это риск остаться без солидного дохода.
А Степан Петрович кофе не пил вот уже лет пять — врач запретил. Да и раньше он довольствовался растворимым: кинешь две ложки в кипяток — красота. Нет этого противного осадка на зубах. Главное — не забыть коньяк добавить. Вот без чего кофе пить невозможно! А булочки? Целая деревня нелегальных мигрантов под Москвой выпекала их без устали, день и ночь. Не только для него, разумеется. Цены были выгодными, накрутки — дичайшими.
— Так что делать будем, Степан? — снова спросил Иван. — Мы на таких продажах не вытянем. Закрываться, что ли?
До прокурора постепенно начал доходить смысл слов делового партнёра. Продажи его ларьков с кофе и булочками резко просели — позиции на рынке перехватил ретивый конкурент. Теперь нужно было искать человека, который сможет вернуть бизнесу былые обороты. Сражаться, предлагать, действовать. Некоторое время он обдумывал слова партнёра, массировал виски. И вдруг его озарило: к чёрту полумеры! Ведь проблему можно решить кардинально.
— Продажник для ребрендинга, говоришь? У меня есть идея получше, — улыбнулся Степан Петрович.
Конечно, ларьки с кофе и булочками — всего лишь один проект, и далеко не самый важный. Прокурор не читал умных книг о ведении бизнеса, зато наизусть знал все русские пословицы. Особенно ему нравилась та, где предлагалось не складывать яйца в одну корзину. Конечно, ларьки можно было бы и продать, пока по документам бизнес прибыльный. Но что потом? Придётся продать автостанции, потом — два его прекрасных ресторана, магазины и всё остальное.
— Какая идея? — спросил партнёр с подозрением.
— И кофе хороший, и название красивое, — подытожил Степан Петрович. — Ну что я могу сказать. Талантливые люди нам на смену…
— Приходят? — перебил Иван.
— Пытаются прийти, — сморщился прокурор. Он ненавидел, когда его перебивали. — Но на нашей стороне — опыт. Опыт и напористость.
— Так что же мне делать?
— Ты пригласи его на переговоры, — велел Степан. — В какой-нибудь наш ресторан — в моём районе. Ну, ты понял. Заранее мне скажешь место, время, столик, за который он сядет. Заранее — это хотя бы за день до встречи. Чтобы я всё организовать успел. Инструкции получишь позже. Главное — чтобы ты ничего не перепутал. Иначе — быть беде.
— А дальше? — с ужасом спросил Иван.
— Дальше — это уже моё дело, — сказал прокурор, хлопая своего делового партнёра по плечу. — Продажников он ищет… Ты смотри аккуратней: они тебя и родину продадут, Ваня. По государственному надо мыслить — масштабно.
Иван предпочёл не задавать глупых вопросов. Но сердце сжало нехорошее предчувствие от того, что ему придётся участвовать в чём-то действительно нехорошем. Впрочем, между собственным благополучием и чьей-то безопасностью он всегда выберет первое. Как говорится, своя рубашка ближе к телу.
— Задачу понял, — ответил Иван. — Разреши выполнять?
Они пожали друг другу руки и разошлись. Наслаждаясь вечерней Москвой, Иван пытался понять, что же задумал прокурор?
Ресторан «У Элизы» находился в сердце Заводского района Москвы. Большая парковка, три уютных зала, постоянная публика, обеденное меню — отличное место. Как в старые добрые времена, здесь были кабинки, где можно отгородиться от других посетителей и посидеть в уединении.
Бронировать их полагалось заранее. Впрочем, днём, когда вся Москва работала, здесь было относительно свободно. В одной из кабинок Виктора принимал собеседник — мужчина средних лет, среднего роста, заурядной внешности. В кабинку его провёл администратор, едва он назвал своё имя.
— Добрый день, — с улыбкой произнёс Виктор и посмотрел на бородатого мужчину, который ждал его за столиком. — Мы с вами разговаривали вчера. «Ёжик» — это моя сеть кофеен.
— Здравствуйте-здравствуйте, Виктор! — энергично ответил тот, поднялся и крепко пожал руку. А потом — даже неловко приобнял его и хлопнул по плечу. — Вот вы какие, молодые да успешные. Пиджак хорошо сидит. Спасибо, что согласились на встречу. Для нас это очень важно.
— Для вас? — спросил Виктор, в недоумении глядя на одного-единственного собеседника. — Остальные подойдут позже?
