Чадов: Что мы хотим? Шампанское? Вино? Ликер? Меня?..
Ю.ю.: Тебя!
Чадов: Я подсказывал ;)
Ю.ю.: Я знала правильный ответ ;)
Мы тепло флиртуем в переписке.
Чадов: Красота моя, а давай вместе в гуманитарку рванем? Я покажу тебе Север. У них ни анестезиолога, ни психиатра. Нас с руками оторвут.
Дергаюсь почему-то от этого предложения. Поездка эта окрашена для меня не самыми красивыми красками.
Ю.ю.: Там холодно...
Чадов: Обижаешь! Я же у тебя горячий и голодный. А главное, только ты и я. И никаких третьих лиц.
Нашу переписку прерывает звонок от Роберта. Ему плохо... Он просит подъехать и открыть дверь нашему кардиологу, потому что сам не уверен, что дойдет до двери.
Агонизируя внутри, называю таксисту другой адрес. Он разворачивается.
- Роб, ты как? Я еду.
- Спасибо, Юленька... - слабым голосом.
- Не клади трубку, говори со мной, ладно?
- Юленька, если что-то не так пойдет, то пароль от сейфа в моей старой записной...
- Хватит. Всё будет хорошо!
В суете с бригадой Скорой помощи, понимаю, что не позвонила Чадову.
А от него несколько сообщений.
Практически не читая, отписываюсь, что опять не получается.
Голова кружится. Пока кардиолог лично занимается Робертом, по стене в прихожей сползаю вниз, садясь на корточки.
Меня бросает в слабость и липкий холодный пот. Конечности прокалывают и немеют.
В дверь требовательный долгий звонок.
С трудом поднимаюсь. В глазах темно.
Кто это?
Двери в подъезд открыты, там ждёт реанимационная бригада заключения кардиолога - увозить или оставлять дома. Поэтому звонок не в домофон, а сразу в дверь.
Выхожу.
- Чадов... - растерянно бормочу я, глядя ему в глаза.
- Иди-ка сюда! - вытягивает меня в подъезд.
Вдыхает поглубже, ноздри подрагивают и лицо идёт пятнами.
Кулак яростно врезается в косяк!
- Юля! - встряхивает меня за грудки, прижимаясь лицом.
У меня нет никаких сил оправдываться.
Я виновато опускаю взгляд.
- Прости...
- Нет.
Мы молча смотрим в стороны, хмурясь каждый от своей обиды.
- В общем так, родная моя, - режет он глухо. - Тебе придется выбрать. Завтра в три часа от больницы в аэропорт идёт автобус. Я уезжаю в гуманитарку. Если ты моя женщина, ты едешь со мной. Всё. Если нет... Если нет... Ты, Юль, любимая женщина... Но не единственная. Значит, ты не моя история просто... А я хочу свою.
Я ловлю его взгляд, не в силах вдохнуть воздух. Словно мне влепили пощёчину.
Кусает обветренную губу, словно собираясь ещё что-то сказать. Но не говорит. Молча разворачивается и уходит.
А я остаюсь.
С шумом в ушах...
С развороченными внутренностями...
С больным Робертом...
С пониманием, что поехать за Чадовым я не смогу!
И с ещё более болючим осознанием, что "не единственная". Зачем мне бежать за ним тогда?.. Если я заменима, он заменит меня рано или поздно.
Я захожу обратно, и прямо в пальто ложусь на диван в гостиной.
Живот превращается в твердый камень. Задыхаюсь...
Стыдно так убиваться... Я же взрослая... Надо вставать и... Там Роберту нужна помощь...
Я уговариваю себя, пытаясь притормозить подкатывающую истерику. В которой мне хочется проораться.
Нет-нет... Я не могу такого позволить себе.
Дышу-дышу... Кислорода нет.
Мне стыдно, но я не могу встать. Я не знаю зачем мне вставать...
Но надо, надо, надо...
Сжавшись, на автомате как зомби слушаю кардиолога, киваю, киваю...
- Конечно... Обязательно...
И внутри меня переливается всеми цветами ненависть к Робу и сочувствие. Ведь, если он любит меня, как я Чадова, то я понимаю его сердце, которое не хочет стучать. Моё тоже не хочет…
****
Мне кажется, я слышу, как капает в мою вену раствор. На работе мне стало плохо. Медсестры быстро увезли меня в нашу гинекологию. Кровотечение...
Вокруг суетятся медики.
А мне всё равно. Я даже рада. Потому что это возможность не выполнять мои ежедневные повинности, никого не раня.
Да и Роберту уже чуть лучше.
