Такара, которую несмотря на боль просто раздирало любопытство о какой ошибке идёт речь, напряжённо ждала продолжения, но в комнату вошёл Слур, и она замерла.
Змееглазый посмотрел ей в глаза и выдохнул:
– Ты хотела быть сильной, и сама согласилась на эту работу, и ты потребовала, чтобы не было сексуальных домогательств, – он смотрел ей в глаза, не отрываясь. – Зеленоглазая, ты бесчестна, так как пыталась соблазнить меня. Тебя этому учили в монастыре? Как насчёт сексуальных домогательств? А?! Ведь они были, но с твоей стороны!
Такара угрюмо кивнула, соглашаясь, и выдавила из себя:
– Ты прав! Прости, я виновата, но и ты виноват! Я помню твои поцелуи. Ты… Ты совращал меня! Вот! – от сказанного у неё закружилась голова, и бросило в жар. – Мне из-за этого не по себе
– Ах ты, глупышка, разве так совращают?! – Змееглазый медленно обвёл указательным пальцем её губы, а потом облизнул его. У Такары сердце ухнуло в желудок, и она стала задыхаться, его глаза потемнели, и он проурчал. – Я просто лечил твои рубцы, а сегодня ты научишься это делать сама.
В комнату вошёл Хакан и отдал в руки братцу литровую банку с чёрной жидкостью, и с жалостью посмотрел на девушку.
– Выбирай: или я и мои поцелуи, мечтательница ты моя, или эта гадость! – проворковал Слур.
Такара говорить больше не могла и кивнула на банку. Жидкость медленно, как кисель колыхнулась. Слур безжалостно поднял девушку и вручил ей банку.
Она пила мерзкую слизь, проклиная себя за попытку отомстить мучителю, тем более что ничего так и не узнала. Слёзы текли по щекам, а она просила Бога послать ей силы и терпения. Хорошо хоть этот изверг не слышал её мысли. Она отвлеклась от мерзкого вкуса сразу, как только услышала, как Слур, который вышел, проговорил брату:
– Теперь массажи. Я не ошибся, она великолепна. Я выбрал!
– Не сходи с ума! Слур, ну что ты право? Ты ошибся.
– Нет, она моя… – Слур вошёл в комнату, увидев её злой взгляд, пробормотал. – Ты же хотела силы, мы её тебе даём. Не забывай, у женщин есть ещё одна сила. Эта сила её привлекательность.
– Тебе не сделать из меня девку! – гневно просипела Такара. – Может я и нищая, и неумелая, но я не продажная!
– Дурочка, я буду из тебя делать королеву. Мою королеву! – хмыкнул тот забрал банку, посмотрел на её позеленевшее лицо и сочувственно шепнул. – Я тоже пил эту гадость, только в меньшем объёме и в более раннем возрасте. Она усилит твою регенерацию. Потерпи, детка!
Впервые за все время этот изверг пожалел её. Девушка чуть не заплакала от благодарности, но Слур скользнул к ней и впился в рот поцелуем. Сердце опять остановилось, а кровь понеслась по сосудам, как вагончики метро, с завыванием. Она замерла, испытывая невероятное удовольствие, но, вспомнив о грехе, влепила ему пощёчину и с ужасом зажмурилась, но в ответ опять нежный поцелуй и вопрос:
– Нравится?
– Совратитель! Я не поддамся греху! – она мысленно рявкнула на свой организм. – Не сметь! Только любимому!
– Ну-ну… – промурлыкал тот и исчез.
Всю ночь она горела от принятого зелья и поцелуя, который не выходил у неё из головы. Вспоминала, какие последствия бывают, если поддаться искушению. Заснула только под утро.
Утром она была, как новенькая, и её мучения продолжились: теперь добавились метание ножей, каких-то серпиков, которые умещались в ладони, и за каждый промах – плётка. Потом массаж, от которого она охала и стонала, потом баня и опять ножи.
Мысленно она шептала:
– Видишь, организм! Он тебе делает больно, а ты собрался нежится в его руках. Нет уж!
Через две недели она отупела и от усталости, и от боли. Плеть теперь больно хлопала по заду, активируя память. Она так уставала, что даже не могла читать, и тогда Слур ей шепнул:
– Если ты не будешь выполнять свои обязательства, то я забуду пункт об обещании, и начну, – он облизнулся, – сексуальные домогания.
Это оказалось хорошим стимулом, и девушка перестала ошибаться и оценила массажи. Она гордилась собой и, задрав нос, посматривала на теперь вечно хмурого Слура.
Прошёл ещё один месяц, и однажды её ввели в зал, в котором на скамье стояли туфли на очень высоком и тонком каблуке, и заставили их примерить. Что последовало за этим Такара не хотела вспоминать. Оба брата так ржали, что сбежалась вся обслуга, которая присоединилась к ним.
– У тебя два дня, чтобы освоить походку, а потом начнёшь в них танцевать, – жёстко проговорил Слур, и, обернувшись, бросил. – Тошниловка!
Этого она не могла простить, но, подумав, успокоилась. Они же не знали, что туфли на каблуках она надела впервые в жизни. Вспомнила, как сестра Серафима однажды сказала, что если хорошо сделал работу, то приносишь радость и себе, и Создателю. Туфель было много, в том числе и на очень высокой платформе. Она нашла самые неустойчивые туфли. И опять тренировки, на которые она теперь одевала туфли на каблуках. Вскоре она не замечала каблуки.
Её мучители заменили тренировки на танцы. Они были очень разными. Некоторые ей не нравились, да и запоминать многочисленные фигуры было трудно, так как Такара не видела в них смысла, в результате зад часто болел от плётки.
Через месяц Хакан вёл её в вальсе и злился, так как Такара отстранённо считала про себя, боясь ошибиться и начать подпрыгивать, а не скользить, как положено. Она не понимала, почему он злится, а увидев взбешённое лицо Змееглазого, обмерла. Он её придушит, решила она.
– Всё! Не могу с этим роботом танцевать! – возмутился Хакан. – Ты… Я даже не знаю, как тебя обидеть. Ты машина! Если раньше ты была, как корова на льду, то теперь – робот.
– Ну что я делаю не так? – угрюмо удивилась девушка. – Ни разу ведь не ошиблась. Вы просто придираетесь!
Слур скользнул к ней и прошептал:
– А ты мазохистка… У тебя кожа стала, как у носорога, не пробиваемая. Здесь уже не плётка нужна. Давай со мной, и не вальс. Помнится, вы с Нателлой танго учили… – с этими словами он скользнул губами по её шее, а руками по бёдрам. Девушка беспомощно оттолкнула его, а он усмехнулся. – Теперь за каждый твой промах, будет поцелуй.
Такара ничего не чувствовала от липкого ужаса, так его глаза куда-то её затягивали, она вся горела. А он… Он внезапно оттолкнул её. Девушка поражённо охнула, и первый поцелуй в почти обнажённую грудь (на танцах она всегда была в бальных платьях), в такт музыке. Такара взбесилась. Мерзкий тип, он же издевается над ней! Он ещё хуже, чем её гнусные родственники. Кожа, куда он поцеловал, горела.
– Ну, погоди! – и вспомнила, что Нателла говорила о танго. – Ну что же, организм, хотел порадоваться, начинай!
Такара едва коснулась его шеи, потом её руки заскользили по его плечам, спина легла на его руку. Змееглазый вздрогнул. Не веря происходящему, он вёл её в танце и мучился от желания влепить ей пощёчину за то, что она вытворяла, но не мог – такой желанной она была. Танец кончился, Хакан потрясённо выдохнул:
– Однако! Кого мы сотворили? Просто Далила какая-то!
Убежавшая в сад девушка упала на землю на колени. Ей было невыносимо стыдно. Она плакала навзрыд.
– Господи! Неужели я стала, как мои родственнички?! Прости меня! Мне не говорили, что тело такое слабое, а месть так сладка. Прости!
– Прости нас, детка! – она вздрогнула, когда Слур прошептал ей в ухо. – Я перегнул палку. Прости! Поверь, я хотел, чтобы ты была лучше всех, чтобы ты была сильной. Мы же обещали тебе свободу, ты её получишь. Клянусь, мы поможем! Даже паспорт тебе делаем на другое имя. Ты же хотела силы? Мы даём её тебе. Не обижайся на нас. Мы очень торопимся. Нам так здесь всё надоело!
Такара внезапно оказалась в его объятьях, впервые было не страшно. Уютно расположившись в его руках и, чувствуя себя защищённой, она прошептала:
– Кто ты? Кто? Ну почему ты бываешь таким злым?
