"Обноски"
Пётр вернулся домой позже обычного. Осенняя сырость, которая окутывала город, словно липкая паутина, пробралась внутрь квартиры. Сил не было ни на что: ни на готовку, ни на уборку. Скидывая куртку, он машинально открыл почтовый ящик. Письмо. Очередной счёт за алименты. Глядя на бумагу, Пётр вдруг почувствовал тяжесть, словно на плечи упал мешок камней.
— Сколько это будет продолжаться? — пробормотал он себе под нос.
Прошло два года с тех пор, как его жизнь перевернулась. Развод. Бывшая жена, Марина, судом обязала его платить алименты. Пётр не против был помогать сыну, Мише. Он любил его безмерно, но что-то было не так. Денег, которые он отдавал каждый месяц, казалось, куда-то пропадали. Ребёнок в последние встречи всё чаще был в обносках, худым и печальным.
Он присел на скрипучий стул у старого стола, который остался после развода. Единственное, что у него осталось от семьи, — эти несколько вещей и разбитое сердце.
На следующий день, встретив Мишу, он не выдержал и задал вопрос, который долго не давал ему покоя.
— Сынок, почему у тебя такая старая куртка? Где твои новые вещи, что я тебе покупал?
Мальчик смутился, пряча глаза.
— Мама говорит, что денег нет… — тихо ответил Миша, опуская взгляд. — Она… ну, она говорит, что если я хочу что-то новое, то должен сам заслужить…
Пётр едва сдержал злость. Заслужить? Этот ребёнок не должен «заслуживать» базовые вещи! Он же его отец, и он делает всё возможное, чтобы Мише жилось лучше.
Пётр, заметив синяки на запястьях Миши, сначала растерялся. Он сел на корточки перед сыном, схватил его за руки и, пытаясь сохранять спокойствие, спросил:
— Миша, это что такое? Кто тебе это сделал?
Мальчик опустил голову и начал нервно теребить куртку.
— Никто, папа... Просто я... упал...
Пётр видел, что это была ложь. Эти синяки не от падения. Он чувствовал, как внутри поднимается волна гнева. Он резко встал, дыша тяжело, и посмотрел на часы. Бывшая жена, Марина, забирала Мишу к себе каждые выходные, но теперь всё больше становилось понятно: что-то было не так в её доме. И сегодня Пётр не намерен оставлять это без внимания.
— Бабушка присмотрит за тобой, — сказал он, взяв сына за плечо и отвёл к своей матери. — Я скоро вернусь.
Бабушка встретила их у порога, обеспокоенно поглядывая на внука, но ничего не спросила, только кивнула, понимая, что разговор будет позже.
Пётр зашёл в машину и, сжав руль так, что костяшки побелели, выехал из двора. Всю дорогу он обдумывал возможные варианты: кто мог так грубо обращаться с его сыном? Марина? Или её новые друзья, которых он никогда не видел? И кто дал право этой женщине подвергать ребёнка такому риску?
Подъехав к дому бывшей жены, он заметил, что во дворе было много машин. Окна на втором этаже светились, и сквозь занавески доносился приглушённый смех. Пётр вышел из машины и уверенным шагом направился к двери. Сердце стучало громко, а мысли о сыне только разжигали ярость.
Он постучал — громко и требовательно. Через минуту дверь открыла Марина. Она выглядела помятой, её глаза блестели. За её спиной слышались мужские голоса и пьяные шутки.
— О, это ты... — она усмехнулась, не делая даже попытки скрыть раздражение. — Что тебе нужно?
— Миша, — твёрдо ответил Пётр. — Что происходит? Откуда у него синяки?
Марина фыркнула и прищурилась, покачиваясь на пороге.
— Синяки? Ты опять начинаешь... Слушай, он просто ребёнок, упал где-то. И вообще, не твоё дело.
