Мы стояли на тропинке в заснеженном лесу, было тихо, и лишь лёгкий шёпот ветра пробегал в еловых лапах, сбрасывая с них снежные пласты. Лес просто утопал в своей белизне, слепя глаза под солнечными лучами. На мгновение мне даже показалось, что в этой первозданной тишине можно услышать саму душу леса, его колдовство. Мы переглянулись с Кларой, чувствуя одно и то же. Это была магия, неподвластная времени, которая и привела нас сюда.
Когда послышался скрип снега под чьими-то шагами, я с легким страхом стала ждать появление человека. Что если это не Григорий?
Но волновалась я зря. Это был действительно он. Паренек быстро шел по тропинке, засунув руки в карманы и опустив голову.
- Я сразу почувствовал в вас что-то не то… не могу объяснить это чувство. – Гриша всматривался в наши глаза, словно желал прочесть мысли. – Кто вы?
Я вдруг подумала, что, наверное, стоит рассказать ему все. Описать так, сказать будущее, которое ждет их с братом. Возможно, он поймет? А если нет? Передаст матери и тогда нам точно кирдык.
- Вам ведь не нужны ведьмовские привороты, правда? – парень нервничал. – И нам ничего этого не надо. Мы с Петром хотим к партизанам податься, а мать не разрешает!
О, как! В партизаны это хорошо!
- Вы от них, да? Ищите тех, кто хочет помочь? – сделал странный вывод Гриша. – Мы точно готовы!
- Нет… мы не от них… - я на минуту замялась, а потом все-таки решилась. – Мать уже рассказывала об обряде закапывания в могиле? Чтобы зло в душу пробралось, и сила появилась?
- А вы откуда о нем знаете? – насторожился Гриша.
- Что ж, мы тебе кое-что расскажем, а ты сам выводы делай, - я тяжело вздохнула и рассказала парню все, что происходило в будущем и, что мы собирались сделать в прошлом.
Он молчал и даже румянец от мороза не мог скрыть резко проявившейся бледности. Парень отошел от нас на несколько шагов, а потом хрипло поинтересовался:
- Мы с Петей станем простых людей убивать? И детей?
- Именно так. Чтобы мать свою оживить, - подтвердила Клара. – Вы много зла за свою жизнь сделаете и до старости глубокой доживете, потому что ведьма души ваши злу отдаст.
- Я должен поговорить с братом, - он развернулся и быстро пошел обратно.
- Гриша, подожди! – позвала я его, но парень даже не обернулся.
- Будем надеяться, что ребята действительно еще хорошие и сделают правильные выводы, - подруга подышала на ладошки. – Пойдем, пусть действительно поговорит с братом. Найдут способ связаться с нами, если что.
- А если все это развод и Гриша все матери расскажет? – я не спешила доверять сыновьям ведьмы, вспоминая их противные рожи в будущем. – Ведьма нас точно в живых не оставит.
- Давай будем надеяться на лучшее. Чувствую, что скоро наступит то время, когда нас много кто захочет убить, - проворчала Клара.
Если бы я только могла знать, что слова подруги окажутся пророческими.
Мы вышли из леса и не спеша пошли по улице, делая вид, что прогуливаемся. Но до дома Агафьи дойти нам не улыбалось.
Как только наша парочка оказалась напротив одной из калиток, она отворилась, и нас затянули во двор, предварительно накинув мешки на голову. От ужаса я оцепенела, а меня толкали между лопаток чем-то твердым, похожим на держак от лопаты. Скрипнула дверь, через мешковину проник запах прелого сена и плесени.
- Ах, вы марамойки! Шалавы немецкие! – раздался злой шепот, а потом меня огрели по горбу. Наверное, все тем же держаком. – Явились к нам в деревню, опущенные личности, и сразу в койку к офицерам!
- Ой! А-а-а-а! – заголосила Клара, а я услышала смачные шлепки. Видимо ее ляскали по морде. Но я ошиблась. Чьи-то руки стащили с меня портки и сначала моей, и без того замерзшей задницы, коснулся холодный воздух, а потом и какое-то ляпало. Пятая точка загорелась адским огнем, я завопила, а рядом звучал голос, в котором слышалось злорадство.
- Ишь, как заливаются! Не нравится им советское воспитание! Будете знать, как фрицам свои ссаные рейтузы подставлять!
За санные рейтузы вообще было обидно, и я сорвала с головы мешок, слыша, как рычит Гестаповна. Мы находились в небольшом сарае, в котором кроме нас еще было пять баб. Они окружили нас, держа в руках, кто вилы, кто мокрые тряпки, а одна из них вообще стояла со скалкой.
Клара тоже сдернула мешок с головы и теперь рычала на незнакомок, выставив руки со скрюченными пальцами. Эдакая разъяренная самка ягуара на минималках.
- Вы чего?! – я водила глазами по сторонам, стараясь не упустить момента, когда кто-то из них замахнется. – Сдурели?!
- Она еще и лается! – возмутилась женщина с темной косой. – Подстилка наглая!
- Сама подстилка! – огрызнулась Клара, и она перетянула подругу по заду мокрой тряпкой. Та взвыла и, несмотря на спущенное исподнее, бросилась на обидчицу.
- Убью!
Гестаповна сбила женщину с ног, а я выдернула вилы у ее товарки и с громким воплем, огрела ее по лбу.
Когда в сарае раздался громкий голос, там уже была настоящая куча мала.
- А ну, прекратили! Бесстыжие! Как не стыдно!
Все замерли, тяжело дыша и вывернув шею, я увидела Авдотью. Женщина стояла в дверях, держась за косяк. Она пыталась выровнять сбивчивое дыхание, глядя на нас осуждающим взглядом.
- А вот и заступница явилась! – фыркнул баба с темной косой. – Жалко родственниц, да, Авдотья? От немцев, небось тебе подачки носят?! Шнапсик да шоколад!
- Замолчи, дура! – выдохнула женщина, запирая дверь на засов. – Вы хоть бы разобрались, а потом уж темную устраивали!
Бабы начали переглядываться, а мы с Кларой заерзали по соломе, пытаясь надеть портки.
- Девки эти, на наших работают! – с укором произнесла Авдотья. – Им памятник поставить при жизни нужно, а не мокрыми тряпками бить!
- Правда што ль? – пухлая бабенка в старом зипуне виновато покосилась в нашу сторону. – Шпионки?
- Не ляпай! И у стен уши есть! – цыкнула на нее Авдотья. – Бесстыжие! Хабалки!
- Неудобно вышло… - женщина в цветастом платке помогла мне подняться. – Ну что, пойдем в дом… Мириться. Меня Варвара зовут.
- А как ты узнала, что мы здесь? – спросила Авдотью толстушка, перед тем, как выйти из сарая.
- С колодца шла и увидела, как вы на девок напали! Еле успела! Не молодушка ведь уже! А если бы немцы увидели?! – женщина замахнулась на нее. – Ума совсем нет, Танька!
Мы покинули «пыточную» и поднялись на крыльцо небольшого, но добротного домишки. Варвара открыла дверь, приглашая нас внутрь, и сказала:
- Я вареников с капустой наварила. Сейчас пообедаем.
Но я все еще приходила в себя, чувствуя, как горит зад под юбкой. Голова тоже саднила, потому что меня таскали за волосы с особым рвением. Наверняка я потом не досчитаюсь волос. Подтверждением тому была Гестаповна. На ее плечах лежали клочья, выдранные из шевелюры, которая и так не отличалась густотой. Но кое-кого из баб мы тоже «приукрасили». Та, что получила от меня вилами по лбу, отсвечивала сизой шишкой, нос Таньки превратился в картофелину, а у бабы с косой на щеке алели следы зубов.
- Сначала нужно успокоиться, - хозяйка дома достала из-под стола бутыль с самогоном. – Верно говорю, Авдотья?
- Верно-то верно, да вот только, что мне с девками делать? Вдруг их немцы к себе позовут, а они драные все!
- Так мы все исправим! – весело заявила Татьяна. – Будут как новые копейки!