В цифре вышел нашумевший в узких кругах триллер про серийного убийцу, затейливо обманывающий ожидания с помощью формальных фокусов. Обманываться рад был бы Станислав Зельвенский.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Где-то в глуши штата Орегон миниатюрная блондинка с окровавленным ухом, одетая в красный комбинезон (Уилла Фицджералд), удирает через лес от очень рассерженного усатого мужчины с ружьем (Кайл Галлнер). Как так вышло?
За первые несколько минут «Сталкер» (в оригинале — Strange Darling; почему «Сталкер»? почему не «Андрей Рублёв»? кому такая локализация пришла в голову?) успевает сообщить зрителю очень многое. Что это «триллер в шести главах» (так написано на экране). Что он «целиком снят на 35-миллиметровую пленку» (это тоже написано огромными буквами). Что он (это написано и заодно зачитано за кадром почему-то Джейсоном Патриком) якобы основан на реальной истории последних преступлений «самого успешного американского серийного убийцы XXI века».
Кроме того, мы видим черно-белые кадры, где Галлнер, кажется, кого-то душит. И кадр, на котором Фицджералд в рапиде бежит навстречу камере под мечтательную кавер-версию «Love Hurts» (ее, как и другие песни в фильме, исполняет певица по имени Z Berg). И узнаем, что героиню зовут Леди, а героя — Демон. И что упомянутые шесть глав будут показаны не в хронологическом порядке, а как удобнее автору.
Одним словом, эти первые минуты четко дают понять, что малоизвестный режиссер и сценарист по имени ДжейТи Мольнер (восемь лет назад он дебютировал вестерном «Грешники и праведники») либо чрезвычайно уверен в себе, либо чрезвычайно не уверен. Манера сразу схватить собеседника за грудки и начать орать ему на ухо может выдавать и переполненного чувствами новичка, и искусного мошенника; вопрос повисает в воздухе, но на выходе в любом случае стоит проверить карманы.
Значительная доля успеха этого фильма (а вокруг него уже образовался небольшой культ) опирается на неожиданные сюжетные повороты — один крупный и несколько маленьких, — ставшие возможными благодаря ломаной тарантинообразной структуре. Можно ли считать этот нехитрый фокус сколько-нибудь серьезным достижением — еще один открытый вопрос. Некоторые фрагменты действительно сделаны не без изящества, и искусственно разогнанный саспенс — тоже саспенс. Другое дело, что автор этих строк, скажем, угадал крупный сюрприз ровно на четвертой минуте фильма (это не хвастовство, а констатация, что это более чем возможно) и оставшиеся полтора часа испытывал уже в основном досаду.
Актеры, впрочем, хороши. И Фицджералд (известная по сериалу «Крик» и первому сезону «Ричера»), у которой роль богатая и физически затратная, и никогда не подводящий Галлнер, похожий на Тома Харди в фильме «Бронсон». Из немногочисленного второго плана стоит упомянуть ветеранов Барбару Херши и Эда Бегли-младшего, играющих пару старых неформалов, которые ожидают в лесном доме конец света и приход снежного человека. Уровень холестерола, как недвусмысленно следует из сцены их трапезы, героев соответственно не беспокоит — и, приходится признать, правильно.
Еще один хороший актер, Джованни Рибизи, неожиданно дебютировал этой картиной в роли кинооператора. Что ж, он, очевидно, профпригоден и, если прогонят из кадра, не пропадет. Пока он увлекается эффектами: психоделические возможности широкоэкранных объективов, синий свет, красный свет, диковинная геометрия. Как и во всем, здесь прямо чувствуется язык, высунутый от усердия и в то же время от восхищения собственным остроумием. Что ж, почему нет. Но как говорил мистер Вулф, «то, что ты персонаж, еще не означает, что у тебя есть характер».
