Журавлиный клин 86
Ханна шла впереди него: легкая, быстрая, красивая, такая, какая она приходила к нему во снах, такая, о которой он мечтал дни и ночи, та без которой он не мог ни жить, ни дышать. Сейчас, пытаясь ее нагнать, он знал, что готов пожертвовать всем, лишь бы быть рядом.
Ханна прошла людную площадку и устремилась в больничный сад. Времени у нее было мало, вернее, не было совсем. Но ей передали, что какой-то человек её спрашивал, и он будет ждать. В больничном небольшом парке было немноголюдно. Она замедлила шаг.
- Ханна, - этот негромкий голос прогремел громом. Она бы узнала его из тысячи. Иногда она слышала его ночами или когда было невыносимо трудно. Она встала, как вкопанная, желая услышать его еще раз и понимая, что ей это только чудится. Господи, как же хотелось, чтобы это было наяву.
- Ханна, - он прозвучал вновь. Потом снова и снова. – Ханна, Ханночка моя.
Она резко обернулась. Увидела его. Он стоял совсем рядом. Близко. Только протяни руку.
- Женя, - прошептали губы. – Ты пришел. Ты меня нашел.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не веря, что это происходит на самом деле. Женька бросился к ней.
Он прижимал ее, свою Ханночку, свою девочку, свою любовь, свою жизнь. Хотелось сказать самое важное, самое нежное, но у него вырвался хрип. Слезы застили глаза. Оба плакали, и оба крепко сжимали друг друга в объятиях. Они боялись разжать руки, боялись вновь отпустить свое счастье. Не верилось, что в этот миг разлука закончилась.
Время остановилось.
- Дай посмотреть на тебя, - Женька взял лицо Ханны в свои ладони. На него смотрели все те же глаза, которые он видел, когда зажмуривался и очень сильно хотел их увидеть. Он целовал их. Нос, губы. Ощущал солоноватый вкус слез. И опять целовал.
- Ханна, я люблю тебя. Теперь мы всегда будем вместе, - говорил он.
Они присели на скамейку. Он не отпускал ее руки. Чувств и слов было столько, что не высказать. Они просто смотрели друг на друга и молчали.
- Галя! Галина! Мы тебя ждем, - из окна второго этажа выглядывала женщина в белом халате. Этот окрик заставил очнуться, вернуться в действительность. Галя сжала пальцы: «Мне надо идти».
- Иди, я буду ждать. Я теперь всегда буду рядом.
Галя встала, неуверенно сделала шаг, оглянулась, и сделала следующий шаг. Женька дернул рукой, она застыла в воздухе и, сделав медленное движение, так и оставалась поднятой.
Ханна уходила. Но и он, и она знали, что она возвратится, и это будет самая малая разлука, которую останется перетерпеть.
- Кто это, с кем ты так обнималась? – интересовались коллеги у Гали.
- Муж. Больше трех лет его не видела.
- Вот везет людям, - покачала головой старшая медсестра. – И при муже, и при сыне. Ладно, вот лекарства по твоему списку, принимай.
Галя начала складывать пузырьки, таблетки в коробку. Не понимала, что вокруг происходит, все мысли водили хоровод вокруг возвращения Жени.
- Э, алё, Галя. Что с тобой, расписывайся говорю.
Галка поставила роспись там, куда ей указали. Улыбалась, в глазах блестели слёзы.
- Меркулова, проснись. Где ты? – громкий голос старшей медсестры возвращал в действительность. Но эта действительность была не здесь. Она мирно сидела на скамейке в больничном парке.
- Да отпустите уже её. Всё равно она сегодня не работница. Муж воротился. Живой, красивый, - Софья Семёновна из соседнего отделения смотрела в окно. – Я бы за таким не то, что с работы, а откуда хочешь ушла. Только бы пальцем поманил.
- А работать кто будет? Ты что ли? – беспокоилась старшая.
- А хоть бы и я. Обход уже прошел, утренние назначения прокололи. Иди, Меркулова, я сегодня добрая, - Софья Семёновна хитро подмигнула. Хихикнула: «Гляди там, не подведи, за всех солдатских баб милуйся. Эй, девки, отпустим мужнюю жену?»
Медсестрички рассматривали в окно солдата. Словно птичья стайка, щебетали. Ждали, когда Галька спустится и подойдет к мужчине. Но он, завидев ее, бросился навстречу, поднял на руки и закружил. Девчонки всех возрастов смотрели в окно и на Галкином месте хотели видеть себя.