—Чеканулся, что ли? —подумала о муже Аня. —Пойду, гляну, как он там.
Муж есть муж, проведать надо. Может он сам мамку свою прислал, не зная, как помириться с женой, а может и Клавдия Степановна что приврала. Эта на всякое способна. Натура такая.
глава 33
Аня вдруг поняла, что она будто состоит из железобетонного комка нервов. Ни один мускул на ее лице не дрогнул. Клавдия дергала ее за воротник, а Анна смотрела так, будто свекровь стала стеклянной, невидимой, неосязаемой. Медленно, как в замедленном кадре, Аня поднялась, и Клавдия Степановна заговорила тише, словно ее голос проваливался постепенно в горле. С невозмутимым выражением лица Аня слегка приоткрыла рот и приказным тоном сказала:
—А теперь на разворот и на выход.
Это была не та Аня, которую знала Клавдия. Перед ней стояла какая-то незнакомая женщина со стальным взглядом. Она ни разу не моргнула, даже не прищурилась, как делают это другие, опасаясь шлепка по лицу. Клава отпустила невестку, отошла назад и, когда коленки уперлись в край лавки, взбодрилась.
—Тебе, соплячке, не выжить на моей территории. —Клава сама не понимала, какого врага взращивает в этой пигалице. Но продолжала давить на невестку, говоря с нажимом: —Придет время, и ты на коленках ко мне приползешь. Вот увидишь.
Погрозив пальцем, женщина выскочила на улицу.
—Посмотрим, кто ползать будет, —надменная улыбка Ани также быстро исчезла, как и появилась. За долю секунды.
Бог с ней, чокнутой Клавдией, что там с Федором – не понять. Прибежала, поорала… Как обычно, ничего путного не разъяснила, зато на Аню напустила всех собак.
—Чеканулся, что ли? —подумала о муже Аня. —Пойду, гляну, как он там.
Муж есть муж, проведать надо. Может он сам мамку свою прислал, не зная, как помириться с женой, а может и Клавдия Степановна что приврала. Эта на всякое способна. Натура такая. Хлебом не корми, а приврать дай. Аня оделась, обулась и отправилась в дом свекрови. Но не успела дойти до перекрестка, как ей навстречу на всех парах спешила воспитательница.
—Анна! Забирай своих мальчишек! Ветрянка у нас!! —кричала женщина. Подбежав, продолжила: —Семен весь горит. Я сначала не поняла, почему он сонный у тебя такой, а как пригляделась – там пятно, тут пятно. Красный весь. Карантин будем объявлять. Давай бегом.
Аня вместе с воспитательницей поспешили в садик. Про Федю все мысли выветрились. Забрав детей, Аня вернулась в дом, намазала Семена зеленкой, дала жаропонижающее, осмотрела Егорку. Чистый. Уложив детей на сон-час, Аня убежала на работу. Успеет вернуться, пока ребятишки спят.
После дойки она прискакала, подоила свою корову, вывезла навоз, сбегала за хлебом, вымыла пол и постирала замоченные вчера рубашки. Затопила печь и собралась готовить ужин. Чирк спичкой чирк, а конфорка не зажигается. Аня наклонилась, поднесла нос к конфорке и открыла вентиль. Завоняло жуткой кислятиной с жжённой примесью.
—Газ кончился, —сообразила Аня.
Надо поменять баллон. Запасной стоит в сенях, накрытый тряпкой. Аня вышла, откинула тряпку и застыла.
—И как я его по снегу протащу? Накатом можно, а с крыльца-то как спущу? Представив, сколько нужно сил для того, чтобы вытащить баллон, заволочь его за дом, потом приподнять и воткнуть в железный ящик, Аня похолодела. Вот тебе и причина – тяжела жизнь без мужика. Просить кого-то Аня не привыкла. Если за оплату – это одно. А зачем платить за установку баллона? Глупость. Аня наклонила баллон и начала его прокручивать краем дна по полу.
—Тяжеленный, зараза, —задыхаясь, проговорила женщина.
Дело за малым – спустить со ступеней. Но Аня не стала рисковать. А вдруг баллон выскользнет, упадет и бахнет!
—Тогда – пиши пропало, —искрометная мысль пронеслась в ее голове. —Тьфу!! —Раздалось в сенях, и Анна приуныла.
Ну что ты будешь делать! Мужской силищи не хватает! Аня разозлилась. Многое может сделать сама, дом ведь на ней, да и хозяйство тоже, а вот с тем, что неподъемно – не справится.
—Значит, придется идти за Федей. Но извиняться не стану! —Аня оставила баллон за дверью и ушла к свекрови.
