- Не знаю, Юль... Возможно, это был результат психоза, в котором ты жила, боясь потерять ребенка. Нервное истощение... Токсикоз явление не редкое. А может, попытки лечить отслойку дали такой эффект. Ведь повышение тромбоцитов вызывает гипоксию плода. Мы этого никогда не узнаем теперь. Крынский вряд ли исповедуется нам. Скорее обвинит кого-то в путанице с документами и анализами. Это в его духе.
- Таки что? Наш пупс в безопасности? - уточняю я.
- Да! Носите с удовольствием. Хотя, стоп. Нет! С удовольствиями у вас пауза, ребята. Пока не решите вопрос с сосудами, никакого секса. При сексе сосуды тоже могут травмироваться.
- Оу... - вытягивается моё лицо.
- Вагинального... - уточняя, поджимает губы Истомин.
- Э! Доктор... Что за детали? - хмурюсь на него ревниво. - “Мавр сделал свое дело, мавр может уходить!” - намекаю ему чтобы свалил.
Нехрен тут со своими фантазиями... У меня своих дохрелион!
- Юлия Юрьевна, - салютует ей Истомин. - Вы беременны, здоровы и выписаны. Но берегите себя, головокружения и токсикоз никто не отменял. И при кровотечениях всё же придется наблюдаться, чтобы нам не перепутать безопасные его версии с какими-то проблемами. Найдите гинеколога, которому доверяете.
- Спасибо... - растерянно бормочет она. - Боже... Спасибо, Костя! - льются у нее из глаз слезы.
Истомин смывается.
- Юлька... - ласково уговариваю ее. - Ну ты чего?! Давай радоваться! Мы беременны! Домой поедем, пир закатим с персиками твоими. Хвастаться будем… Я сам себе завидую! Любимая… сын… дочка… Да я только мечтать мог!
- Я радуюсь... - рыдает она. - Это просто гормоны… Я теперь всю беременность рыдать буду.
- Ну рыдай, ладно, - соглашаюсь я, целуя ее пальчики.
Мне звонят. Операция...
- Поспи пока под присмотром Кости. Вечером тебя заберу.
Подстава
Набираю несколько препаратов в шприцы.
- Мне плохо... - надсадно дышит пациентка.
Поднимаю на неё взгляд. На лбу испарина... Ведёт расфокусированным тревожным взглядом.
- У Вас паническая атака? Вы боитесь операции?
- Я очень боюсь наркоза... Мне кажется, я не проснусь.
- Ну что Вы, мы в ответе за тех, кого усыпили! - шучу я, пытаясь расслабить пациентку. - Проснетесь, как огурчик. Я же как Баба Яга, стою на границе двух царств Яви и Нави. Провожу вас за ручку и за ручку выведу. Похож? - улыбаюсь ей.
- Не очень… - пытается улыбнуться в ответ. - А вот хирург мой… вполне на кощея… тянет.
- Вас как зовут?
- Валентина.
- Давайте посчитаем немного, Валентина? На счёт десять Вы уже очнетесь прооперированной. Я Вас встречу. Хотите с музыкой? Какую музыку вы любите?
Подношу шприц к катетеру.
- Стойте! Минуту, пожалуйста...
- Хорошо. Давайте спокойно подышим.
- Хирург ждёт... - негромко подгоняет меня сестра.
- Мы скоро.
Валентина прищуриваться.
- Всё плывет...
- Рановато.
Вид такой, что сейчас отъедет.
Бывает, пациенты паникуют.
- Хотите анекдот расскажу?
Делает глубокий тяжёлый вдох. Что-то размазанно мямлит в ответ.
- Борис Егорович! - торопят.
Наклоняюсь над ней, заглядывая в глаза. Тень падает на лицо.
- Нам пора.
Какое-то тревожное ощущение бьёт в живот.
- Хо-ро-шо, - соглашается она через силу.
Втыкаю препарат, медленно ввожу.
- Десять, девять, - подсказываю ей я.
- Восемь... Семь... Шесть… - зажевывает слова.
Остаётся пара кубов.
Ощущение тревоги нарастает. И вдруг бьёт под дых.
Зрачки! У нее не сузились зрачки, когда я отстранился и на них упал свет.
Рука моя вздрагивает. Я торможу с введением последнего кубика комбинированного препарата.
- Пя-я-ять... - тянет она, закрывая глаза.
- А ну-ка стоять!
Оттягиваю веко, поправляя лампу так, чтобы свет падал в глаза.
Реакции зрачка практически нет.
- Что за херня?..
Доза миорелаксантов небольшая для ее веса, чтобы дать такой эффект. Да еще и мгновенно!
- Борис Егорович! - торопят меня опять.
- Не мешайте!
Она задыхалась... А я принял за паническую атаку! Угнетена мышца зрачка, вероятно угнетены и лёгкие.
- На ИВЛ быстро! - рявкаю я на медперсонал. - Чего возитесь?
- Здесь клапан сломан.
- Какого черта?!
- Я не знаю! Я вчера все проверяла. Вообще это ваша ответственность. Вы анестезиолог.
Начинается масштабный кипиш.
Грудная клетка пациентки замирает.
Мы откачиваем ее в ручную, кто-то бежит за портативным баллоном.
Я переворачиваю ящики, ни одного клапана! Как так?!
Звоню параллельно в свое отделение, прося Иру Васильевну срочно принести нам клапан.
Крынский стоит в стороне, держа руки в перчатках перед лицом.
- Чадов... Вы что неправильно рассчитали ей наркоз?
- Не лезь под руку! - шикаю на него.
Наконец-то нам приносят комплектующие и мы подключаем ее.
- Я могу работать? - скептически.
- Нет.
Растерянно соображаю, что произошло.
Мы чуть не потеряли пациента сейчас.
Реанимационная бригада, вся мокрые от напряжения, с вопросом смотрит на меня.
Это очень похоже на передоз миорелаксантов...
Но.
Но симптомы были до того, как я воткнул ей свой волшебный коктейль. И я еще не ввел треть от дозы!
- Какие препараты ставили пациентке сегодня и вчера?
- А разве вы не опросили? Не проверили назначения? Хотя о чем это я, если вы даже ИВЛ не удосужились подготовить к работе. Какая халатность!
- Проверил! - цежу я. - Там ничего не указано.
- Если не указано, значит, ничего не назначали. Ошиблись, признайте. Нечего искать виноватых.
- Продолжаем наблюдать, готовимся к реанимации.
Если доза большая, может остановиться сердце.
- Вывожу пациентку...
- Чадов, Вы сорвали срочную операцию.
- Не надо мне тут! Не я сорвал.
- Если у нее начнется артериальное кровотечение из-за вовремя не оказанной помощи, это будет Ваша вина.
Нет! Виноват тот, кто вхерачил ей убойную дозу миорелаксанта перед тем, как я поставил ей наркоз. Ну и конечно же, подменил клапан на сломанный!
Введи я до конца препарат, в полной дозировке, не факт бы, что отделались лёгким испугом.
А ведь рассчитано было на то, что я, не церемонясь, быстро введу ее в сон. И не замечу никаких симптомов.
И да, хер бы я доказал, что не верблюд.
Камера пишет. И я выгляжу о-о-очень бледно на этих записях.
Ах, ты ж сука! - поднимаю взгляд на Крынского.
- Вон отсюда, - низко рычу на него.
Ебанный маньяк!
- Это моя операционная!
- А я тебя увольняю.
Персонал в замешательстве пятится назад, чтобы не отсвечивать.
Нянчусь с пациенткой. У нее передоз и побочки...
По моей просьбе свой человек из лабы берет кровь на анализ. Содержание препаратов в крови превышает допустимый уровень.
Меня так бомбит, что просто атас! Ну какая же мразь...
Рассчитываю всё по третьему кругу. Нет, ну откачали бы конечно. Но опять же... Клапан этот! Было бы голодание кислородное, не дай Бог мозг повредили бы. Я бы не отмылся!
От того, что он мог делать с беременной Юлей едет крыша. Это же чудо чудесное, что мой Степаха выжил!
Крышечка моя свистит так, что трясутся руки.
Прохожу к сестринскому посту, попросить сиделку для пациентки.
Дверь в кабинет Крынского открыта. Там Бергман.
- Чадов неадекватен в своей попытке утопить меня. Я не готов больше работать с ним! Он чуть не угробил пациентку. Я требую расследовать эту ситуацию. Или как там у нас в последнее время принято? - с обидой.
Молча захожу в кабинет. У Крынского только сошли синяки под глазами от прошлого моего "хирургического вмешательства". Молча делаю шаг к нему и повторяю "операцию".
Бах!
- Чадов! - шокированно шепчет Бергман, теряя голос.
- Экскюзи муа... - прижимаю к сердцу руку, глядя в глаза Бергману. - Гопник-с... Что с меня взять?
Сваливаю.
Бергман прибегает ко мне и отчитывает меня. Я настаиваю на своей версии.
- Борис Егорович, Вы понимаете в чем обвиняете Крынского??
- Это была подстава! - категорично утверждаю я. - Примите меры. Вы же знаете, что это не первая его махинация.