— О, я представляю больших людей, — объяснил мужичок. — Я уже говорил, что меня зовут Джон? У меня десятки деловых встреч, переговоры… Большим людям некогда, знаете ли — им нужно отдыхать, колесить по миру, рассуждать о глобальном потеплении. Они нанимают таких, как я… У меня в оперативном управлении несколько московских компаний. Слышали что-нибудь про меня?
— Нет, — признался Виктор. Многословность человека начинала его раздражать, но кто он такой, чтобы судить незнакомца? — И не видел. Впрочем, рад знакомству.
— Взаимно, — кивнул Джон. — И даже справки не наводили? Вы, должно быть, из новой волны бизнесменов. Меня вы не видели потому, что я всегда в тени. Большие деньги не любят суеты и огласки. Мы начинали в девяностые — скупали в колхозах молоко, а потом — возили его на заводы фурами. Потом занялись стройматериалами: плитка, панели, ламинат. Возили всё это из Польши, Германии, Италии… Но уже не фурами, а вагонами. Ну а потом…
— Всё это безумно интересно, — перебил его Виктор. — Но у меня не так много времени. Вы говорили, что хотели бы вложиться в мою сеть кофеен. Так может, сразу перейдём к делу?
— Вот это по-нашему, вот это я люблю, — улыбнулся Джон. — С места, как говорится, в карьер. Может, выпьем по кофе? Мы, старомодные бизнесмены, любим сначала поговорить о погоде — а уж потом выбирать одежду.
— Можно. Маленький эспрессо, без сахара и сливок, был бы кстати. Тут вкусный кофе готовят, вы не в курсе? Я в этом деле большой гурман.
Иван нервничал. За свою жизнь он совершил немало неблаговидных поступков. Обман стал органичным продолжением его личности. Он уже и сам не смог бы разобраться наверняка, где в его словах правда, а где — ложь. Вот, например, имя Джон. Оно вполне могло бы принадлежать ему — если бы он родился в Великобритании или США. А в России он мог именоваться только так — Иван. В жизни он тщательно брился, но сегодня, ради конспирации, ему на лицо налепили густую бороду.
— Сейчас закажем кофе, — сказал он будущей жертве. — В этом ресторане уважают приватность — официанта нужно позвать. Пока не нажмёшь на кнопку — будут ждать, хоть целый день. В Москве таких осталось немного, правда?
И Джон действительно нажал на красную кнопку в самом центре стола. Виктор усмехнулся: ему такой подход показался старомодным. Почему нельзя создать приложение и поставить на столе планшет? Так гости смогли бы оформить заказ за пару минут и получить готовое блюдо быстрее. Но нет: надо ждать, пока придёт официант, надиктовать ему нужные позиции…
— Вам не нужно руки помыть? — вдруг спросил Джон после минуты тишины. Кажется, он нервничал.
— Нет, — пожал плечами Виктор. — Мы же кофе собрались пить… Так что по поводу нашего бизнеса? Какую сумму готовы инвестировать ваши партнёры? Сейчас покажу новую идею для компоновки пространства. Максимум эффективности на ограниченной площади! Да где же эта папка…
Виктор искал снимки проекта на своём телефоне. Всегда так: если что-то позарез нужно, то сразу не найдёшь. Ресторан ему понравился: атмосфера приятная, а интерьер — уютный. Когда-нибудь он тоже дойдёт до такого уровня. Начал он с малого: открыл небольшой ларёк, где продавали хот-доги и растворимый кофе.
И постепенно, шаг за шагом, дошёл до собственной сети. Пока что его кофейни работали только в Заводском районе — как раз там, где находился ресторан «У Элизы». За счёт кучности он смог серьёзно снизить расходы, а ещё — усилить контроль. Впрочем, всему своё время. Когда-нибудь его сеть прогремит так же громко, как «Старбакс» или «Кофе Хауз». Нужны инвесторы с большими ресурсами — в Москве без этого никак. Закупить новые аппараты, открыть сотню точек… Деньги потекут рекой.
— Наконец-то, — выдохнул Джон, когда дверь в их кабинку открылась. — Заждались.
— Мне, пожалуйста, эспрессо, — сказал Виктор, не отрываясь от телефона.
— Круассан жрать будете? — услышал он низкий грубый голос, который никак не мог принадлежать официанту. — Супчик на голову вылить?
Виктор оторвался от экрана, чтобы посмотреть на хама. На него уставилось трое мужчин, глядя на которых он вспомнил сериалы про ментов, что ещё ребёнком смотрел по телевизору. Джинсы, чёрные майки, помятые куртки, небритые лица. Виктор рассмотрел и характерные сумки, в которых правоохранители обычно носят пистолеты. Он занервничал и почувствовал, как холодеют ноги.