Слур зарылся носом в её волосы и прошептал:
– Я тот, кто очень хочет вернуться домой, в этом можешь помочь ты. Я хочу домой, но вместе с тобой. Детка! Только бы мне сдержаться…
– Этот мир – зло, так говорили сестры. Они были правы! – она и не замечала, как Слур ласкает её обнажённую спину. – Меня здесь предали все. Понимаешь?!
– Я никогда тебя не предам! – Слур, задыхаясь, приник к её шее.
Она замерла, наслаждаясь его поцелуями, так не хотелось уходить.
– Как хорошо, хочу ещё. Ещё!
– Моя, ты моя! – Слур задыхался от нежности к своей девочке.
Она, наконец, сделала, что мечтала, нежно ласкала бугры мышц на его груди, покусывая его шею. Прошло несколько томительных секунд, и, вспомнив о грехе, выскользнула из его рук и остановилась, увидев потрясение на лице Змееглазого.
– Прости… Э-э… Прости! Спасибо за сочувствие, – прошептала она, – и за сдержанность и благородство. Это что-то мой организм вытворяет. Я совсем спятила от тебя, ласковый мой.
Когда она обернулась, Змееглазый сидел на земле с закрытыми глазами и побелевшим лицом, сжав кулаки. Она прибежала в свою комнату и включила ледяной душ. Только через десять минут, её тело перестало гореть, и она, лязгая зубами, влезла в пижаму и бухнулась в кровать. Уже засыпая, услышала обрывок разговора.
– Ты ошибся! – горячо говорил Хакан. – Откуда ты это всё взял?
– Я тебе клянусь силой, потому что сам это видел. В саду, после танго. Она англи [1]. Моя девочка – англи!
– Да ладно тебе! У тебя глюки. Просто ты желаемое выдаёшь за действительность. А то я не знаю, что происходит с влюблённым англи.
– Ну что ты за невера! А её фамилия?
– Ты что, забыл, что мы всю Японию облазили, не нашли.
– А её имя? Такара – сокровище.
Она подосадовала, что ничего не поняла, братья ушли, а она не решилась идти за ними.
Утро было обычным, но Нателла, скользнув к ней в спальню, бросила на кровать толстенную книгу: «Легенды и истории о драконах».
Отказавшись от завтрака, Такара провалилась в книгу. В книге были собраны рассказы, легенды, просто заметки. Одна из них её поразила. Некий Разваил писал: «Драконы горды и смелы. Люди по незнанию приписывают им коварство, и, как оказалось, не напрасно. Есть кланы, которые сами драконы презирают. Мало кто знает, какими верными и преданными друзьями являются драконы, но те, кто их узнал, сами мечтают стать подобными драконам. Быть сильными, страстными и летать в облаках.
Самое удивительное, что, полюбив, дракон становится самым нежным и заботливым существом и, готов убить за свою женщину, или легко распрощаться со своей жизнью ради её счастья. Когда дракон добивается любви, он становится страстным и путает действительность и любовные игры. Драконы обожают играть с теми, кого полюбили, но тяжелы их игры для избранниц сердца, хотя это стоит того. Ведь, выбрав, драконы становятся истинными подкаблучниками, выполняя любую прихоть своей любимой, ибо прекрасны они и великодушны. Если возлюбленная сомневается в любви её избранника, или обстоятельства складываются так, что не ясен её род, то она в праве вызвать его на бой. Только в этом бою дракон может добиться взаимности возлюбленной. Только бой выбора позволяет не усомниться в чистоте выбора».
Девушка лихорадочно листала рисунки, руководства по изготовлению бумажных змеев-драконов, какие-то стихи… Злилась, так как часть записей было написано иероглифами.
Нателла закричала, что пора собираться, Такара расстроилась и заглянула в конец книги. Пролистав заключение, на нескольких страницах, прочла последнюю фразу: «Много путаницы, так как мало очевидцев осталось в живых из тех, кто реально общался с драконами».
Такара прижала руки к груди, сердце почему-то трепетало. Зачем Нателла дала ей эту книгу? Она не понимала.
В комнату опять скользнула красавица-учительница, с невозмутимым лицом забрала книгу и велела ей одеваться, потом посоветовала быть красивой и неожиданно обняла неё, шепнув:
– Готовься!
Когда Такара вышла в гостиную, братья рассказали, что с сегодняшнего дня она для всех француженка и приехала с ними в связи с открытием новой выставки вин. Все они из Лиона.
