*НАЧАЛО ЗДЕСЬ.
Глава 13.
Савелий млел от парного духа, сидя на деревянном полке́ бани. Наксай запаривал душистый можжевеловый веник, по своему обыкновению что-то напевая на непонятном для Савелия языке.
Завтра должен был приехать Евлампий, а сегодня устроили банный день… Неделя, проведённая им здесь, на безымянном выселке, показалась Савелию вечностью. Руки, ноги и спина уже не болели, а бессонница, которой он частенько страдал до приезда сюда, чем вызывал у Евдокии слёзы и панику, теперь чудесным образом прошла. Засыпал Савелий ещё до того, как голова его касалась подушки, без всякой микстуры, выписанной лучшим в Петровке лекарем.
- Что же, вот и прожил я у вас неделю, как и уговаривались, - пыхтя от удовольствия, спрашивал Савелий, - А что же, про серебро-то когда мне всё поведаете? Ты, Наксай, чего смеёшься? Сами обещались, а всё тянете!
- Так ты только про серебро и хотел узнать? – с насмешкой в зелёных глазах, в которых играли отблески огня, сказал Наксай. – Так бы сразу и говорил, что окромя серебра тебе ничего и не надобно! Я-то думал, ты жизнь свою хочешь наладить…
- Того и хочу! А для этого мне и надобно знать, где серебро, про которое старый Федотов говорил, и самородок мне показывал, небольшой, но думается мне, у него их много было, только опасался он про это говорить, чтобы не отобрали! Да в околоток не упекли, и держали бы там до того, пока не скажет, где взял!
- Так за Сайдагаркой серебро то, меж двух сопок копи есть, неглубоко вовсе. Видать про них твой старатель говорил. Ну, после ужина нарисую тебе путь, но только ты гляди – серебро да золото нынче могут невесть куда человека завести. Неужто окромя них и не хочешь ничего?
- Сестру твою в жёны хочу! – выпалил вдруг Савелий и сам своих слов испугался, глядя, как потемнели глаза Наксая, засветились белыми и жёлтыми бликами.
- А на что тебе жена? Да ещё такая, как Акчиён? Она в твой дом не пойдёт жить, а тебе здесь не захочется оставаться. Не терзай себя, и забудь. Не для вашего племени она…
Савелий со страхом покосился на крепкого, мускулистого парня, и решил, что больше о таком с ним не заговорит… боязно! Да и прав Наксай, не для его мира Акчиён, в Петровке, в отцовском доме она жить не захочет… а он сам уедет и постарается позабыть то, что ему тут пришлось пережить! Кому расскажи - засмеют! И Евдокия, кабы ей узнать, что тут Савелию пришлось на навоз в конюшне чистить, и дерева в лесу пилить, да много чего ещё… тут бы Евдокию кондратий хватил вовсе!
После обеда Савелий сидел на лавке у стола в большом доме. На нём снова были его сапоги, начищенные до блеска, чистая белая рубаха и его новёшенький камзол с пуговицами. Акчиён сидела напротив, перед нею лежал вышитый рушник, а на нём – куколка. Простенькая, в голубом сарафане и волосами из пшеничного цвета нитей, собранными синим венком. Тонкий узорчик по сарафану, словно ниточка серебряная…
- Что тебе обещали - всё дадим, - сказала Акчиён, - Но теперь слушай меня, запомни хорошенько, что скажу. На перепутье ты стоишь, как меж двух дорог. И мне неведомо, что ты выберешь, как в тумане твоя жизнь! Про серебро тебе всю правду Наксай сказал – вот и старай, как отец твой старал камни – механизмы привёз, чтоб людям было легче работать, тут и дело скорее пошло. Люди возле дела того и дома строили, детей растили, жизнь сытую видели, потому и шло дело. Ты на это погляди, и старай серебро так же, во благо людям чтобы служило,и тебе будет от того счастье во много крат! Коли так будет, то и судьба тебя не обойдёт, наградит бо́льшим! А коли свернёшь не туда… мука тебя ждёт, и многие люди около тебя станут мучаться, и смерть страшная тебя ожидает, запомни это! Вот тебе подарок от меня – куколка заговорённая, ты её береги. В рушник оберни и положи так, чтоб никто не касался чужой, не для других она рук. Плохого от этого не сделается, но лучше так – от глаз чужих спрячь. И если надо будет тебе совета спросить, на перепутье окажешься, ты как спать будешь укладываться, куколку мою разверни да спроси, о чём душа просит. После спать спокойно ложись, а утром ответ будешь знать – придёт к тебе правильная дума. Благодарствуй, Савелий Елизарович, что погостил у нас, помощь оказал! Ещё одна просьба у меня к тебе будет, но про это завтра скажу. А теперь уж и спать пора. Завтра по утру прощаться станем!
Акчиён встала, поклонилась гостю в пол и ушла в светёлку, притворив за собой дверь. Наксай сидел на скамье напротив Савелия, улыбался загадочной своей улыбкой и блестел глазами. Всё же как ни крути, в этих сумерках Наксай на волка похож, волосы, словно шерсть с проседью, а ведь молодой он совсем! Наксай протянул ему свиток из желтоватой бумаги, твёрдой, словно береста. На ней был начертан путь – большая река с обозначениями, после равнина заливная, лог, а там и Сайдагарка, на ней броды удобные обозначены, дальше две сопки и место, где копи.