— Руки на стол положи, — бесцеремонно обратился к нему один из полицейских. Он носил кепку с надписью «ГНК». — И так держи. Не заставляй меня силу применять.
— А что происходит? — спросил Виктор. Он хотел поправить галстук, но вовремя остановился. — Что я нарушил?
— Что за глупые вопросы? Работает наркоконтроль! — отчеканил полицейский. — Сейчас понятых приведу — будем обыскивать.
В этот момент Виктор заметил, что его собеседник будто испарился. Минуту назад он сидел перед ним за столом, а теперь — исчез. В этот момент Виктору стоило насторожиться и что-то предпринять. Но, по своей наивности, он решил плыть по течению. «Я что-нибудь нарушал? Нет, — рассуждал он. — Я употребляю наркотики? Тоже нет! Пусть обыскивают, сколько захотят». Пока полицейский в кепке ушёл за понятыми, голос подал второй:
— Предупреждаю о видеосъёмке, — сказал он, демонстрируя камеру. — Запись будет приобщена к протоколам процессуальных действий.
— Замечательно, — ответил Виктор. — Я хорошо получаюсь на видео. Видели мою ленту в инсте?
Полицейский усмехнулся, но промолчал. Правоохранители были похожи друг на друга, как родные братья. Невозможно выделить ни одну индивидуальную черту: одинаковый рост, цвет глаз и даже выражение лица. Если бы Виктор захотел их описать, то у него бы вряд ли получилось. Вернулся первый полицейский, а с ним — двое мужичков, которые с удивлением озирались по сторонам. Один — низенький и толстый, с седыми волосами. Второй — высокий, поджарый и черноволосый.
— Итак, товарищи понятые, — сказал оперативник в кепке после того, как мужчины назвали свои данные на камеру. — Внимательно смотрите, чтобы не вышло чего незаконного. Замечания вслух проговаривайте, если есть чего. Ведётся съёмка. Ну, приступаем. Всё понятно?
Они кивнули. Всё это время Виктор так и продолжал сидеть, положив руки на стол. От волнения его ладони сильно вспотели. Он старался сохранять спокойствие: сейчас это недоразумение разрешится — и он пойдёт домой. У него много работы: проверить остатки товаров на складе, изучать бухгалтерию, заказать новые позиции…
— Задержанный! Доставайте все предметы из карманов, — потребовал у Виктора полицейский. — Называйте и выкладывайте на стол. Если есть вещи, запрещённые к обороту, предлагаю выдать сразу. Добровольно.
— Веру в неподкупность полиции выкладывать? — спросил Виктор, и понятые засмеялись.
Хорошее начало. Он был спокоен: едва ли вещи, которые у него были при себе, запрещены. Ключи от «Тойоты», «Айфон» последней модели, кошелёк, пачка сигарет и зажигалка. Выложив и назвав каждый предмет, Виктор посмотрел на полицейского с чувством собственного превосходства. Ведь он, молодой предприниматель, сумеет многого добиться: создать бизнес, построить компанию и даже изменить мир. А что может этот человек в форме? С умным видом искать чёрную кошку в комнате, где её нет?
— Вы, наверно, ошиблись, — сказал Виктор. — Я не занимаюсь запрещёнными делами. У меня честный бизнес — приглашаю на чашку кофе. Слышали про мою сеть — «ДУЙ»? Клянусь богом, это никак не связано с веществами.
— Товарищи понятые, — оперативник обратился к мужичкам, игнорируя слова Виктора. — Обратите внимание, что задержанный не извлёк содержимое правого кармана пиджака. Посмотрите: ткань оттопырена.
Он указал пальцем вниз, и все взгляды устремились туда. Действительно, карман топорщился — и это бросалось в глаза.
— Содержимое пиджака? — вскричал Виктор и вскочил. Он сунул руку в карман, который ни один уважающий себя человек не использует по назначению. Там действительно лежал какой-то незнакомый ему предмет: он рефлекторно сжал его кулаком. Скользкая ребристая поверхность — как будто моток много-много раз обернули изолентой.
— Доставайте-доставайте, — сказал полицейский своим бесцветным голосом. — Я предлагал вам выдать вес — вы этим шансом не воспользовались. Всё записалось, Серый?