И я тупо смотрю в белый потолок, даже радуясь, что оказалась здесь.
Закрываю глаза. По-детски фантазирую, что Чадов обязательно узнает. И прилетит... Будет рядом... Переживать, признаваться в любви и рычать на персонал, что они не торопятся помочь мне.
Но в белом халате заходит не Чадов, а Роберт.
- Юленька...
- Ты зачем встал? - шевелю онемевшими губами.
- Да ты что??... Девочка моя... - сжимая мою кисть, прижимается губами.
Рычит на медсестер, что они криво вкололи иглу в вену, что поставили не тот препарат. И вообще положили не в ту палату. И до сих пор не сделали УЗИ.
- Роб, давай без нервов... Все нормально.
- Роберт, можно тебя, - выводит его одна из коллег.
Они долго шепчутся в коридоре, перебирая бумажки с анализами.
Молоденькая медсестра щебечет что-то мне.
- Прогестерончик поставим и всё будет хорошо.
- Прогесте... - во рту пересыхает. - Зачем мне?
- Ну как же...
- Ольга, идите, я сам, - отбирает у нее все Роберт.
Втыкает мне в баллон препарат. Присаживается рядом. Гладит кисть.
- Что у меня?
- Все хорошо, Юленька. Все хорошо... Ты беременна.
- А?! - пытаюсь подняться.
Но он удерживает, не позволяя.
В шоке смотрю ему в глаза.
Мои губы на мгновение дергаются в раненой улыбке.
- Как?!
- Так бывает. Стресс стимулировал овуляцию и...
- А какой срок?
- Месяц...
Закрывая глаза, отсчитываю дни, с болью вспоминая все события с Чадовым.
Месяц...
Божечки!
Это или наш первый секс на конференции с Чадовым или с мужем накануне. Чей ребенок?!
- Месяц... - сглатываю ком в горле.
У меня же кровотечение! Дергаюсь от накатившей паники, хватаясь руками за низ живота.
- Роб... - испуганно смотрю на него.
Слёзы накатывают на глаза.
- Всё, что можно будет сделать - будет сделано. Обещаю, Юленька.
- Почему ничего не делают?!
- УЗИ готовьте! - рявкает он на персонал. - И успокоительное нам.
- Мамочка... - сжимаю живот. - Сохрани мне его, пожалуйста, Роб...
Кого ещё просить о помощи?! Я совсем одна.
- Ччч... Не волнуйся. Я с тобой…
***
Кровотечение остановлено. Я пытаюсь радоваться. Но мне плохо до жути уже который день... Я даже не понимаю, какой сейчас день.
Я на внутривенном, есть не могу совсем. Встаю только в туалет, с помощью санитарок.
Ужасные головные боли, слабость, тошнота...
Медсестры как бабочки все время порхают рядом со мной. Бегая мне за лимонной водичкой, делая компрессы...
Мои руки всегда на животе. Там Стёпочка... Я чувствую - мальчик.
И опять, чтобы успокоить себя, фантазирую, что приедет Чадов. Что это окажется его сын. И...
Нет, не приедет. Увы.
- Юленька, - присаживается рядом Роб. - У меня плохие новости. Но я должен тебе сказать, чтобы у тебя была возможность выбора. Итак... - надевает он очки. - У нас аномалия развития пупочного канатика. Патология связана с нарушениями внутриутробного развития. Очень часто это сопровождается осложнениями: врожденными пороками развития плода, патологиями беременности, преждевременными родами.
Сжав губы, молча захлебываюсь слезами.
Нет?! Ничего не получится?..
- Мы можем сделать прокол и генетический анализ на уточнение диагноза. На это практически наверняка приведет к... Мы его потеряем. В общем, у нас медицинские показания на аборт... Ни в одной больнице такие беременности не спасают.
- Нет... Нет! Неужели ничего нельзя?..
- Мы можем не делать этот анализ, и надеяться, что мы попадем в небольшой процент тех детей, кто рождается с такой патологией беременности без серьезных отклонений. Я предлагаю его не делать, - сжимает он кисть. - Я приму любого ребенка.
- Роб... Он, возможно, не твой, - шепчу я покаянно.
- Я люблю тебя. И он будет мой. Наш. Независимо от того, кто его биологический отец. Я даже не буду делать тест. Потому что мне это неважно, если его родишь ты... Я сам буду вести нашу беременность. И сделаю все возможное и невозможное… Но беременность будет такой вот тяжелой, ты должна быть морально готова. И к ней. И к тому что ребенок родится… особенным. Я, конечно же, буду рядом.
- Спасибо тебе.
