Фронтмен Opeth Микаэль Окерфельдт дал интервью Full Metal Jackie. Ниже представлены выдержки из беседы.
Это Full Metal Jackie. Мы очень рады представить вам Микаэля Окерфельдта из Opeth.
Opeth вернулись со своим первым за пять лет альбомом "The Last Will and Testament". Микаэль, в этом альбоме много интересного. У него интересная концепция. Семья узнаёт секреты своего отца, читая его завещание. Откуда взялась эта идея и что вас больше всего заинтересовало в этой истории?
«Это увлекательно. Говорят, что кровь всегда гуще воды. А я думаю, действительно ли это так? Просто положите перед людьми пачку денег и посмотрите, что произойдёт. Не то чтобы я ходил на курсы, чтобы узнать больше о семейных отношениях или о том, как составляется завещание, но я начал работать над этой идеей несколько лет назад, когда мы записывали последний альбом.
На нём есть песня, которая затрагивает эти вопросы. В то время я увидел интервью с парнем, который поругался с остальными членами своей семьи из-за завещания их отца. Он не общался с братом и сестрой. По сути, они были заклятыми врагами из-за денег и раздела имущество отца. Мне всегда казалось, что эта тема довольно интересна. А потом появился сериал "Наследники", который мне очень нравится».
Да. Боже мой. Он хорош.
«Да, он потрясающий. Один из лучших сериалов, что я видел. Все, с кем я разговаривал, говорили: "Да, он лучший". И мне он очень понравился. Он также затронул эту тему. Поэтому, когда я начал работать над этой пластинкой, я подумал: "Мне снова придётся писать о лесе или о Сатане?" Мне хотелось чего-то крутого, с чем можно было бы работать, чего-то, чему можно было бы уделить больше времени, более длинной истории. Мне нужен был какой-то концептуальный альбом. И это стало моей темой.
Я начал сочинять музыку, придумывать тексты, прорабатывать наброски сюжета. И с помощью моей девушки через некоторое время я закончил наброски, я записал тексты так, как они были бы напечатаны в реальном завещании, — в данном случае отцом, который ушёл из жизни. Он был как патриарх, вроде Мердока из "Наследников". И это стало текстом, который превратился в историю пластинки. Для меня это увлекательная тема».
История этого альбома определённо интересна своими поворотами и драматизмом, а также семейными взаимоотношениями. Чувствуется, что для вас это был довольно увлекательный опыт. Мне интересно, были ли у вас альтернативные повороты или различные версии того, в какую сторону могла бы направиться эта история, прежде чем вы решили, как всё это будет происходить.
«У меня было почти всё. На самом деле я был вполне доволен концепцией в её нынешнем виде, пока не начал снова разговаривать о ней со своей девушкой. И именно она сказала, что было бы здорово, если бы в конце был какой-то неожиданный поворот. И именно она подкинула мне идею. Я не думаю, что мне стоит подробнее об этом рассказывать, но именно она придумала для меня неожиданный поворот. И как только всё встало на свои места, я понял, что это оно. Так мне стало намного легче писать все остальные тексты, зная, что в конце произойдёт этот поворот.
Это было увлекательно, и, в конечном счёте это самое важное для меня. Именно поэтому я до сих пор этим занимаюсь — потому что это весело. Я хочу, чтобы каждый аспект записи альбома, сочинения пластинки был почти как игра с Lego или что-то в этом роде. Я словно ребенок, который хорошо проводит время. Так что это очень важно для меня. Конечно, в этот раз я потратил больше времени на тексты, чем в прошлый раз. История немного яснее, возможно, её легче понять, чем некоторые из моих предыдущих работ, но она была интригующей.
Я был очень взволнован, отправляя песни ребятам из группы и тексты, объясняющие, о чём они, о чём концепция. Так что теперь я знаю её изнутри, чего не всегда случалось на предыдущих пластинках. В прошлом всегда были какие-то несоответствия, которые я не мог объяснить, но сейчас я чувствую себя уверенно».
Что было самым сложным в работе над этим альбомом по сравнению с тем, как вы обычно записываетесь?
«Мне пришлось принимать решения раньше, чем я делал это в прошлом, потому что хочется, чтобы хронологический порядок был похож на историю. Как только я определился с последовательностью песен и написал к ним тексты, я уже не мог ничего изменить. Это уже в прошлом. Нельзя в последнюю минуту сделать песню седьмой в альбоме, а не второй или ещё какой-нибудь. Но теперь, когда последовательность песен была выстроена, а тексты — написаны, я не мог ничего изменить. В каком-то смысле это было облегчением.