Москва дышала весной: глыбы льда и кучи снега превратились в огромные лужи, а на деревьях набухли почки. Прокурор вышел на закрытую парковку своего ведомства и полной грудью вдохнул свежий воздух. Степан Петрович предпочитал решать все рабочие вопросы до обеда. Потом наступал черёд личных дел: все его кафе, рестораны, автомастерские, магазины и хостелы требовали немало времени. Он сел в машину, и уже через пару минут подхватил своего самого надёжного товарища.
— Никогда не обсуждай со мной личные вопросы в кабинете, — поучал он Ивана, пока они ехали в сторону центра. — Не ленись. Выйди на улицу, проветрись, прокатись на машине. Радио включи, чтобы немного звук перебить.
— Почему? — удивлялся собеседник. — Кстати, мы уже десять лет работаем, а я ни разу не был у тебя в кабинете. Мне интересно, между прочим.
Иван мечтательно закатил глаза. Ходили слухи, что в кабинете у Степана Петровича установлен шест, на котором приглянувшиеся ему женщины могут исполнить приватный танец. А в подвале — сауна, чтобы совместить полезное с приятным. Всё это, разумеется, было чушью. На работе Степан был образцовым прокурором и чётко следовал букве закона.
Его кабинет — олицетворение аскетизма и скромности. Ничего лишнего: стол, сейф, ноутбук и электрочайник. На самом видном месте — уголовный кодекс. Каждый день, ровно в семь тридцать утра, он уже был на рабочем месте. И от сотрудников требовал, чтобы они не опаздывали, а приходили пораньше. Единственная вольность, которую мог позволить себе прокурор — рюмка коньяка. Шест, впрочем, у него тоже был, но не в кабинете, а на секретной даче – подальше от глаз жены и дочери.
— И не нужно тебе в мой кабинет, — буркнул прокурор. — Смотреть там нечего, между прочим. Не надо оперативникам работу облегчать. А то поставят у меня перед столом глаза и уши — будет стопроцентная доказуха. Как говорится, кушайте на блюде. А если мы с тобой будем по Москве колесить, им побегать придётся. Сегодня в машине встретились, завтра — в парке, послезавтра — в бане. Не то сметка, что бродит, а то сметка, что других водит.
— Умно, разумно, грамотно, — ответил Иван. Он всегда соглашался со своим партнёром и никогда не спорил.
Сидя за рулём «Гелендвагена», Степан Петрович думал, что он действительно человек незаурядного ума. Кем он был каких-то двадцать лет назад? Жалким провинциалом, который мечтал удушить коррупционную гидру. Святая простота! Хорошо, что на его жизненном пути появились наставники. Всё оказалось просто и банально: чтобы обрести в достаток, достаточно стать одной из многих голов этого мифического существа.
— Ну что там наш конкурент? — спросил прокурор и зевнул. — Закрывается?
— Определённо, — кивнул собеседник. — Все точки уже закрылись, а мы скупили аппараты, как и договаривались. Директор куда-то исчез. Говорят, возбудили уголовное дело…
Прокурор промолчал. Кто-то внезапно перестроился перед ним, и мужчине пришлось резко жать на тормоз. Степан Петрович высказал всё, что думает о незадачливом водителе. А ещё — запомнил регистрационный знак, чтобы потом с ним поквитаться.
— Я надеюсь, ты там не стоял, пока орлы работали? — спросил прокурор. — Ты же понимаешь, что тебя там не было. Даже если будут сильно искать — не найдут.
— Обижаешь, начальник. Конечно, нет, — отчеканил Иван. — Как только они вошли — я был таков.
Меры конспирации, предпринятые прокурором, были Ивану в диковинку. Звонок Виктору он делал с телефона, который ему передал Степан Петрович. Накладную бороду клеил оперативник — он же поставил на столе красную кнопку. Как только оперативники вошли в кабинку, Иван вышел на улицу, выбросил телефон, оторвал бороду — и ушёл. Чем там всё закончилось, он не знал, но и так было понятно, что история некрасивая.
— Молоток, — похвалил его Степан. — Ну ты руку с пульса-то не снимай. Если такие проблемы будут возникать — лучше их душить в зародыше. В нашем-то районе! Как-нибудь обойдёмся без продажников.
— Как прикажете, — улыбнулся Иван, хотя на душе у него скреблись кошки. — Вот тут останови, хорошо? Возле метро.
— Где силой взять нельзя, там надобно ухваткой, — пространно сказал Степан. — А если силой можно, то почему нет?
