29 сентября
Птичья костка. Птичье голошение.
«С самогу утрецу перекликалиси перелётные. Сигналы слали, что собралиси в путь, прощалиси со всеми до весны.
Я им долго махал. Пока лапы не затекли. Всё думал – каково там, в краях заморских живётси? Что за люди земелю топочут? Отличаютси от наших или нет? Об чём помыслы ихние? Какие заботы?
И до того задумалси, что в голове прострелило!
Всё ж таки во всём умеренностя нужна. Особливо в размышлялках.
Спасибо, дед Семён отвлёк – приплёлси пораньше, притащил гусака - нетерпячка его одолела по птичьей костке гаданию провести, торопилси про погоду зимы прознать.
А чего там знать-то? Чего знать, спрашиваетси?
Здвиженье-Вздвиженье уже миновало, а за ним сдвинуласи и осень на зимушку.
Погода была такая себе. Всё по сезону. Значитси зима с холодами прибудет.
А чего еще от неё ожидать?
Зима она и есть зима... Снежищу, морозищу - у-ухх до чего много!
Тольки праздничками нас и радует. Как вспомню – скольки скусного на них ожидаетси, так прямо внутре всё мягчеет.
На Никиту Гусятника огорчилси малостю – девчата цельного гуся бухнули в озерцо для водяника.
Ну, то понятно – не с пустым жи брюхом ему в спячку залегать.
Гусь батюшке водяному кланяетси, чтобы не гневалси на весь птичий род. Ну, и людям не чинил препятствию, когда за водицей приходили или там порыбачить собиралиси.
А еще и водянихам надо было хоть по ножке, хоть по крылушку гостинчика отчепить.
Чтобы не обидно-то было. Хотя они больше до птичьих яиц охочи. Сырыми их потребляют, заглатывают как те змеюки, в кожурках прямо!
А поболе всего они водоросли да икорку жабью уважают. Я спробовал как-то - долго плевалси. Такая это п.а.к.о.с.т.я!
А нынче, стало быть, по костке смотреть надобно какой она будет, зима-прибериха?
Чем белее костка – тем лютее зимка. А жёлтая, в коричневинку и крапушку – к частым оттепелям-окошкам.
Терентий всё никак не успокоитси – тянет себе в анбар всё, что плохо лежит. Запасливый, основательно готовитси к холодам.
По приметам-то – ежели крот или там мыши большие кучи съестного складируют, быть зиме суровой. Терентий, положим, не крот. Пасюк он. Мышам дальний сродственник. Хотя, вроде как нечистокровный пасюк-то. С примесью кумовской чертинки. Но запасливый – страсть какой. А еще жадный! Прямо этот, как бишь его... Гансек? Бабсек? Скупердяй каких мало!
А еще у меня к тебе вопросы, дневничок. Мож, подсказку какую выдашь, пособишь приятелю?
Про какую такую Матрёшку здеси писано?
Вроде моя почерка, буковки моего полёту, а об ком речь – не разумею!
Поспрашал девчат – не добилси толку.
Никто про Матрёшку ту слыхом не слыхал.
Неизвестная прямо персона!
Но ведь мелькала где-то, раз я её здеси зафификсировал!
Прямо помраченье какое-то.
Охо-хонь...
Хорошо хоть, не один я со склерозой!
Дед Семён тожи запамятовал – зачем тележку тыквами да кабаками загрузил?
Собиралси отпереть их куда-то да напрочь забыл адресата.
Долго мы с ним кумекали про то, табачком склерозу отгоняли.
Хороший у него табачок. Крепкий. Тольки как была та склероза так и осталаси. Не помог табачок.
Ладно. Пойду, дневничок.
Варварка ужо гуся разделала. Соус томить собираетси, это что-то вроде густого супу. Там и картоха, морква, и, главное, сам гусь! Нужно прокотролировать, чтобы ни кусочку мимо не ушло. Всё, всё в чугунок сложилоси.
Ну и на костку взглянуть охота – интересно всё жи, какая будет новая зима?
Да и не мне одному. Девчата все собралиси, полным составом плюс Семён.
Варварка. Грапа с Онечкой. Тоська с гостинцами от Анютки.
Вроде никого не забыл. Всех перечислил.
Бывай, дневничок. Пошёл бдить»
Дворовый упрятал блокнотик с карандашом в самый дальний карман шубейки и, запинаясь о хвост, побрёл на кухню, почёсывая голову да бормоча про никому неизвестную Матрёшу.