При сочинении музыки всегда возникает множество проблем, но большинство из них — личные. Мне хочется произвести впечатление на самого себя. Мне хочется придумать что-то, что кажется мне актуальным. Хочется, чтобы это хорошо получилось. Хочется чтобы по коже бегали мурашки. Хочется, чтобы творчество было актуальным, и именно так я предпочитаю сочиняю музыку, которая, по моему мнению, сейчас крута.
Я немного вернулся к прошлому, и на альбоме есть скриминг, который я не использовал на пластинках уже 15 лет или около того. Так что это было очень важно. А я очень требователен к тому, как должен звучать мой вокал, дэт-металлический вокал. Но всё это было увлекательно, и в конечном итоге именно этого я и хочу — получить удовольствие. Я не воспринимаю это как работу».
Одним из первых поводов для разговоров, когда люди услышали "Paragraph One", было то, что экстремальный вокал вернулся. Очевидно, что он был важной частью вашей ранней карьеры, потом на какое-то время он исчез, а теперь вернулся. После альбомов с чистым вокалом чувствуется ли теперь, что скриминг стал более осознанным и обдуманным в музыке? Достигли ли Opeth того момента, когда вы чувствуете, что можете свободно делать то, что хотите в музыкальном плане, без ожиданий, диктующих вам, что следует делать?
«Я думаю, мы достигли такой точки до этой пластинки. Я никогда не чувствовал давления извне, чтобы понять, куда мы должны двигаться. Конечно, я тоже слышал разговоры о том, что "Opeth когда-то были великими" и "Сделайте Opeth снова великими. Сделайте Opeth снова рычащими". Но на последних четырёх альбомах не было места для такого вокала. Я также хотел больше совершенствовать другой тип голоса, а музыка не требовала экстремального вокала. На предыдущих четырёх пластинках не было смысла использовать такой вокал.
Но теперь, поскольку есть разговорная часть, которую исполняет Иэн Андерсон, а мой голос — это как бы голос главного героя, покойного патриарха, поэтому этот вокал здесь уместен. На самом деле было бы полезно иметь такой вокал на этой пластинке. Кроме того, я хорошо звучал.
Я был очень доволен тем, как я звучал на последних концертах, где мы играли в основном старые вещи с большим количеством рычащего вокала, и я чувствовал себя сильным и уверенным, и у меня была цель использовать этот тип вокала. И поскольку музыка получилась немного тяжелее, может быть, немного мрачнее, я решил, что возвращение этого вокала будет полезно для этой пластинки. Это единственная причина, по которой я его использовал. Он звучит хорошо, он соответствует настроению, соответствует альбому, соответствует концепции, соответствует характеру, концепции и всему остальному. Так что да, я доволен тем, что получилось».
Вы уже упоминали об этом, но для работы над "The Last Will and Testament" вы наконец-то смогли привлечь Иэна Андерсона из Jethro Tell после того, как надеялись сделать это ранее. Но правда ли, что его игра на флейте была скорее вторичной, так как вы изначально искали его для озвучивания? И что заставило вас впервые выбрать Иэна в качестве рассказчика?
«Для меня он — одно из самых больших влияний. Я думаю, что во многих отношениях, помимо того, что он отличный музыкант, коим он и является, и автор песен, он ещё и лидер группы. Я один из тех, кто заходит на YouTube, чтобы посмотреть интервью с такими людьми, как Иэн Андерсон, Ричи Блэкмор, Джони Митчелл, и т. д. Но в интервью Иэна Андерсона, которые я нашёл, мне показалось, что его голос звучит круто.
И как только в моей голове всплыл аспект о повествовании в этом альбома, я понял, что это должен быть он. Вот почему я обратился к нему. У него просто замечательный голос. И я попросил его об этом.
Думаю, он был немного удивлён. Он вообще сказал, что его удивило, что кто-то попросил именно об этом, в отличие от игры на флейте, которой он, конечно же, славится. Он сказал: "Не могу вспомнить, задавали ли мне такой вопрос раньше". Он согласился, я был счастлив, и всё получилось очень хорошо.