- Единственное, о чем я прошу тебя... Ты никогда не поставишь под сомнение мое отцовство. И у него будет только один отец. Ты мне сейчас не отвечай... Я хочу, чтобы это был осознанный выбор. Во всём.
Роберт уходит.
А я делаю то, что запрещала себе с момента отъезда Чадова. Я захожу в его соц сети и смотрю его фото. Там много свежих... Он на сноуборде. Он на охоте. Он ещё где-то... Статный брутальный красавец. Но ни на одном из этих фото мне нет места. НАМ нет места.
И даже висит в мессенджере сообщение. Открываю. Очень сухое сообщение. Адрес. Без всяких комментариев.
Увеличиваю его фото. Глажу пальцем его лицо, прощаясь со своими чувствами. Блокирую. Выключаю телефон...
Это мой осознанный выбор.
Пощечины
- О том, что Стёпа однозначно твой, я поняла пару лет назад, когда он начал сильно меняться внешне и заговорил. А поначалу, он был похож больше на меня.
- И не сказала...
- Зачем? Стёпа знает Роберта как отца. Это лишний стресс. А он тогда почти не говорил, и мы только справились с проблемами со сном... Да что рассказывать... А у тебя и без нас всё было хорошо. Ты жил полноценной жизнью, пока мы бегали по врачам. Поездки, женщины, банкеты... Я не хотела бить по мужу и сыну ради постороннего нам теперь человека.
- А мне хотелось, да! - цежу я, злясь. - Мне хотелось полноценной. Я себе очень долго доказывал, что ты не мой человек. И я смогу полноценно.
- Доказал?
- Нет...
- А мне доказал. Каждый раз, когда я слышала или видела что-то о тебе, это мне доказывало, что я - не твой человек!
- Мой. Мой, Юль... Я просто попутал... Я, наверное, привык к независимым самостоятельным женщинам. И ожидал тогда такой логики поведения от тебя. Я потом много думал про это. Ты другая. Тебя надо было забирать. Блять, не знаю... силой! Но было уже поздно. Ты отовсюду исчезла. Крынский хвалился пополнением... Я впустую искал встречи. Просто хотя бы, чтобы поговорить. Закрыть эту разъедающую дыру внутри. Я писал тебе... Но всюду был заблокирован.
- Ну вот так... Я прошу тебя, не развязывай войну за ребёнка. Мы же оба понимаем, что он не впишется в твою жизнь так, чтобы это его не травмировало.
- Ты ни-хе-ра не знаешь о моей жизни! У меня, блять, нет её...
- Ты, знаешь, грешна, поначалу заглядывала в твои соц сети. Все у тебя прекрасно.
- Я это "все" без сожаления обменяю на семью.
- Какой ты жестокий, Чадов.
- Да почему?!.. - переворачиваю ее на спину, заглядывая в глаза.
- Мне от тебя больно. От каждого слова. Потому что этого всего я когда-то очень хотела. Мне это было жизненно необходимо.
- А сейчас?
- Нет!! - обиженно.
- Ты снова захочешь меня.
- Мне пора... Нас ждёт Роберт.
- Мм.
Опять “пощечины”, да сколько можно?!
Медленно дышу, пытаясь потушить пламя ревности и гнева. Роберт тебя ждёт? Не дождется.
Я ее претензии понимаю. Я и согласен с ними, и нет. Но это потом всё. Я ей потом сдаваться буду, и каяться буду, и прощение просить, и реанимировать и исправлять, что смогу. Но потом, когда она это как оружие использовать не сможет, чтобы уйти от меня к нему. Когда она достаточно со мной накосячит, чтобы и мысли не возникло к его святейшеству Роберту такой грешницей возвращаться. Юлька совестливая и не умеет на два фронта... Это я тогда, дурак, в позу встал. Но понимал же, что не спит она с мужем. И моя вся.
Поэтому, я ее любой ценой сегодня трахну!
- Отпусти... Я очень устала.
- Ты любишь меня?
- Пошел к черту.
- Ладно, пойдем долгим путем. Поцелуешь, отпущу.
- Ты наглец, - хмурится она гневно.
- Ну, раз нет, можешь тогда засыпать. Отсюда ты не выйдешь. Гарантирую.
- Я в полицию позвоню.
- А я разобью твой телефон, - вытягиваю из ее кармана, прячу в свой.
- Детский сад!
- Целуй... Ты же знаешь, что я как баран упёртый. И мне проще дать, чем объяснить, почему нет.
- Ну это тебя характеризует, да!
- Не меня, а нас!
Уворачивается.
- Не хочу я...