Там она с ходу, увидев мужа за столом, наорала на него. Благо в доме не было его родителей. Дала пару затрещин, предупредив, чтоб не смел подымать на нее руку, и упрекнула в том, что его мамаша вновь приходила, чтоб обвинить ее.
—Да сколько можно во всех виноватых искать?? —Аня стояла перед ничего понимающим Федей и кричала что есть мочи. —Ты у нас сам Николай Чудотворец, а я – грешница великая!! Так, что ли? Чего глядишь, зенки твои бесстыжие! Мамке по сей день жалишься, а у самого ума нетути?! Да сколько можно вести себя, как младенец, а? Сколько можно меня позорить!! Или ты еще не вырос? А как ко мне в койку прыгать, так первый?!
Федя, втянув голову в плечи, смотрел на незнакомую ему женщину таким виноватым взором, что на его глазах проступили слезы, и Аня их заметила.
—Федь, —опешила она, склонившись над ним, —ты чего?
Ее голос моментально стал тихим и даже нежным.
—Федя… что с тобой?
Видя его побледневшее лицо и задранные на лоб брови, Анна не узнавала в этом сжавшимся мужичке своего нахального мужа, которому, в принципе, на все плевать. Федя не позволял шутить над собой, а тем более – кричать. Он мог и гаркнуть, но редко, а мог и стукнуть кулаком по столу, если чувствовал, что собеседник гнет свою линию и не принимает его мнение. Вот всё было хорошо, пока он, дурень, не напился и не унизил ее перед детьми. Но сейчас… Он сидел такой кроткий, как будто маленький мальчик: набедокурил и боится отцовского наказания. Под глазами огромные синие мешки, нос почему-то распухший, Федя хлюпал, как будто не мог нормально дышать. Выглядел мужик кошмарно, весь такой напуганный, скукоженный. Жалкое выражение лица заставило Аню сменить гнев на… это даже словами не передать, что она ощущала сейчас. Вглядываясь в эти потухшие, потерянные глаза, Аня не выдержала и заплакала:
—Федя. Феденька!
Она обняла его голову своими тонкими ручками, погладила по затылку и, нащупав огромную шишку, отпрянула от мужа, еще раз взглянула в его несчастные глазенки и заревела в голос.
—Миленький ты мой! Феденька!!
В ушах Ани возродился жесткий голос свекрови, которая кричала:
«Бродит по деревне… Не помнит ничего…»
Бродит. Всю ночь ходил по морозным улицам, мёрз, не понимая, куда ему надо пойти. Представив всю жуткую картинку, которую пережил ее муж, Анна рыдала громче лесного зверя, попавшего в капкан. Безумная жалость охватила ее, внутренние органы сжались до размеров горошины. Аня чувствовала каждую клеточку своего тела, оплакивающего безжалостный поступок женщины, которая не имеет право называться женой. Она должна была, обязана пойти искать Федю. Почему же ей и в голову не пришло, что он мог лишиться разума от ее бешенного поступка?
—Прости меня-а-а-а!! —эмоции, переполнившие сердце Анны, вырывались наружу снова и снова, поливая макушку ошарашенного мужика солеными извинениями.
Анна дрожала, всхлипывала. Она как будто пыталась раствориться в теле мужа, чтобы он почувствовал всеми фибрами души, как ей жаль, что он потерял рассудок. Пришла, накричала, ударила – и чем ты лучше своей свекрови?? Мозг будто отказывался подчиняться Ане, предоставляя ей всё больше и больше возможности сравнить себя с озлобленной Клавдией Степановной. Нет бы прийти и поговорить по-человечески, но Аня с точностью повторила движения матери мужа и обрушила на Федю всю свою злость, накопленную за прошедшие сутки.
В доме стоял похоронный вой. Аня продолжала оплакивать свою беспощадность, а Федя – сидеть на табурете, как статуя. Казалось, войди сейчас кто-нибудь – создастся впечатление, что в семье Кучкиных произошла глубочайшая беда, которую ничем не исправить. Наконец, Аня начала успокаиваться. Вытерев ладонями лицо от слез, она подняла голову мужа, взявшись за его за подбородок, и сказала:
—Ну всё, Феденька. Пойдем домой. Хватит тут сидеть, пойдем, родимый.
Федя послушно встал, не спуская с женщины удивленного взора.
—Куда? —спросил он и огляделся. —Здесь мой дом.
—Нет, Феденька, не здесь. Мы с тобой живем в доме моей бабки.
—Соболезную, —кивнул мужик, подумав, что бабка умерла.
—Нет-нет, живая она, —Аня будто прочла его мысли. —А дом нам оставила. Пойдем, мой хороший. Сейчас мы с тобой оденемся. На.
Подав ему его валенки, Аня сняла с крючка фуфайку.
