Чтобы разобраться и сделать правильные выводы, Мышь настояла на полном обследовании Эльвиры Назаровны, чьи показатели, как ни странно, оказались в пределах нормы.
—Все согласно возрасту, никаких отклонений, - бодро заверил врач, вручая Мыши выписки.
Часть 16
Начало
Человека, на котором Мышь остановила свой выбор, звали Тимофей Игоревич. То был стильный, ухоженный, уверенный в себе мужчина под пятьдесят.
Показывая ему свои владения, она испытывала нечто сродни эйфории, ведь теперь можно будет наконец-то посмотреть мир, увидеть своими глазами все то, что доселе созерцала лишь на фотографиях из интернета. Мышь едва ли не приплясывала от удовольствия, подписывая приказ о приёме на работу.
—Мы все очень на вас надеемся, - сказала она, крепко пожимая теплую руку Тимофея Игоревича.
—Не переживайте, Зинаида Петровна, я тёртый калач и не подведу вас, - улыбнулся управляющий.
Покончив с делами, Мышь подала документы на изготовление загранпаспорта.
—Ну, мои дорогие, уже через пару-тройку недель мы с вами будем в Европе, - обрадовала Мышь домочадцев.
Леонид широко улыбнулся, а Эльвира промолчала, низко опустив голову.
—Предлагаю вам начать с Италии, с Рима. Что скажете? - спросила воодушевленная Мышь.
—Италия - это чудесно! Замечательный климат, вкусная еда, множество достопримечательностей, - произнёс Леонид таким тоном, будто прилежный ученик ответил на реплику учителя.
—Что скажешь, ты, Эльвира? - обратилась Мышь к родственнице.
—Я поеду туда, куда ты захочешь. Буду сопровождать тебя везде, где скажешь, - Эльвира вяло улыбнулась и добавила:
—Голова болит. Могу я прилечь?
Мышь внимательно посмотрела на осунувшееся лицо Эльвиры и потрогала её лоб.
—Надеюсь, ты не собираешься заболеть, моя дорогая? Это было бы очень некстати.
Внешний вид Эльвиры Назаровны оставлял желать лучшего в последнее время. Ее стали мучить частые головные боли, почти совсем пропал аппетит. И без того сухая, стройная женщина, медленно, но неотвратимо таяла.
"Неужели виной тому "Послушание"? - с тревогой думала Мышь, - Может ли быть, что использовать мазь нужно строго дозированно, а я переборщила? Или же дело в возрасте Эльвиры?"
Чтобы разобраться и сделать правильные выводы, Мышь настояла на полном обследовании Эльвиры Назаровны, чьи показатели, как ни странно, оказались в пределах нормы.
—Все согласно возрасту, никаких отклонений, - бодро заверил врач, вручая Мыши выписки.
—Будут ли какие-нибудь рекомендации? - приготовилась записывать Мышь.
—Рекомендации будут? - эхом повторил Леонид.
—Самые простые. Прогулки на свежем воздухе, хорошее питание, меньше поводов для стресса, - пожал плечами врач, - Ваша бабушка удивительная женщина. Редко встретишь людей её возраста с таким отменным здоровьем.
—Скажите, а все ли в порядке с кровью у Эльвиры Назаровны? - затаила дыхание Мышь.
—Уверяю вас, уважаемая Зинаида Петровна, поводов для волнения нет. А теперь, прошу меня извинить, - откланялся врач.
"Поводов для волнения нет", - вспомнила Мышь по дороге домой, - Это значит... Что это значит? Думаю то, что под действием препаратов, "Послушания" в частности, меняется личность, но кровь остаётся обычной, человеческой кровью. И это отличная новость! Но как быть с головными болями и потерей веса"?
В конечном итоге Мышь пришла к заключению, что где-то глубоко в подсознании Эльвира так и не смирилась с той ситуацией, в которую попала и все то, что с ней происходит чистой воды психосоматика.
"Старая, упрямая ослица", - не на шутку рассердилась Мышь и в тот же день обильно намазала "Послушанием" оба запястья свергнутой королевы.
Леонид, в отличие от ба, искренне радовался жизни, отсутствию каких бы то ни было забот и хлопот. У него имелось все, что необходимо и ни единой, самой слабенькой, вялой мысли о том, что чего-то недостаёт, что многое безвозвратно утрачено, в голову не закрадывалось. "Послушание" начисто стёрла память, те её аспекты, что отвечали за целостность исчезнувшей, растворившейся личности. Он помнил кто такая Эльвира, как его зовут, сколько ему лет и прочее в таком же духе. Но воспоминаний о том, каким он был, чем жил, что делал, о чем мечтал, не осталось.
Жить стало легко и приятно. Не осталось ни переживаний, ни страхов, ни эмоций. В какой-то момент Мышь заметила, что муж отражает её собственное настроение, ничего своего больше не было.
"Послушание" превращает подопытного в биоробота, лишая его не только способности сопротивляться, но и индивидуальности как таковой", - записала Мышь.
Эльвира Назаровна умерла ночью накануне отъезда. Мышь поняла это сразу, как только заглянула в спальню, чтобы пригласить её к завтраку.
"Не смирилась... Все-таки не смирилась", - с досадой и не без восторга подумала Мышь. Сила характера погибшей, её нежелание стать биомассой, вызывали у Мыши сложную смесь уважения, досады и злости.