- У меня времени много. И завтра выходной.
Отвернув лицо, смотрит в стену, поджав губы.
Глажу большим пальцем, обрисовывая ее подбородок и нижнюю челюсть. Глажу губы...
Бледная... Измученная... Мне хочется ее накачать под завязку своими чувствами! Сопротивляется, дурочка...
- Юль... - шепчу ей.
- И правда отпустишь? - доверчиво.
Дурочка... ну как же мне тебя отпустить?!
- Клянусь, - моргаю ей.
Настороженно прижимается к краешку моих губ своими. Закрывая глаза, со стоном впиваюсь в нее, раздвигая языком соленые от слез губы.
- Мм! - возмущённо дёргается она.
Но я продолжаю, крепко держа ее лицо в ладонях.
Ее губы расслабляются. Не отвечает, зараза!
Да и плевать. Я об этих губах дохера лет грезил... И, закрывая глаза, растворяюсь в своих ощущениях и переживаниях, ласково нацеловывая ее нежные губки. Кусаю, облизываю, втягиваю в себя и терзаю, пока из бледных они не превращаются в опухшие и алые.
- Во-о-от... Моя красота!
Замираю, прижимаясь своим лбом к ее. Пытаюсь за своим громким и неровным, уловить ее дыхание.
Всё ещё моя женщина?
Да! Венка быстро бьётся под тонкой кожей. Пьяный-пьяный взгляд и огромные зрачки, в которых утонуть можно...
- Люблю... - разрывает меня от огромного шара эмоций в груди.
Мне на все обиды похуй сейчас! Я знаю чего хочу.
- Ты обещал отпустить, - шепчет она зажмуриваясь.
- Ну, о-кей! - чеканю я, вздыхая. - Поезжай к своему санта-Роберту.
Ну ни секунды не верю я в его добрые намерения и бескорыстную любовь к моему сыну. Просто на подкорке не уважаю его!
Просто Ю.ю. моя не понимает, что мужику на самом деле похер, чей ребенок у его женщины, если ему нужна эта женщина. Он будет заботиться о любом. Но только пока нужна она. И не надо это одухотворять! А Юля ему нужна…
Еще раз бережно целую ее.
- Стёпа где? - двигаются ее губы.
- А Стёпа останется со мной, - тяжелеет мой тон.
Неожиданно ее срывает на истерику. Слёзы брызгают из глаз. Ее ладони летят мне в лицо.
- Крынская! - отхватываю пощёчины, ловя ее руки. Распинаю, прижимаясь горячей щекой к ее прохладной.
Беспомощно тихо плачет.
- Тихо. Девичья фамилия у тебя какая?
- Зачем тебе?.. - рвано вдыхает.
Ну должен же я как-то тебя ругать. А по фамилии твоего мужа называть не хочу!
- Какая?
- Авдеева...
- Авдеева... Короче, Авдеева, не могу я без тебя жить. И никакой свободы выбора в этот раз не будет. Нахер она тебе не нужна! Ты ей пользоваться не умеешь. Буду причинять тебе счастье.
Ругая меня, трепыхается, пытаясь вырваться. Ну куда ей из под моего веса?
- Сволочь, да, не спорю. Эгоист. Наглец. Прости меня, - целую соленые щеки. - Предатель - нет. Неправда. Идиот, но не предатель. Пока я не узнал, что ты глубоко беременна и счастлива с мужем, я был тебе верен.
Обессиленно обмякает. Взгляд расфокусируется. Глубоко втягивает носом воздух. Ещё раз...
- Гарью пахнет!
Зависаю, тоже нюхая воздух.
- Мать твою!
Слетаем мгновенно с постели, путаясь в прицепившимся одеяле, запинаясь об ее пальто, лежащее на полу. Летим вниз по лестнице.
- Стёпа!
- Стёп!
Из открытого камина валит густой дым, за ним проблески пламени. Степаха растерянно машет на него полотенцем.
Подхватывая его на руки, открываю заслонку. Которую закрыл, когда прогорели дрова.
- Ты чего делаешь, бандит?!
- Он потух... - растопыривать пальцы Степа, встряхивая кистями, типа "чо непонятного?".
Юля открывает окно.
Надышался дымом...
- А ну-ка дуй наверх! - отправляю его на лестницу.
Там легче дышать.
Проветриваем с Юлей кухню.
- Откуда у него спички, Чадов?!
- Мы учились разжигать камин! - ловлю себя на том, что повторяю за Степахой этот жест "чо непонятного?"
- Ну ты молодец! - с сарказмом.
Неожиданно замирает.
Продолжение следует...