—Одевайся, —собралась помочь надеть, но Федя выставил руку вперед, не дав ей приблизиться:
—А вы кто?
Аня не могла свыкнуться с тем, что Федя не узнает ее. Но надо брать себя в руки и возвращать мужа в привычную для него жизнь.
—Я? Жена твоя. Одевайся, Феденька.
—Жена? —удивленно переспросил он. —А мне Клавдия Степановна, которая матерью мне приходится, сказала, что у меня никого нет, кроме сестры и родителей.
—Твоя Клавдия… хм, —Аня умерила свой вспыльчивый нрав и продолжила ровным тоном, —мама твоя, Феденька, что-то перепутала. Пойдем. У меня и доку́мент есть. Сам посмотришь.
—С печатью?
—С печатью. Одевайся. Я тебе деток твоих покажу, Сёмку и Егорку.
—У вас два сына?
—У тебя, Феденька, у тебя. А еще коровка Зорька и боровок Бориска. Вот так, молодец, просовывай ручки, я застегну.
Федя слушал, как голос молодой симпатичной женщины льется ручьем, и представлял, что у него есть семья, о которой он ничего не знает. Аня застегнула пуговки на фуфайке, повязала на голову Феди свой шарф, потому что мужик был без головного убора, помогла надеть валенки. Прикрыв дверь, оба отправились в новый мир, который Феде был неведом. Аня понимала, что ей придется постараться, чтобы муж вновь полюбил ее, вспомнил прежнюю жизнь. Но только ту, в которой он не пил. А вообще, если так подумать, славно получилось! Теперь из Феди можно слепить иного мужика, о котором мечтала Аня. Непьющего, работящего, заботливого!! Пока она вела его домой, улыбалась и рассказывала, как они отмечают праздники без спиртного, как Федя проводит время со своими сыновьями. Приврала, конечно, но ведь во благо.
—Они тебя просто обожают, —говорила Аня, подводя мужа к калитке своего дома. —Семена ты на коркушках катаешь, да и Егорку тоже, а потом идете на улицу и играете в снежки. Кстати, Феденька, ты вчера обещал мальчикам построить скворечник. А еще на горке покататься. А мы с тобой собирались баньку строить. Помнишь?
Федя кивал, соглашаясь с каждым словом, но чувствовал, что женщина говорит неправду. Например, как у него не может быть вредных привычек, если утром с мужчиной по имени Алексей, который назвался его отцом, выходили на перекур. Вышли, закурили, и Федя даже не закашлялся. Да и в кармане фуфайки пачка с сигаретами лежит, спички.
—А летом мы тебя редко видим, —продолжала говорить Анна, запуская мужа в дом, —ты в поле, а мы туточки. Тебя дожидаемся.
Они вошли в сени, Аня открыла вторую дверь и запустила мужа. Федя встал на пороге и молча уставился на ребятишек, которые сидели за столом и ели черный хлеб. Мальчик, что постарше, был весь покрыт зелеными пятнами, а тот, что помоложе, одет в одну маечку.
—Опять обоссался!! А горшок на что?? —рвануло над ухом Федора, и он сам чуть не обмочил штаны.
—Ныть собрался? Быстро одеваться, пока мудё не застудил!! —Аня ни с того ни с сего заорала на Егора, но за компанию испугался и Сёма.
Потупив взоры, мальчишки удалились в комнату, оставив на столе недоеденный хлеб и крошки.
—Проходи, Феденька, —женщина вновь переменила тон. —Не стесняйся. Здесь же ты хозяин. Вон, твои портки рабочие на печке, —оттянула Аня занавеску, —а вон твои калошки. Проходи, сейчас чайку попьем, а потом я ужин приготовлю.
—А почему второй малец такой сивый? —неожиданно спросил Федя, снимая валенки.
Аня сжала губы, еле сдерживая себя, и засопела.
—Твой он, Федя, —процедила она сквозь зубы. —Не слушай никого, твой. А если кто рот свой откроет против, то я быстро его на место поставлю.
Федя разделся, сел на лавку у печки и поднял голову к потолку.
—Если ж я - хозяин, как вы говорите, то почему потолок черный?
—В копоти. Отмоем, только лето придет.
—А лавку бы сменить надо, —поерзал на ней Федя, —расхлябана.
—Сейчас приготовлю, поедим и займешься. Умница ты моя, —она чмокнула мужа в лоб и поспешила готовить ужин.
Предупреждаю последний раз, кто будет спойлерить из Премиум глав, отправится в бан навечно.
Глава 34 Всех с наступающими выходными 💕 Вы будете в курсе всех событий, если составите нам компанию в телеграмм
Благодарю за лайки, репосты и подписку на канал.