Запись из дневника. Июль 2002 года (д. Лисье, Псковская область). Терпкое, синее небо. Здесь оно не такое, как в Питере. Здесь оно любящее, живое и синее. Оно врывается в глаза, проникает в душу. Его хочется взять в руки и обнять. Но оно необъятное. Я чувствую его нежное дыхание. Я люблю его. С ним я чувствую себя в безопасности. Так редко чувствуешь себя защищенной. Я спокойно пишу, не боясь, что небо прочитает мои мысли и накажет. Нет, не накажет. Оно льётся в моё окошко вечерней прохладой. Оно дарит мне яркий одинокий свет Венеры. Но она не одна. Я любуюсь на эту планету и она отвечает мне тем же. Она вдохновляет меня. Я пишу. На меня льется небо, прохладное, живое и синее. Оно приносит с собой дурман – зелёный шелест летних берез. Сквозь его шорох я вижу красоту и надежду. В моем сердце музыка порождает цунами и льётся наружу как это небо.
Январь 2015 года. В болезнях, страхах, сомнениях и проблемах повседневности я часто вспоминаю эту запись и свои ощущения, маленький ходик к свету, его только проблеск. Дело даже было, скорее всего, не в месте, и не в том, что небо было ясным, а не хмурым, а в моём состоянии души, в моём настрое благодарить небо за всё, что происходит, за возможность возвращаться и начинать всё заново, за прощение. Это ощущение напоминает мне момент из романа "Молодые годы короля Генриха IV" Генриха Манна: "Он стоял у самого моря. Даже во мраке ночи Генрих мог, не боясь нападений, ходить в гавань и на бастионы. Мощно катились перед ним морские валы, сшибаясь, переваливаясь друг через друга, и в их рёве слышался голос дали, его не знавшей, а в морском ветре он ощущал дыхание иного мира. Его дорогая мать уверяла, что если сердце в груди бьется уж слишком сильно, то это Бог. А сын её Генрих опьянялся мыслью о том, что не перестанут водяные громады греметь и катиться, пока не домчатся до невысоких побережий нового материка — Америки. Рассказывают, что она дика, пустынна и свободна; свободна, думал он, от зла, от ненависти, от принуждения верить либо не верить в то или в другое, смотря по тому, придётся ли за это пострадать или удасться получить власть. Да, по ночам, окружённый морем, стоя на камнях, залитых пеной, юный сын Жанны становился таким же, как его дорогая мать, а то, что он называл Америкой, было скорее Царствием Божиим. Временами звёзды поблескивали между мчавшихся, почти незримых облаков; вот так и душа пятнадцатилетнего мальчика, подобная облаку, мгновениями пропускает свет. Позднее это будет ей уже не дано. Земля у него под ногами будет становиться все плотнее и вещественнее, и к ней прилепится он всеми своими чувствами и помышлениями"...