Когда «Гелендваген» остановился, они сухо попрощались. Прокурор отправился на следующую встречу, а Иван — пошёл проверять чёрную бухгалтерию. Конечно, продажи опять пошли в рост, но это не повод отдавать Степану свои деньги. Он всё так же воровал, но теперь делал это с внутренним страхом. И на всякий случай — зашил все карманы в пиджаке, кроме внутреннего.
Виктор чувствовал, как волосы на голове зашевелились. Он вытащил свёрток из кармана пиджака и швырнул его на стол. Плотно перемотанный изолентой, предмет напоминал посылку с Али-Экспресс, которую упаковывал чрезмерно старательный продавец. Виктор побледнел: до него начала доходить вся серьёзность происходящего.
— Товарищи понятые, — удовлетворённо произнёс полицейский. — Обратите внимание на этот пакет. Сейчас я надену перчатки и буду разворачивать.
— Это не моё! — закричал Виктор. Происходящее напоминало ему дурной сон. — Я не употребляю! Что это происходит? Я требую адвоката!
Молодой предприниматель попытался схватить свёрток, но оперативник, который до этого стоял со спокойствием Сфинкса, быстро поймал его руку. Словно из воздуха возникли браслеты, которыми он туго стянул запястья. От боли Виктор поморщился и начал ругаться.
На него осуждающе посмотрел один из понятых — высокий и черноволосый. Он покачал головой и сказал что-то вроде «ай-ай». Полицейский медленно и аккуратно, канцелярским ножом, надрезал свёрток — из него выпали прозрачные пакетики.
— Это снег! — сказал понятой. — Я такой видел по телевизору. Ты смотри, а одет как прилично! У, продавец смерти.
— Спокойствие, товарищи понятые, — продолжал полицейский. — Перед вами – предположительно, сыпучее вещество, специально приготовленное к сбыту. Всего — пять свёртков. Один из них мы поместим в малый спецпакет и направим для проведения неотложной экспертизы. Остальные — положим в большой спецпакет. На этом личный обыск окончен. Вопросы есть?
— Вас совесть не мучит? — спросил Виктор. — Что это происходит такое? У меня деловая встреча.
— Деловая встреча! — передразнил его полицейский, выключая камеру. — Что, не успел сбыть, дилер? Ничего, мы всех твоих подельников к ногтю прижмём. Товарищи понятые, внимательно читаем протокол, если вопросов нет — ставим подписи.
Когда Виктора выводили в наручниках через зал, он готов был сквозь землю провалиться. Наступил вечер: протокол составляли не меньше часа. За это время в ресторан пришло немало людей, и теперь Виктору казалось, что все они смотрели на него. Остальное — как в тумане. Наркологический кабинет, отделение полиции, дежурный адвокат.
— Мне нужно позвонить, — говорил Виктор. — Нужно срочно позвонить отцу. Он точно поможет.
— Надо со всем соглашаться, — отвечала адвокат — женщина в годах, будто не слыша его просьбы. — Вас, можно сказать, с поличным поймали. Надо признаваться и надеяться на снисхождение суда.
— Что Вы такое говорите? — возмущался Виктор. — Я ни в чём не виноват. Я серьёзный человек! Вы поймите, у меня бизнес, сотрудники! Мне нужно каждый день работать…
— Это Вы меня послушайте, — упорствовала адвокат. — Если будете упрямиться, если на сотрудничество со следствием не пойдёте — готовьтесь к восьми годам. Вам очень повезло, вы буквально по краешку прошли. Ещё чуть-чуть — и был бы значительный размер, между прочим…
Всё происходящее напоминало дурной сон. Только на второй день он смог позвонить отцу. Ещё день ушёл на поиски адвоката. И когда, наконец, тот смог ознакомиться с материалами дела и поговорить со своим подзащитным, защитник произнёс своим бесцветным голосом:
— Дело дрянь, Виктор. Я бы и хотел обрадовать, сказать, что всё будет хорошо, но нет. Будем бороться за минимальный срок.
— Минимальный срок? — с ужасом спросил Виктор. — Да что вы такое говорите?
— Да, — повторил адвокат. — Я тебе, конечно, верю. Но совпадений слишком уж много, ты не находишь? Кофейни — «ДУЙ», ёжик, снег.
— Надо предать этому делу максимальную огласку, — просил Виктор. — Меня подставили!
— Не нужно никакой огласки, — ответил защитник. — Так ты точно на всю катушку загремишь. В общем, будем работать, но на чудо ты не надейся.
А Виктор надеялся.
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение — лайк и подписка))