Северный город ищет основания для гордости перед туристами в прошлом
Надо ли превращать Норильск в привлекательное для туристов место – вопрос нетривиальный. Тупиковое в географическом плане место – ворота к величественному плато Путорана, и одновременно территория, где живут двести тысяч людей, преимущественно обслуживающих одно дело – добычу и переработку полезных ископаемых.
Самое трогательное, что норильчане и верят, и не верят в то, что их город – это такой туристический центр Сибири. Собственно исторических локаций настолько мало – стационарных, я имею в виду – что, живя в Норильске, непременно побываешь хоть в паре, а скорей всего в каждом из них. Компактность самого Норильска и его районов ведёт к тому, что мимо сколько-нибудь памятных исторических мест пройдёшь по паре раз за день.
Да и основные природные достопримечательности тоже на виду: выйди к южной окраине – тут и озеро Долгое, и гора Шмидта, и старый город, и дымы медного завода, и даже дымы от «Надежды» просматриваются. Получается, что самое интересное для продажи туристу – исторический и бытовой минимализм. Чтобы главной и яркой эмоцией у гостя города оставалось: «Да как вы тут вообще живёте!»
Чем заняться туристу в Норильске? Если он, конечно, не фанат природных ландшафтов, который ищет-ищет и находит прелесть в созерцании пустынной, летом и щемяще аскетичной тундры, перемежаемой тысячами озер и лысых гор, а зимой – в мутном жестоком напоре снежного ветра. Ну конечно, плато Путорана – оно могло бы привлечь армаду туристов, тем более что от Талнаха, одного из городских районов, за час можно добраться пешком до первых путоранских чудес – ущелья с водопадом Красные камни.
И всё – дальше туристы, чтобы открыть для себя дикую и первозданную грандиозную природу Путоран, должны серьезно раскошелиться – туры стоят от 30 тысяч рублей до ближайших озёр, и за полтора миллиона - вертолёт до дальних и обратно. Добавьте к этому в принципе ещё и расходы на перелёт до Норильска – а в красноярское Заполярье вы никак по-другому не попадёте, и немалые расходы на проживание в Норильске до и после тура – вот и получится, что ландшафтные туристы – это вовсе не массовая часть россиян.
Допустим, что норильского туриста привлекает экзотика северного промышленного города, тогда обозначим несколько моментов, которыми норильчане любят удивлять, хотя правильнее будет сказать, шокировать приезжих. А те и рады удивляться тому, чего у себя никогда не увидят. Четыре вещи, которыми приезжие, а норильчане как-то по-донкихотски гордятся. Непривычным построением городских кварталов, когда каждый двор как небольшая крепость, укрывающая по максимуму своих обитателей от ветра и снега, многочисленные ростверки – верхние части фундаментов снесённых домов – свидетели и ровесники прежнего ещё советского норильского домостроения и многолюдья. Домами на сваях и проветриваемыми подпольями и актировками (это такие предупреждения «отбой» от посещения учебы или работы по погодным условиям – ветру и морозу).
Старый город понравится любителям «заброшек» и индустриального пост-апа, хотя весь Норильск стоит на костях его основателей. Мемориальный комплекс, который, по сути, зародили иностранцы, искавшие следы своих родственников-заключённых Норильлага, упокоившихся у подножия горы Шмидта. Как только город «открылся», они понаприезжали и понастроили своих монументов на Норильской Голгофе.
Громче всего говорят о Норильске бытовые мелочи городского обустройства. Нечаянному гостю позволительно поудивляться дорожным знакам, прикрепленным к фасадам домов. Поручням в арках домов, которые вовсе не декоративные элементы, а перила безопасности при сильном ветре. Фантасмагоричному смешению котельной и гостиной, потому что все коммуникации в Норильске не закопаешь в землю – там многолетняя мерзлота – и они стали неотъемлемой частью пейзажа.
Возможно, кто-то додумается показать туристу самый безопасный, наверное, в России перекрёсток улиц Богдана Хмельницкого и Павлова, где светофоров и знаков больше, чем пешеходов и машин. Впрочем, норильчане какие-то странные квазипатриоты. Уверенные в том, что при переезде на материк быстро постареют и потеряют здоровье, но всеми силами стремящиеся уехать с Крайнего Севера. Они будут отговаривать любого желающего приехать на Север и одновременно подчёркивать, что только сильные духом и стойкие характером могут тут жить, растить детей и наслаждаться старостью.
Как бы за скобками остается тот факт, что нынешние норильчане в большинстве сами приехали в Норильск за «длинным рублём». Любой экскурсовод, который водит группу туристов по Норильску, непременно заметит, что все норильчане – изначально чуждые этой земле, здесь даже при основании рабочего поселка было мало представителей коренных народов Севера. Те, кстати, чурались работать на добыче и переработке полезных ископаемых, скорее откочёвывали подальше к своим исконным промыслам – охоте, рыболовству и разведению оленей.
А потому для сегодняшнего норильчанина ненормально будет предположить, что если он коренной – то непременно потомок первых строителей дорог, шахт и заводов, в большинстве своем – гулаговцев. И даже когда после закрытия лагерей в периметре Норильска попытались объявить комсомольскую стройку, надеясь победить здешнюю природу ударным энтузиазмом, то уже на следующий год две трети союзных комсомольских ударников отказались продолжать работать и уехали. А вот высокая цена жизни и цены на жизнь остались, и вот ими Норильск может и должен удивлять!
Денис Бородин
Фото автора