—Нам придётся задержаться немного, - погладив по голове Леонида, прошептала Мышь ему на ухо.
—Что-то случилось? - поинтересовался он, намазывая тост маслом и черной икрой.
—Ба не захотела ехать и предпочла нас покинуть, - Мышь присела напротив, глядя мужу в лицо маленькими, внимательными глазками.
—Что ты имеешь в виду под словом "покинуть"? - спросил Леонид, не чувствуя никакого волнения.
—Ба умерла сегодня ночью. Но это ничего. Это совершенно естественно, - Мышь взяла руку мужа и приложила к своей щеке, - Мы ее кремируем и оставим урну с прахом здесь, на полке, в ее спальне. Она будет стоять и дожидаться нашего возвращения.
Петрушевский высвободил руку и протянул Мыши чашку:
—Налей мне пожалуйста кофе, - попросил он.
Мышь поняла, что информация о смерти ба не произвела на игрушку никакого впечатления.
"У подопытного остались лишь базовые физиологические потребности, - поспешила записать любознательная Мышь, - эмоциональная сфера ему более недоступна."
Нравилось ли Мыши то, что получилось? Скорее да, чем нет. Это было удобно, надежно, почти предсказуемо. "Почти" - потому что времени прошло относительно немного и как будет вести себя Петрушевский год или два спустя, Мышь не знала. В любом случае, мазь "Послушание", колбу с которой она подписала, останется дома, со своими друзьями.
Кремировав Эльвиру, Мышь, как и обещала, действительно поставила прах, помещенный в красивую, темно-синюю с золотом урну, на полку в спальне.
—Будешь по-прежнему жить с нами, - заявила она, обращаясь к урне, - Но мы уезжаем на неопределённое время, придётся поскучать одной. Сама виновата, старая ослица.
Перед самым отъездом в солнечную Италию, Мышь распахнула створки глубокого шкафа, хранившего в недрах материнские колбы. Созерцая коллекцию, наследница испытывала благоговение и трепет. Сколько всего ещё предстоит! Здесь ровными, аккуратными рядами стояли как те, что не вызвали у Мыши никакого интереса, так и те, действие которых еще предстояло изучить.
—Потом, потом, все потом, - выдохнула Мышь, закрывая хранилище.
Италия Мышь ошеломила, покорила с первого дня и на всю оставшуюся жизнь. Красоты и величие древнего города, потрясли путешественницу до глубины души. Касаясь дрожащими пальцами многовековых камней, любуясь древними фресками и росписями, ступая по мостовым, Мышь наслаждались каждым мгновением, то и дело восклицая, вскрикивая, смеясь от переполнявших эмоций и ежеминутно обращаясь к мужу:
—Ты видел?
—Ты это видел?!
—Ты чувствуешь?!
—Грандиозно! Потрясающе! Великолепно!
Петрушевский улыбался и вторил, вторил и улыбался. Мышь была им довольна, а того, что в глазах у игрушки бескрайняя пустота, замечать не хотела. Разве это имеет значение? Для нее - никакого.
А через две недели, в Венеции, Леонид неожиданно, в одну секунду умер, без единого стона завалившись набок прямо в гондоле, под тягучее пение гондольера.
Нельзя сказать, что Мышь совсем не расстроилась. Утрата верного, проверенного компаньона её, безусловно, огорчила, но не настолько, чтобы прервать поездку о которой мечтала и предаться скорби.
"Все мы смертны, рано или поздно, - цинично рассудила Мышь, - Обидно, конечно, что господин Петрушевский сбежал от меня так быстро, хороший был экземпляр... Но ничего не поделаешь, жизнь продолжается".
Вечером в гостинице, Мышь извлекла из сумки материнскую тетрадь и сделала очередную запись:
"Если делать выводы на основании двух случаев, то особи, подвергшиеся действию "Послушания", неизбежно умирают без видимых причин, независимо от возраста. Однако дальнейшие исследования совершенно необходимы для полноты картины."
Дождавшись, пока местные власти проведут экспертизу и получив на руки свидетельство о смерти, Мышь кремировала ручного мужа, оплатила пребывание урны в ячейке на кладбище сроком на год, и отправилась во Францию, затем в Бельгию, Голландию и Германию.
Ни в чем себе не отказывая, вдова знакомилась с городами и странами, кухнями и особенностями быта. Сравнивала людей и отношения, наблюдала, постигала, набиралась опыта и впечатлений.
Однажды ночью она неожиданно проснулась и четко поняла, что больше не хочет быть одна. Ей нужна новая семья, новые друзья.
Будучи женщиной более чем состоятельной, она могла бы попробовать обойтись без "Послушания", ведь насколько ей известно в родной стране, где понятен и близок менталитет, живёт пусть немного, но какое-то количество людей достойных и отнюдь не бедных. С её деньгами она вправе претендовать на приличные знакомства. Достаточно принять приглашение на один из светских раутов, куда её и Эльвиру с Леонидом неоднократно зазывали посредством писем или дорогих, благоухающих духами открыток.
"Муж, пожалуй, не нужен. Мужчина вообще. Скорее подруга, компаньонка." - обозначила Мышь ближайшую цель.
Надежда Ровицкая