Из глубины квартиры кто-то крикнул: «Марина, что там такое?» Затем послышался другой голос, грубый и хриплый: «Эй, курнуть хочешь? Заходи!»
Но самое страшное прозвучало откуда-то изнутри: «Марина, в кадр! У мальчишек орудия стынут!»
Пётр не верил своим ушам. Весь этот шум, мужчины, пьянка… В этом доме теперь жил его сын.
Пётр в мгновение ока оттолкнул Марину, которая оступилась и чуть не упала. Его сердце бешено колотилось, а в голове проносились мысли о сыне. Он выхватил телефон из кармана, включил камеру и ворвался внутрь.
— Так вот ты как живёшь, — прошипел он сквозь зубы, снимая всё, что происходило вокруг.
В комнатах творился хаос: в углу на полу сидели мужчины, разлитый алкоголь, разбросанные бутылки, одежда валялась по углам, слышался смех, но это был не радостный смех — он был грубым и животным, как будто никто из этих людей уже не понимал, где они находятся.
— Марина, ты кого сюда привела?! — закричал он, не отрывая камеры от всей этой вакханалии.
Один из мужчин встал и направился к Петру.
— Ты что, снимаешь нас? — прозвучало грубо, и тут же кто-то из толпы кинулся на него. Мощный удар в лицо заставил его отступить на пару шагов, телефон выпал из рук, но запись продолжала идти.
— Убирайся, мужик! — голос звучал угрожающе. Другой мужик подошёл и схватил его за воротник, а затем силой выбросил на улицу. Пётр тяжело рухнул на лестницу, ударившись о ступеньки. Тело пронзила острая боль, но сознание ещё не покинуло его.
Он увидел, как Марина стояла в дверях, равнодушно наблюдая за всем этим, и без единого слова вернулась в дом, захлопнув дверь.
Пётр лежал на холодной земле, едва дыша после удара. Через мгновение из окна второго этажа с глухим стуком вылетел его телефон. Подняв взгляд, он увидел, как устройство летит вниз. Собрав последние силы, он вытянул руку и, чудом, успел его поймать. Открыв телефон, Пётр увидел, что видеозапись на месте. Это было его единственное доказательство против Марины и тех людей, что были у неё дома.
Суд
Судебное заседание проходило в напряжённой тишине. В зале суда Марина сидела напротив Петра Викторовича Олейникова, бледная и нервная. Её адвокат пытался представить её с наилучшей стороны, объясняя, что всё, что происходило в ту ночь, было случайностью и что она не виновата.
— Ваша честь, это недоразумение! — жалобно сказала Марина. — Я не знала, что такие люди придут в мой дом. Меня просто подставили. Всё это... ложь!
Пётр сидел спокойно, наблюдая, как его бывшая жена отчаянно пытается оправдаться. Судья, строгий мужчина с седыми волосами, внимательно следил за ходом дела. Когда очередь дошла до Петра, он встал и без лишних слов включил видеозапись на большом экране. На записи было видно, как Марина стояла среди группы мужчин, слышались их голоса, грубые и пьяные.
— Марина, в кадр! У мальчишек орудия стынут! — прозвучало с экрана.
Весь зал суда замер. На лице судьи появилась глубокая складка. Марина смотрела в пол, не в силах встретить взгляд Петра.
— Это видео ясно показывает, что ребёнок находился в опасных условиях, — произнёс судья. — Вы, Марина Олейникова, не обеспечили должного ухода за сыном. По этой причине мальчик передаётся под полную опеку Петру Викторовичу Олейникову.
Марина вскрикнула, но судья продолжил:
— Также, в связи с невыполнением своих обязательств по уходу за ребёнком, вы обязаны выплачивать алименты в размере 30 000 рублей ежемесячно. Кроме того, обязаны вернуть Петру Викторовичу все ранее уплаченные алименты за два года — сумма составляет 800 000 рублей.
Марина побледнела, едва сдерживая слёзы. Судья постучал молотком, завершив заседание.