- Стоп! Он утверждает, что это ты подставил его так. Развели тут Санта-барбару!
- Не. Я же "гопник". Я в морду бью. А не пациентками дерусь. Подлость - не моё.
- Ну ведь опять всё бездоказательно!
- Вы главный врач. Вам решать, кто из нас верблюд. Можете, конечно, дождаться обращения в суд очередного пациента!
- Черти... - ругается он. - Обоих уволю! Всех троих! Вместе с Юлей.
- Юлю не трогать! Причем тут она?.. Она пострадавшая сторона! В Вашей клинике пострадавшая, прошу заметить.
- У меня вся больница из-за вас страдает!
- Понравится Вам, когда весь наш персонал побежит лечиться по другим заведениям из-за того, что не доверяет хирургам, анестезиологам и другим специалистам? Примите меры!
Снова занимаюсь пациенткой. Потом спускаюсь вниз, забираю заказ. На улице уже темно.
Иду к Юле с ее персиками.
Ей плохо... Зелёная вся. Тошнит, слабость.
- Девочка моя... - прижимаюсь глазами к ее ладони. - Ну что там пупсик наш хулиганит?
- Главное, что ему ничего не угрожает! А я потерплю. Но я что-то не представляю, как ехать... - жалуется Юля.
- Что Истомин говорит?
- Предлагает капельницу и легкое снотворное. И остаться до утра. Но там же Стёпа ждёт...
Приподнимается. Ослабленно падает на спину.
- Ты не ела ничего.
- Ой, не говори мне про еду! - страдальчески закатывает глаза.
- Соглашайся. Пусть капают. Стёпа под присмотром. Я с тобой посижу. А ближе к ночи уже поеду.
- Нет. Сейчас поезжай... Какое-то предчувствие у меня нехорошее. За Стёпу переживаю.
Выхожу в коридор с сигаретой.
Отвечаю на вызов бабушки.
- Борис! У нас милиция… - обиженно дрожит ее голос.
- Полиция, - на автомате поправляю я. - Чего?!
- Стёпу забирают! Какой-то отец! Какой такой отец? Я ничего не пойму...
- Что?! Ты зачем дверь открыла?
- Из магазина мы шли. Увели, ребенка, ироды!
- Трубочку там передай кому-нибудь.
- Так, ушли... - причитает бабушка.
- Не переживай. Разберемся.
Закрывая глаза, сжимаю переносицу. Я сейчас кого-нибудь убью...
Ведьма
- Ну как ты? - заглядывает Истомин. - Остаёшься у меня погостить?
- Да.
- Я уже все распоряжения на твой счёт на пост дал. Чайник могу тебе свой принести. Нужно?
- Костя... Спасибо тебе огромное. Ты очень добр.
- Да перестань. Ерунда...
- А ты почему задерживаешься так поздно? Дома ждут, наверное.
Зависает.
- Кошка. Но я думаю она не расстроится. Она у меня с придурью.
- С придурью?
- Ага. Зверюга! Я ее у подъезда подобрал. Хозяйка у нее умерла. Собак драла, как рысь. Ее местные прибить хотели. А ко мне пошла почему-то... - пожимает плечами.
Медсестра завозит капельницу. Истомин нащупывает мой пульс, продолжая рассказывать.
- Как-то не запер дверь и ушел на смену. И видимо, кто-то решил воспользоваться "приглашением". Короче, когда вернулся, вся прихожая была в кровищи, словно там труп пилой расчленяли! Кошка сидела на своем месте, невозмутимая как сфинкс, - показывает рукой верхнюю полку. - Я представляю, как удивился гость, когда на него в темноте мой хищник сорвался и все табло ему раскурочил.
- Боже... - отпускаю я нервный смешок. - Это инфаркт получить можно.
- И оба глаза потерять! Собаке одной выдрала.
- Сиамская?
- Ага... Я зову ее Ведьма
- В гости к тебе не поедем! - шучу я.
- Вы к себе приглашайте, на свадьбу, - подмигивает мне по-доброму.
И я так ему благодарна, что нет осуждения с его стороны. Как не крути, если не знать деталей, я очень бледно выгляжу во всей этой истории.
- Обязательно, Костя, - смущённо опускаю взгляд.
И ловлю себя на том, что с Робертом не могла нормально общаться с людьми. Словно в груди стоял его никогда не озвучиваемый запрет. А с Борисом... Хоть он и немножко ревнует, но мне приятно и спокойно общаться. И я в ответ чувствую человеческую поддержку.
Истомин сам ставит мне капельницу.
На подоконнике лежит мой телефон, подключенный к зарядке. Звонит.