Ничего не сказал Савелий, взяв свиток поднялся, завернул лежащую перед ним куколку в рушник и сунув подарок за пазуху, вышел из избы, направляясь к своему пристанищу на берегу озера.
Ох и сердит он был сейчас, кто бы знал! Это что же – только того и заработал он здесь, руки в кровь сбивая работой, что тряпишную куклёху, которую в пору детям отдать играться, да старую грамоту, невесть кем начертанную! Есть ли, нет ли там серебро, поди знай! Обманули его, работать обманом заставили целую неделю, чуть здоровья он здесь не лишился! Что ж… вперёд ему наука, как баб дурных слушать! Вернётся домой – Анфиске розог не миновать, а Евдокия… в этот раз и старой няньке не избежать наказания! Ушлёт её Савелий обратно к отцу, пусть там при маменьке служит, старая карга! Все Савельевы беды из-за неё! Только и знает, что причитать над ним, а ему уж самому годов немало! Ладно! Вдоволь над ним потешились здесь, будет за это и расплата, тут Савелий ухмыльнулся от своих дум.
В домишке было чисто прибрано, видать Мораш постарался, или ещё кто, сам-то Савелий не шибко умел. На скамье стоял его короб, видать в дорогу чего-то собрали, но Савелию не хотелось смотреть, он сердито чертыхался и ходил из угла в угол, там ему было обидно!
Однако усталость и предвкушение возвращения домой взяли своё, и Савелий улёгся на ставший привычным травяной матрас. Ночь заглядывала в оконце, над озёрной гладью, которую так хорошо было видно, висела позолоченная луна, заливая своим серебром гладкое зеркало воды. Подумав, что серебро всё же стоит поискать, как на свитке указано, Савелий наконец заснул.
Утром он поднялся рано, как за эту неделю привык. Солнце разлилось по осеннему лесу за озером, словно пролилось на жёлтую траву и палую листву. На столе Савелия ждал завтрак, и съев всё, он снова приметил стоящий на лавке короб. Открыв его, он достал оттуда диковинной ткани рубаху, тонкую, он такой раньше не видал даже в Петербурге, в лучших лавках! Ворот вышит синим узором, такой он у Наксая видал. Ну, хоть подарок подарили, и на том спасибо, заглядывая в короб думал Савелий, и увидел там свёрток сурового сукна, развернув который он охнул – на серой ткани лежали три серебряных слитка, да не такие, как Федотов показывал! Эти крупные, больше куриного яйца! Вот так да! Рассмеялся Савелий счастливо – не зря тут колотился, из конюшен навоз таскал! Надо пойти поблагодарить хозяев за такое, подумал Савелий и пошёл к большой избе.
Там его уже ждали, Акчиён собирала в дорогу лепёшек и прочей снеди, а Наксай сидел на крыльце, ожидая приезда Евлампия.
- Ну что, Савелий Елизарович, доволен ли ты, не в обидах ли на нас? – спросил Наксай.
- Нет, что ты, Наксай! Благодарю вас обоих, и век за вас буду Бога молить. Коли будете в Петровке – в моём доме вам всегда рады!
Савелий пошёл в избу, он помнил, что Акчиён говорила о какой-то просьбе к нему. Теперь он был рад ей услужить, потому и спросил ласково, чем, дескать помочь надобно.
- Ты, Савелий Елизарович, от меня передай повитухе вашей вот этот свёрток, - Акчиён сделалась сурова лицом, - Только никому в руки его не давай, сам снеси и отдай из рук в руки. Сделаешь ли, как сказала?
- Всё сделаю, как накажешь! – закивал Савелий.
- Отдай свёрток старой повитухе, да скажи – пусть покается, и тогда с миром уйдёт. Та, что в свёртке, ей поможет, на себя всё примет. Помни – никому в руки свёрток этот не давай, у себя держи. Зла тебе не будет от него, но и добра не жди. Не гляди, не спрашивай – просто исполни просьбу. Тут твой путь и начинается, помни, что давеча я тебе сказала – на перепутье ты окажешься, и тебе свою судьбу дальше выбирать придётся!
День только начал катиться на́полдень, когда Савелий сидел в своей бричке, погоняемой Евлампием. Они катились по лесу, резвый Гнедой горячился и фыркал, а Савелий глядел в окно. Вдали, на пригорке стояли три волка и глядели на уезжающую бричку, словно провожали их в путь. А чуть дальше по дороге Савелий увидал, приглядевшись к поваленному дереву, что около него стоит на задних лапах огромный медведь и глядит на бричку, прислонив ко лбу когтистую лапу… ну чисто – человек… Подивился Савелий и откинулся на мягкую спинку сиденья. Интересно, а что послала Акчиён повитухе?
Продолжение здесь.
Дорогие Друзья, рассказ публикуется по будним дням, в субботу и воскресенье главы не выходят.
Все текстовые материалы канала "Сказы старого мельника" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.