Мне 36 лет, и я самая обычная женщина, которую можно назвать «серой мышкой». Внешне неприметная, без выдающейся фигуры, и всю жизнь — одна. Ни разу не была замужем, и, если честно, не стремлюсь. Мужчины мне кажутся примитивными существами, которых интересуют только три вещи: поесть, поспать и поваляться на диване. Никто никогда не предлагал мне встречаться, не говоря уже о браке.
Родители мои живут в небольшом городе на севере, в Архангельске. Они уже немолоды. Я единственный ребенок в семье — ни братьев, ни сестер у меня нет. С двоюродными родственниками не поддерживаю связь и не испытываю к ним интереса. Живу и работаю в Москве уже пятнадцать лет. С утра до вечера — работа, потом домой. Живу в панельной многоэтажке в одном из спальных районов. Я давно стала замкнутой и циничной, не люблю ни детей, ни взрослых.
Недавно, как всегда, поехала на Новый год навестить родителей. Это моя традиция — посещать их раз в год. Вернулась в Москву и решила заняться делами дома. Пошла разбирать холодильник, выбрасывала старые замороженные продукты: пельмени, котлеты, которые давно залежались. Упаковала все это в коробку и пошла выбрасывать. Вызвала лифт, а там стоит мальчик лет семи. Я его раньше видела пару раз с матерью и младенцем на руках. Про себя подумала: «Вот ведь! Еще одного нагуляла!»
Мальчик уставился на коробку. Мы вышли из лифта, и он пошел за мной. Спрашивает робко: «А можно это забрать?» Я сначала хотела отказать, сказав, что это старое, но потом подумала: «Хочет — пусть берет. Не испорченное ведь». Я уже отошла от мусорного бака, но почему-то обернулась. Мальчик аккуратно складывал все пакеты и прижимал их к груди.
— А мама где? — спросила я.
— Она болеет, и сестренка тоже, — ответил он.
Сказал, что мать не может даже встать с кровати. Это почему-то зацепило меня. Вернулась домой, поставила ужин на плиту, но мысли о мальчике не выходили из головы. Я никогда не была отзывчивой, но что-то заставило меня встать, собрать продукты: колбасу, сыр, молоко, печенье, картошку, даже мясо из морозильника. Иду, но не знаю, на каком они этаже живут, просто помню, что выше меня. Поднялась на два этажа, открывает дверь тот же мальчик. Он молча пропускает меня внутрь.
В квартире бедно, но чисто. Мать мальчика лежит на кровати, скрючившись, а рядом ребенок. На столе — таз с водой и тряпки для сбивания температуры. Я спросила у мальчика, есть ли лекарства, он показал какие-то старые таблетки. Потрогала лоб женщины — горячий. Она открыла глаза и с испугом спросила:
— Где мой сын?
Я объяснила, что я соседка, спросила, какие у нее симптомы, вызвала скорую. Пока ждали врачей, напоила ее чаем с колбасой — ела она молча, видимо, совсем голодная. Как еще кормила грудью — не понимаю.
Приехали врачи, осмотрели их, выписали лекарства и уколы. Я пошла в аптеку, купила все необходимое, заодно захватила продукты и игрушку — нелепую яркую обезьянку. Никогда раньше не покупала подарков детям.
Ее звали Настя, ей 26 лет. Она рассказала мне свою историю: родилась в маленьком городке, где жила с матерью и бабушкой. Отец умер, мать спилась, а бабушка забрала Настю к себе в Москву. Жили бедно. Когда бабушка умерла, Насте пришлось работать с 16 лет в магазине. Встретила парня, он обещал жениться, но, когда она забеременела, он исчез. Настя осталась одна, с двумя детьми на руках.
В ту ночь, когда я узнала ее историю, она поблагодарила меня, предложив отработать помощь уборкой или готовкой. Я не стала слушать и ушла. Всю ночь не могла уснуть, размышляя о своей жизни. Почему я такая? Почему живу только для себя? У меня накоплена приличная сумма денег, но я не знаю, на что ее тратить. А тут — чужая судьба, люди, которым нечего есть.
На следующее утро Антон, тот самый мальчик, принёс мне оладьи в благодарность. Я стояла с тарелкой в руках, и от этих горячих оладушек на душе стало теплее. Я как будто ожила. Захотелось плакать, смеяться и обнимать кого-то одновременно.
В течение недели я купила Насте и детям всё необходимое: одежду, еду, лекарства. Моё сердце наполнилось радостью, когда я увидела, как они начали поправляться. Настя оказалась настоящей рукодельницей, и её уют вернулся ко мне в дом. Я начала звонить своим родителям, интересоваться их здоровьем, что раньше никогда не делала.
Теперь я живу по-другому. Я не понимаю, как жила раньше. У меня есть люди, которые меня ждут. Мы даже запланировали поездку в Архангельск весной — я, Настя, её дети и Антон. Мы купили билеты на поезд, и я впервые за долгое время чувствую себя счастливой.