- Подай, пожалуйста.
- Минутку...
Протягивает мне.
Роберт... Ответить или нет. Но годами отточенный рефлекс заставляет нажать на зеленую иконку.
- Да?..
- Добрый вечер, Юленька, - скрипит его голос.
- Добрый вечер.
- Включи видео, будь добра.
- Я не хочу.
- Думаю, тебе будет важно кое-что увидеть.
Растерянно жму на видео.
- Степан, поздоровайся с мамой.
- Мам?... - хлопает глазами Стёпа, несчастно глядя в камеру. - Мама, когда ты приедешь?
- Мама обязательно приедет к нам через некоторое время, - улыбается Роберт одними губами. - Мама тебя никогда не бросит. Да, Юленька?
Онемев, не моргая смотрю в экран.
- Я написал заявление на увольнение, Юленька. По собственному желанию. оформил отпуск с дальнейшим увольнением, в общем. И нашел вакансию в Таллине.
У него двойное гражданство!
И не так давно мы делали визы, чтобы посетить свекровь. Она переехала в Таллин. Но так и не поехали.
- Роберт...
- Да. Мы уезжаем, - кивает он. - Ты же с нами?
- Мам... - тянет на себя экран Стёпа. - Там бабушка Наталья совсем одна! Я папе говорю, а он...
Роберт снова перетягивает на себя экран.
- Ты не можешь его увезти без моего разрешения!
- Я его подготовил. Я всё подготовил. У меня было много времени… без тебя.
- Но я не подписывала!
- Об этом знаешь только ты. Подпись стоит.
- Ты подделал документы? Ты сошел с ума! Какой смысл?!
- Я гражданин Эстонии, а ты - нет. Когда вопрос встанет об опеке, ювеналка не решит его в твою пользу, поверь. У тебя нет там ни гражданства, ни недвижимости, ни работы. Ты приедешь жить к нам. Остынешь... Поймёшь, что я делаю это ради вас.
- Ты - маньяк!
- Я просто хочу, чтобы то, что принадлежит мне, поставили на место. Я долго и дорого за это платил.
Слышу, как на заднем плане объявляют какой-то рейс.
- Степан, нам пора.
- Я не хочу! Надо ехать к бабушке Наталье, она может потеряться! - наивно переживает Стёпа.
Вытащив иглу, подскакиваю с кровати.
- Я еду с вами! - рявкаю я.
- Не так просто, Юленька. Мы едем ближайшим рейсом, а ты следующим. Одна. Иначе, мы там не встретимся.
В палату заходит медсестра.
- Юлия Юрьевна, вам муж просил передать, - неловко опускает взгляд.
Большой конверт с документами, билет на самолёт...
- Сволочь! - срывается мой голос от паники.
Дергаюсь с места прямо босиком, не соображая, куда бежать, звонить, что предпринимать...
- Юля! - ловит меня Истомин, прижимая спиной к себе. - Успокойся, я звоню Чадову.
- Нет-нет-нет! Надо сначала в полицию! Пусть его остановят! Этот рейс...
- Ну кто ж тебе по звонку рейс остановит, Юль?
Давление от страха видимо подскавает, и я чувствую горячую кровь между бедрами.
Господи, как мне страшно!
Голова идёт кругом, в глазах темнеет.
- Ложись, - силой укладывает меня Истомин.
- Я не могу! Я должна! - задыхаюсь я.
- Ты сейчас мешаешь, Юль, - держит плечом трубку. - Горыныч! Ну наконец-то...
Они перекидываются несколькими фразами.
- Удачи.
Скидывает вызов.
- Чадов в курсе. Что могут, делают. Давай, спокойно! На таком нервяке можно и выкинуть.
- Ты не понимаешь?? Там мой ребенок...
Берет меня за руку.
- У него есть отец.
- Он его увезёт!
- Я про Чадова.
Боже... Все в курсе. Абсолютно все!
- Ну очевидно же, - пожимает он плечами.
- Мне надо ехать в полицию писать заявление.
- Ты не успеешь все равно. Эта машина разгоняется долго. Давай, Чадов займётся старшим, а мы попробуем сохранить младшего. Горыныч велел тебе лежать и не дергаться.
- Костя... - закрываю ладонью глаза, по щекам слезы. - Что мне делать?
- Ну, не знаю... Может, мне одолжить тебе Ведьму? Подкинем ему в машину…
- Мне нужна тысяча Ведьм! Боже, я сама как ведьма! Я ему собственными пальцами глаза вырву! Дай мне телефон, я позвоню ему.
Подаёт.
Продолжение следует...