Девушка рассердилась, что ей не дали ничего почитать об этом городе. Хакан, сжав ей плечо и, волнуясь, шепнул:
– Поверь никто даже не посмеет с тобой говорить о твоей жизни, это же не принято на таких приёмах. Учти, это больше, чем экзамен! Если ты выдашь хоть движением брови, что знаешь русский, то я больше не буду сдерживать братца.
– Что?! – от возмущения Такара потеряла голос и зашипела.
– Ладно-ладно! Не сердись! – Хакан успокаивающе похлопал её по плечу. – Ну, чуть переборщил с угрозами! Повторяю! Можешь говорить с нами только на арни, но избегай даже этого. Мы французы! Сегодня, я твой друг, а Слур – бойфрэнд.
Она, озадаченная его волнением, спросила:
– Хакан, не стоит казаться хуже, чем ты есть. Я поняла, как это важно, но не сердись, а кто такой бойфрэнд? Я уже слышала это слово, но не знаю, что оно означает. Нет, я перевела слово, но…
– Любовник! – выдохнул ей в ухо Слур, который оттуда-то возник за её спиной, – Да, забыл сказать, тебя зовут Соланж. Меня Максимилиан. Поменьше говори, побольше удивляйся и спрашивай. Я всегда буду рядом и смогу ответить на любой вопрос.
– Я не буду тебя целовать, – гневно возопила она, внутри что-то опять ойкнуло, потому что именно этого ей и хотелось.
– Да и не надо. Я сам это умею делать! – и подмигнул ей.
Увидев, что у него на глазах линзы, которые превратили его глаза в обычные карие, Такара расстроилась, так как поняла, что именно глаза её манили, и она очень-очень хотела бы иметь такие же. Теперь сразу стало ясно, что они с Хаканом родные братья. Хорошо иметь семью, подумала, только не такую, как у моей Тётки. Не дай Бог!
Машина неслась по Москве, а она, забывшись, мечтала быть такой, как дракон. Сильной и ловкой, страстной и верной. Быть драконом и летать. Любить, как драконы. Ей было жарко от того, что Слур держал свою руку на её талии. Вспомнила рисунки в книге и усмехнулась, поняв, что глаза Змееглазого – это глаза дракона. Чтобы избавиться от странной истомы, которая охватила её тело, она потёрлась головой о его плечо и опять удивилась изумлению во взгляде, но не только Слура, но и Хакана.
– Да что вы на меня таращитесь?!
И услышала изумлённые мысли братьев.
– Создатель, нашли! – думал Хакан. – Благодарю тебя за этот дар!
– Моя! Ты моя! – думал Слур. – Сокровище! Как же мне трудно мучить тебя, но что же делать? Что? Я готов сам себя истязать. Проснись! Проснись, моя пылкая.
Такара задумалась, да о чём же они? Ну ладно Слур – ceксyaльнo озабочен, как сейчас говорят, но Хакан, он-то о чём?
Они вошли в просторный холл. Она застыла, к ним навстречу шёл её троюродный брат, и тогда она мысленно завопила, обращаясь к Змееглазому:
– Слур! Это – мой родственник!
Слур потрясённо взглянул на неё и взял под руку.
– Хочешь воды? Или хочешь вина? – он поцеловал её в щёку и быстро мысленно заговорил. – Вот как?! Мы умеем скрывать, что способны к мыслеречи? Успокойся! Не отказывайся от вина. Не зли меня и слушай! Глотни один раз, и, если я поцелую тебе руку, откажись, если два раза – удивись и поинтересуйся, что это? Такара, слушай всё, что я буду думать о вине.
– Но он узнает меня!
– Нет, не узнает! Я бы выпорол тебя за то, что ты, не потрудилась рассказать о всех твоих родственниках.
– Это мы протупили, что не предупредили её! – возразил Хакан.
– Так вы знали? Ах, вы раззявы! – рассердилась она. – Вот бы вас обоих плеткой по заду.
– Я не дам тебя в обиду, – промурлыкал Слур. – Сокровище! Покажи, что ты умеешь.
– Разбежался! – фыркнула она.
[1] Англи – первая разумная раса, созданная творцом на Земле, обладали способностью к трансформации в любого животного в зависимости от обстоятельств, наиболее устойчивыми формами является дракон и человек, так как превращение в эти формы на Земле не требует затрат энергии. С точки зрения людей земли, англи – оборотни (прим. автора).
Продолжение:
Предыдущая часть:
Подборка со всеми главами: