Первые сумерки нежным прикосновением опускались на землю. Возмущенные крики женщины наполняли деревню нескончаемым гулом. Один из уставших рабочих подошел поближе к забору.
— Женщина,- с мольбой в голосе начал он.- ну что вы так кричите? Мы же никаких работ даже не начинали, на осмотр приехали…
— Да как вы не начинали?- в голосе тети Любы появились визгливые ноты.- Как не начинали? А что вы тут приехали тогда? Топчут и топчут! Ржут как кони! А ты мне не груби! Мне лет-то сколько…
Не сдержавшись, рабочий раздражено ответил:
— Да мы бы уехали уже давно! Да хозяева запропастились куда-то, никак не вернутся. Мы уже все вещи собрали, документы составили. Думаете, нам домой всем не хочется?
Мужчина сложил руки на груди.
— Не будем мы шуметь, хорошо? Не кричите так только.
И, развернувшись, пошел к остальной бригаде.
Немного поворчав, тетя Люба победно повернулась к Николаю и Тоне.
— Ой, да что это я?- всплеснув руками, вновь запричитала женщина.- Пойдемте чай пить! Жена-то твоя небось городская, а у меня мед свой и чай на травах…
— Теть Люб,- предупредительно прервал ее хозяин «Оазиса».- Уже вечер, поздно, нам еще в гостиницу возвращаться, мы не можем ее так оставить…
— Ой, да какая гостиница!- Фыркнула женщина.- в это время года тут никто особо не ездит. Ладно лето, а осенью-то что? Все уже на работу, на учебу в города вернулись. Ты сколько-то в доме родном не был? Вот и заходи, поболтаем с тобой.
Николай был с ней явно не согласен, но покорно затих под женским натиском. Тоня легко взяла мужа под руку.
— Ты красавице своей деревню нашу хоть показал?- Любовь Андреевна бойко направилась к крыльцу своего дома, перекатываясь с боку на бок и слегка прихрамывая.- А на пляж водил? А в лес?
— Нет еще,- подхватила разговор Тоня.- Мы немного по деревне погуляли и в дом к Колиным родителям пошли…
— А, ну это ладно. Но на пляж сходите! Осень нынче теплая, так погулять можно и в лес за грибами тоже…
— Обязательно.- дружелюбно согласилась Антонина.
Под ногами протяжно заскрипели подгнившие половицы. Дом встретил гостей запахом подгоревшей утренней каши, воска и старой пыли.
— Проходите, проходите, вот, сразу в комнату.
Неуклюже зашуршав длинной юбкой, хозяйка засеменила на небольшую кухоньку. Дом был по-деревенски простым и обжитым: стол застеленный кружевной скатертью поверх клеенки, старый телевизор, стеганый ковер, икона в углу под потолком. Супружеская пара аккуратно расселась за столом. Телевизор мигал выцветшим экраном, рассказывая незамысловатую историю любви. Послышался звон керамических кружек и в комнату, бойко охая, вошла хозяйка.
— Вот, мои хорошие, садитесь, я сейчас…
Вслед за советскими кружками в крупный белый горошек, на столе появилась литровая банка меда. Одним движением сняв мягкую пластиковую крышку, тетя Люба зачерпнула большой ложкой янтарную тягучую жидкость и поместила порцию в небольшую тарелочку со сколом.
— Это вот от моих пчел, свежий! В этом году с пчелами такая морока, представляете, целый улей у меня пропал. Так, я сейчас, а вы ешьте пока.
Бойко перекатываясь с ноги на ногу, тетя Люба скрылась за шторкой из деревянных бус, которая заменяла дверь на кухню. Вновь послышался знакомый перезвон стареньких блюдец и чашек.
Тоня, все это время сидевшая молча, обратилась к мужу:
— Коля,- Начала она.- что с тобой происходит сегодня?
Николай вопросительно посмотрел на супругу.
— Ты сам не свой,- продолжила Антонина.- Раздраженный, угрюмый, молчишь все. А как в деревню зашли, так ты весь как на иголках. Ты ведь не такой совсем.
Николай кинул быстрый взгляд в сторону кухни.
— Вот снова ты начинаешь? Мы же не дома, в конце-концов. Что ты придумала снова? Все со мной в порядке, просто вспомнил родителей, вот и все.
По плечам Тони пробежали мурашки. Раздраженно, она процедила сквозь зубы: — Не делай вид, что это не так. Ничего я не придумала. Почему ты…
Послышался шелест шагов и женщина осеклась. В комнату вошла хозяйка, что-то бормоча себе под нос. В руках у нее красовался пузатый чайник.
— Теть Люб, вы чего, я бы помог, почему не сказали ничего…- начал Николай.
— Сиди. Вот мед, вот чай, наливай, красота, поухаживай за мужем.- обратилась женщина к Тоне. Та послушалась.
— Ой, ну что,- начала хозяйка.- ну-ка, расскажи, откуда ты будешь…
Одинокий бражник упорно стучался в окно. Приглушенное пение сверчков говорило о накатившей на землю ночи. Чай и мед на столе сменили крепкие напитки и соленья.
— А я никуда уезжать не хочу.- расслаблено проговорила Любовь Андреевна.- Сын, вот, тоже в город уехать уговаривает. Не поеду. Я тут родилась, тут и умру.
Хозяйка старенького деревенского дома бойко опрокинула рюмочку домашней настойки и, причмокивая продолжила:
— Да и зачем мне уезжать? Тут городские начали землю выкупать, представляете? Места-то какие, еще бы. Соседку вот дочь перевезла, все-таки. Но она на шесть лет меня старше, уже совсем одной тяжело.
Хозяин «Оазиса» отстраненно крутил в руках рюмку.
— Алла с Алексеем тоже тут до последнего остались.- тетя Люба тяжело вздохнула. - Хорошие люди были, умные, добрые. А любили друг-друга как… Помянуть надо. - заключила хозяйка и разлила по рюмкам новую порцию настойки.
Быстро расправившись с ней, Николай прочистил горло.
— Теть Люб,- начал он.- поздно уже, а нам еще идти обратно до гостиницы.
— Колька Авдеев, ты с ума сошел? Какая гостиница? Темень, вон, какая!
— Ну а что вы предлагаете? У нас выбора особо нет, да и работа не ждет.
— Да там же дорога даже не освещается. Вам сколько в темноте идти? Минут сорок, час?
— Коль,- подала голос Тоня.- Может на ночь в доме твоих родителей останемся?
Николай мрачно посмотрел на жену.
— Ты же сам говорил, что хочешь дом обжить и не собираешься его продавать,- насупилась женщина.- так давай начнем сегодня. Правда, лучше остаться. Мы устали и выпили. Утром пойдем обратно. Никуда наша гостиница от нас не денется.
— Правильно!- поддержала Тоню тетя Люба.- Посидим еще, куда спешить? А утром вы на завтрак приходите, как раз яйца куры мои снести должны. Яишенку пожарю…
Сдавшись под таким напором, Николай тяжело вздохнул.
***
— Коль, ты прости, если я на тебя давлю.
Тоня и Коля шли по плохо освещенной дороге вдоль деревенских домов. Вдалеке уже виднелся голубой дом у леса. Женщина взяла супруга под руку и прижалась к нему.
— Я же чувствую, что что-то не так, вот я и переживаю. Это из-за родителей? Когда мой отец умер, я еще год сама не своя была.
Николай вздохнул.
— Не только,- смягчившись ответил он.- просто столько всего навалилось. Гостиница, долги за нее нужно было выплатить… Она ведь убыточная. Но я не готов ее продать сейчас.
Тоня с сочувствием посмотрела на мужа.
— Еще дом, переезд… Хорошо, что накопления у нас были. И квартиру нашу мы сдаем. Если бы не это…
Новый хозяин гостиницы немного помолчал.
— Я же вижу, как тебе тяжело.- Николай мельком взглянул на жену.- вся эта деревенская жизнь и работа на кухне не для тебя. Но ты переступила через свои желания и все-равно поехала со мной. И я не думаю, что это делает тебя счастливой.
Тоня несколько минут помолчала, обдумывая ответ. Послышался далекий собачий лай.
— Знаешь,- осторожно начала она.- я долго думала и поняла, что одной в городе мне будет хуже, чем с тобой, но в деревне. В любом случае, это был мой выбор. Я о нем не жалею.
Антонина повернулась к мужу.
— Я тебя люблю.
Николай положил ладонь на руку супруги, которая все это время покоилась под его локтем.
— И я тебя.
В холоде ночи запел одинокий сверчок.
***
Тишина одеялом спокойствия укрывала комнату. Мотылек, случайно залетевший в дом, бездумно затерялся в тюле. Не смотря на всеобщее умиротворение, хозяин «Оазиса» не мог уснуть. Николай напряженно буравил взглядом белый потолок, изредка поглядывая на расслабленное лицо спящей супруги. В сете небольшого ночника, оставленного Тоней, танцевали пылинки. Юношеская обитель Николая еще никогда не казалась ему настолько неуютной. Чего не скажешь об Антонине- деревенский воздух и тишина пшеничных полей явно пошла на пользу ее сну.
Николай напряжено за жмурился. Сосчитал про себя до пяти. Поколебавшись немного, снова провел счет, а после глубоко вздохнул и неслышно поднялся с кровати. Взглянув на жену еще раз, он тихо прокрался к двери, захватив со стула свою аккуратно сложенную одежду.
Пробираясь сквозь ночную тьму, Николай еле заметно ежился от холода. Маленький фонарик, без лишнего шума взятый из кладовки, небольшим белым кругом освещал лесную тропу.
— Что я делаю.- пробормотал он.- Что я делаю…
Но ноги все-равно несли его вперед. К озеру среди деревьев.
Преодолев небольшой отрезок лесного массива, Николай вышел на освещенную луной опушку. Холодным светом переливалась гладь озера вдалеке. Свернув направо, он неспеша последовал к нескольким полу-заброшенным домам вдалеке.
Если бы не печальное осознание того, что время склонно стирать даже самые твердые камни, непосвященному в местные дела человеку могло бы показаться, что в этом укрытом от людских глаз месте кипит жизнь. Но присмотревшись, можно было заметить, что аккуратная вывеска «магазин» уже давно безжизненно выцвела, а слой пыли на окнах слишком толст, чтобы его можно было списать на неаккуратность владельцев. Напротив сельского магазина, устало покосившись и опустив на землю свои длинные ветви-плети, стояла старая ива. Немая свидетельница Колиной юности лениво шевелила ветвями в такт ветру.
Ноги словно налились свинцом и мужчина замедлил шаг.
— Ахахах, ну Коль!
Девушка хохоча побежала к дереву, закрывая лицо руками. Сделав пару быстрых движений, парень схватил ее за руку и смеясь навел на подругу объектив фотоаппарата.
— Попалась!
Яркая вспышка озарила их привычное место встречи, прозвучал резкий щелчок и Коля получил фотографию.
— Вот ведь.- вздохнул он.- Смазано…
Одинокий фонарь ярко озарял небольшую, полузаросшую полянку прямо перед деревенским магазином. Внезапный порыв ветра заиграл ветвями ивы и они упругими волнами затрепетали в воздушных потоках. Одетая совсем не по погоде, в белом летнем платье, среди ветвей дерева стояла девушка.
Николай напряженно сглотнул. Набравшись спелости, он произнес:
— Диана?