Но потом он спросил по электронной почте: "А флейта будет нужна?" Я ответил: "Да, да, да. Да. Мне нужна флейта". Но на тот момент у меня не было для неё партии. Я знал, что не могу упустить такую возможность. Поэтому я просто перетасовал песни и нашёл партию в песне "Paragraph Four", в которой была более медленная часть, она идеально подошла бы для него. Я отправил её ему, а он в ответ прислал потрясающее соло на флейте.
Так что я охотился за ним 15 лет или около того. Его просили принять участие в записи альбома "Heritage", но он не откликнулся. Так что удивительно, что он оказался на нашей пластинке. Это потрясно.
Вообще-то я собираюсь с ним встретиться. Я надеюсь подарить ему бутылку чего-нибудь в знак благодарности, потому что я не смог ему заплатить. Это просто потрясающе».
Над этим альбомом вы работали в знаменитой загородной студии Rockfield Studios, где записывались такие легенды, как Queen, Motorhead, Black Sabbath и многие другие. И я знаю, что вы играли на пианино, которое Queen использовали для записи "Killer Queen". Черпали ли вы вдохновение когда-нибудь в местах с такой историей или при использовании инструмента из известного альбома?
«Может быть, это вдохновляло, но не очень. Это пианино было там. Это чёрный Bösendorfer с дополнительной октавой. Оно стояло там прямо посреди четырёхугольника — большой студии. И, конечно, глядя на этот инструмент, вы думаете: "О, это же пианино из "Killer Queen". Мы попросили Йоакима Свальберга сыграть, потом включили "Killer Queen", пока слушали его в комнате с мониторами. И мы решили: "Вот это да, это действительно так. Это пианино звучит точно так же". Это было потрясающе. И мы использовали это пианино специально для последней баллады на альбоме.
Но я не увлекаюсь всякой ерундой».
Вы не сентиментальны.
«Я сентиментален, но в конце концов это просто предмет. Мы были в Рокфилде до этой записи. И мы решили не использовать это пианино, потому что я подумал, что на другом пианино, которое у них есть, Ноэль Галлахер сыграл какую-то забавную мелодию или что-то в этом роде, но это было не знаменитое пианино. Я подумал, что в то время это пианино звучало лучше.
Так что у нас была возможность использовать пианино Queen и раньше, но мы этого не делали. И вот настало время, и оно звучало потрясающе. Не знаю, о чём я думал раньше, но теперь мы его использовали.
Я также побывал в студии Abbey Road, где мы делали мастеринг. Там знаменитая студия Beatles — Studio Two, где стоит пианино "Lady Madonna". Мы подумали: "Это то самое пианино. Это круто". Там есть знаменитые инструменты, на которых были записаны знаменитые песни. И я думаю, что это очень круто — посмотреть и сыграть на нём что-нибудь глупое, но на этом всё заканчивается. Наша пластинка хороша не потому, что в ней есть партия на пианино из песни Queen "Killer Queen"».
Микаэль, хотя этот альбом посвящён семейной драме, на самом деле на нём был довольно милый семейный момент. Что для вас значит появление вашей дочери Мириам на "Paragraph One"?
«Я всегда стараюсь уговорить их прийти в студию и сделать что-нибудь. И Мириам, и Мелинда были у нас на предыдущей пластинке пять лет назад, просто произносили слова. И дочь Фредерика Альва тоже есть на этой пластинке.
Я бы не сказал, что они привыкли к этому, но они и не бывают шокированы, когда я задаю подобный вопрос. Поэтому я спросил Мириам: "Не хочешь ли ты заняться этим? У меня появилась идея, и я подумал, что, возможно, ты сочтёшь это интересным". И она ответила: "Да, я сделаю это".
Как только настал нужный день, мне понадобились её услуги в студии, я поднялся за ней, а она сказала: "Я занята. Я смотрю TikTok. Я не могу сделать это сейчас". Я сказал: "Это займёт у тебя пять секунд. Просто спустись". И она спустилась с неохотой, как будто я заставил её сделать это через силу. Она прочитала текст, а потом утопала обратно в свою комнату, и на этом всё закончилось.
Когда я закончил работу, я дал ей послушать, и по её лицу было видно, что она довольна. Она даже гордилась. И теперь, когда песня вышла в свет, я думаю, она очень рада, что сделала это».
Другие публикации на похожую тему:
