Дед Митяй, как его называли в деревне, или Митрием (вместо Дмитрий) прожил со своей бабкой Анной долгие 62 года. Ой, сколько же за это время водицы-то утекло, сколько всего было... Уж и не вспомнить всего. Теперь вот уж дети их давно сами своих внуков имеют.
Митяй ещё в молодости без ноги остался. Соорудил себе деревянную палку с креплением вместо ноги. Плотно привязывал ремнями к культе, так и ходил. Вместо ноги деревяшка, в руке палка для опоры, которую он называл батогом.
А дети ещё маленькие, их растить, кормить, одевать надо. Анна то на ферме, то в поле. А он уж не всякую работу выполнять может. Это по дому да во дворе как-то умудряется делать абсолютно всё, а вот на работу никуда уже не возьмут - какой с него работник без ноги?
Когда случился пожар и сгорел их небольшой старенький дом, так все жители деревни протянули им руку помощи, из соседних деревень приносили одежду, продукты, домашний скарб. Колхоз стройматериалы выделил, дал несколько рабочих. Люди несли кто что мог. Натаскали столько, что ни на одну семью хватит. Самих приютили пока дом новый строился. Митяй и не уходил со стройки, днями и ночами там был. С одной ногой умудрялся и на крышу залезть, перекрытия делать, крышу крыть. И в доме нигде без него не обходилось - всё проверит, везде сам поучаствует. И появился у них, вместо старого и тесного для их семьи, большой, светлый и уютный новый дом.
Сараи поставили, стайки для скотины. Вот потихоньку и наладилось всё. Митяя взяли на почту почтальоном. У него лошадь своя. Вот он, сидя на телеге, и развозил почту, и не только у себя, но и по соседним деревенькам.
А кроме этого сам сено косил для скотины, на этой телеге потихоньку перевозил домой, а то и односельчанам подсобит сено или что другое перевезти - всё какой-то доход в семью. А то взгромоздит огромную ёмкость-цистерну на телегу, едет на речку. Ребятишки со всей деревни кто с ним едет, кто следом бегом бегут. Они сообща быстро помогут ему наполнить эту ёмкость водой, а он по деревне развозит воду. У всех колодцы, а тут бочки у дома наполнят, вот и не надо из колодца тягать чтобы огород полить. Да дождевую воду в бочки собирают.
В общем, хоть без ноги, но не без работы.
Правда, выпить любил Митяй, частенько лишка перебирал. А вот тогда едет по деревне, песни поёт, матерится на чём свет стоит. Он то весёлый, шутит, смеётся. Над всем подряд может найти повод, чтобы посмеяться. И всё с какими-то шутками-прибаутками да поговорками. А то ругается со всеми.
- Ай, раскудрит твою через коромысло! - частенько говаривал он, и эта фраза, в зависимости он интонации, означать могла и одобрение, и возмущение, и удивление - что угодно.
Или фраза: - "А чтобы вши на голове не размножались!"- только вместо последнего слова у него звучало другое, нецензурное, грубое. И смеётся, ощерив свой беззубый рот.
Эта фраза могла быть и тостом, и угрозой, и предупреждением, и пожеланием - тоже в зависимости от интонации.
Митяй с Анной жили то душа в душу, а то разругаются в пух и прах. Он матерщинник, как начинает крыть матами, то хоть святых выноси. А Анна за словом в карман не полезет, она с ним тоже научилась как можно крепким словечком ответить. И у неё ещё голос сразу становится такой пронзительно-визгливый, будто сирену поблизости включили, и язык у неё больно уж острый - всегда найдёт чем ответить. Митяй уши прикрывает, ворчит, что снова она свою визжалку включила.
Но в основном жили неплохо, и друг о друге очень заботились. Хоть и поругаются, а вот в обиду свою половинку никто никому не даст, сразу горой встанут.
Митяй особо не ревновал Анну, может и остерегался, что может она найти себе нормального полноценного мужика, не то что он - инвалид. Мог что-то и сказать, упрекнуть. Но всегда как-то так вскользь, шутя, с усмешкой. А она лишь смеётся - куда мы друг без друга?
Время шло. И дети давно разъехались, и семьи свои у всех, и внуки появились. А Они так и живут в деревне, не представляют другой жизни. Нет давным-давно в деревне почты, мед пункт только в соседнем селе. А у них лишь магазин от всех благ остался. И то не каждый день работает. Товара там почти нет. Автолавкой привозят периодически, вот тогда и собираются все старики здесь. Хлебушком запасаются, сахарок, чай берут, макароны да крупы. Особо-то разнообразными товарами их никто не балует. Но если попросят привезти селёдочки когда, консервы какие или конфеток - так на заказ и привозят. Никого кроме стариков здесь уж не осталось. А дети и внуки лишь изредка навещают. Правда, последнее время вдруг горожане стали покупать здесь пустующие дома. Уж несколько семей построили себе на их месте свои, новые. Стали участки разрабатывать, потянулись на "вольные хлеба". Глядишь - и возродится деревня? А что, места здесь красивые, воздух чистый. Лес, река, огромные, правда запущенные, поля. А у приезжих свой транспорт, для них не проблема съездить куда угодно. Они вон и дома-то себе делают не как раньше. А огромные, на городской манер. Удобства им прямо в дом подавай.
Митяй с Анной давно на пенсии. Потихонечку возятся на своём небольшом огороде. Большой-то участок им уж ни к чему, всё давно бурьяном заросло. Митяй уж давно не пьёт как прежде, разве лишь на праздник может, но до пьяна не напивается. Ну после баньки рюмочку пропустит, иногда за обедом чуточку позволит себе. Много уж не получается, он говорит, что не лезет, видно давно свою норму, что на жизнь ему выделена - он уже выпил, вот организм много и не принимает.
Но теперь другая беда. В этом возрасте вдруг обуяла его безумная ревность. Анна если раньше лишь смеялась, то теперь уж и не до смеха.
- Совсем чёрт хромой на старости лет рехнулся! Ты что, из ума выжил? Хоть соображаешь что мелешь-то?! Вот придурок безмозглый?
- А чё это так взбеленилась? Вон глазки-то как забегали! Видно правда глаза-то колет. Ходит, метёт хвостом перед мужиками!
- Какими?! Ты где мужиков-то здесь увидел? Одни развалины остались, как и мы с тобой. Молотишь что попало! Ты забыл сколь лет-то нам? Совсем рехнулся?! Какие мужики в таком возрасте?! Наши "мужики" давно и забыли что и как с бабой делать-то нужно, ты-то сам сильно о бабах думаешь? Знаешь с какой стороны к ней подойти-то надо? Ты уж сам давно всё забыл, и я забыла. А ты сидишь вот, языком своим чешешь чё попало.
- А чего это ты к Марье зачастила? Предлог ищешь, чтобы из дома уйти, небось перед Федькой там рисуешься, а Манька, дура, и знать не знает кого в дом пускает. Или под предлогом, что к ней, а сама опять до Леньки бегала?
- Фу, ты, чёрт безумный! Что ты за скотина такая безрогая, как язык-то поворачивается?! Забыл, что Федька-то третий год лежит, не встаёт? Манька уж вся извелась, замаялась. Раньше хоть сидеть мог, а теперь вот лежит как бревно, под себя ходит. А она сама еле ходит. Его ведь и переодеть надо, помыть - ну где ей одной-то справиться? В больнице тоже стариков не берут. Кому мы там нужны? Вот и ходим все по очереди, помогаем ей. Да кому я это говорю? А то ты сам не знаешь. Нагонит, придурок, на себя дурь какую-то, и сидит, чешет всякую чушь! Слушать противно!
- А Лёнька? Лёнька-то ещё хоть куда.
- Ага, конечно! Лёнька у нас парень видный, он нас лет на 7-8 старше будет? Это если тебе 85, то он-то вообще парень на выданье, едва на ладан дышит! Как ему не загулять-то? Ой, дурень ты! Слушай, ты правда совсем из ума выходишь...
- Ну да, она, раскудрит твою через коромысло, гуляет, а я из ума выжил! Сама на старости лет на мужиках свихнулась, а я ещё и виноват!
- Да замолчи ты, наконец! Или я тебя сейчас так раскудрю - и через коромысло, и через оглоблю! Не посмотрю, что старый, беспомощный да ещё и на одной ноге! Не зли меня!
- А, ну да, вот и призналась! Зачем тебе на одной-то ноге? Ты себе с двумя ногами ищешь!
- Ну и дурной ты стал, Митрий, и правда ничего уж не соображаешь. Ну если бы ты мне не нужен был из-за твоей ноги, стала бы я столько лет жить с тобой? Ещё по молодости бы ушла, нашла бы себе кого другого. А я с тобой, дураком окаянным всю жизнь маюсь...
Митяй кряхтит, что-то там бурчит под нос. Потом как ни в чём ни бывало говорит.
- Нюра, когда есть-то будем? Там обед у тебя уж поспел?
- Поспел, поспел, - улыбается жена.
- Иди, садись. Сейчас подам. Ты огурчики там открой!
Так я это, сейчас до ветру схожу.
- Куда раздетый-то?! Жакетку накинь! Вот непутёвый!
Жена быстро подошла и накинула на мужа тёплый жакет.
- Уж не мальчик, а всё следи за тобой! Выскакивает раздетый, а я потом лечи его!
Нарочито ворчит жена.
- Иди уже, а то обед-то простынет. Горе ты моё!
Митяй смеётся, одной рукой держит свой батог, другой игриво обнимает жену.
- Ой, Анютка, ну чтобы я без тебя делал? Таких баб, как ты - одна на миллион тыщ будет, раскудрит твою через коромысло!
ИВ
Советую прочитать: