Я выгнула бровь и повторила его манёвр.
— Нет, я сбросила вызов раньше. К слову, он спросил меня о том, как проходит первый день семейной жизни… — бросила на парня красноречивый взгляд, понимая, что знать он мог только от Макса. Вряд ли те парни, которые выполняют все его приказы, будут разбалтывать подобную информацию и, тем более, докладывать Костику о том, как Картер проводит время.
Макс рассмеялся, глядя в мои глаза.
— Я же говорил, что он всё знает. Тем более, вчера я написал ему, что забираю тебя из общежития.
— И он был не против? — не поверила я.
— Попросил только привезти сегодня домой, — хмыкнул Макс и принялся уплетать омлет.
Я смотрела на его длинные пальцы, сжимающие сталь, и старалась состыковать два пазла, которые прекрасно подходили по размеру, но никак не хотели соединяться. Мысленно махнув на это дело рукой, взялась за завтрак. Голод сжимал желудок с такой силой, что тот уже облизывался на позвоночник.
Как только кулинарный шедевр был потреблен, Картер встал из-за стола и, сходив куда-то, вернулся с телефонами, один из которых протянул мне. Мой. Он принялся хмуро изучать содержимое гаджета. Сел напротив и просто потерялся для всего мира. А я смотрела на его складку между бровей, пила свой растворимый кофе и думала о том, чего мне ожидать от него дальше.
Макс ясно дал понять, что для него произошедшее — это начало наших отношений, от которых мне теперь никуда не дется. И он не спрашивал. Он поставил перед фактом.
Мне же чисто из принципа хотелось дать ему от ворот поворот, но я понимала, что пойду тогда против своих чувств, чего делать ужасно не хотела, а если и хотела, то это было самообманом.
Разблокировала свой смартфон и открыла ватсап. От Маси висело три сообщения, в которых она спрашивала меня, куда я подевалась, и просила написать, когда закончится праздничный вечер. Не долго думая, я решила поделиться с подругой шокирующей новость. Прям так и написала:
“Я переспала с Картером”
Подняла глаза на виновника события и наткнулась на изучающий взгляд. В воздухе определённо заискрило от напряжения. Кожу обдало жаром, а сердце, кажется, ухнуло вниз.
От моего смартфона раздался звук входящего сообщения, и я вернула внимание переписке. Мася прислала потрясённого до глубины души ленивца, изображающего персонажа с картины Мунка. Это не могло не вызывать реакции, и я хохотнула, прикрыв губы ладонью.
“Не может быть! И это после того, как ты уверяла, что он не может тебя любить и лелеет ненависть к себе? Как ты согласилась?” — я уже хотела написать ответ, но заметила, что подруга продолжает печатать. — “Постой! Только не говори, что ты его заставила!” — несколько секунд и новое: — “Млять, меня порвёт! *LOL*”
Я недоумённо уставилась на сообщение, но поняв, что подруга стебётся, просто заблокировала смартфон и уже хотела отложить в сторону, как он разразился мелодией. Согласно надписи на дисплее, звонил отец.
— Алло?
Я снова посмотрела на Макса и едва не прикусила язык, когда его рука легла на моё колено.
— Кать, ты сегодня приедешь? Костя уже дома, мы тебя ждём.
— Да, я скоро буду. Это всё, что ты хотел? — не очень вежливо спросила, но наше общение никогда не было идеальным. Он привык.
— Я вечером уезжаю по делам. Хотел повидаться с вами, вот и все.
Сильные пальцы ласково гладили кожу, а серые глаза пристально отслеживали реакцию. У меня не было ни сил, ни желания ему сопротивляться.
— Я приеду, — ответила коротко и сбросила вызов, чтобы через секунду быть пойманной в горячие объятия.
Картер не сдерживался. Скользнув языком по моим губам, он тут же ворвался в мой рот и принялся целовать жадно, с лёгкой горчинкой безумия, сплетая наши дыхания.
Один миг, и я оказалась сидящей на стойке, а Макс вклинился между моих, не разрывая дикий поцелуй. Поцелуй-клеймо, что говорит: я его. А быть его… оказалось необычно. Волнующе. Невыносимо хорошо.
— Черт… Кэти, тобой насытиться невозможно, — его губы прошлись по щеке до уха, оставили укус на мочке, чтобы потом спуститься вниз по шее, а затем… — Я до сих пор голоден.
Из моего рта вырвался хриплый вдох, когда его зубы слегка прикусили по очереди мои ставшие твердыми соски, скрытые лишь тонкой футболкой.
— Знаешь, о чем я думал, когда увидел тебя в твой день рождения? — его бархатный голос задевает что-то глубоко внутри. Неведомые нити, отвечающие за возбуждение, которыми мастерски играет Картер.
У меня дрожали колени, низ живота налился будто лавой, а тело стало настолько чувствительным, что от каждого соприкосновения с Максом мне сносит крышу. Происходящее я могла бы назвать пыткой, потому что парень не делал ничего, чтобы унять сладкую боль и сменить ее на наслаждение. Он заводил меня сильнее, отстранившись от груди и легко дуя на мокрый след, тем самым пуская по венам электрический ток.
— Что ты охрененно будешь смотреться сзади, — его пальцы обожгли бедра, перед тем как он взялся за края футболки, рывком приподнимая и снимая ее. — До одури хочу тебя, Малая.
Я осталась лишь в простых хлопковых трусиках, уже насквозь мокрых.
— Макс… — тихо протянула я, сжав его ногами и руками, чтобы быть ближе.
А затем… В тишине, что прерывалась лишь нашим частым дыханием, раздался оглушающий рингтон телефона Картера. К несчастью, он лежал совсем рядом, и мы оба увидели имя звонившего.
Костя.
— Он знает, когда звонить, — сконфуженно пробормотала, пытаясь подняться, чтобы натянуть обратно футболку.
Мрачно выругавшись, Макс, не выпуская меня из кольца рук, взял телефон и принял вызов.
— Я забыл сообщить самое важное, — раздался непривычно серьезный голос Костика.
— Что? — мгновенно напрягся Картер.
— Заскочи, плиз, в Мак. Жрать хочу, сил уже нет, а у нас в семье никто, кроме Малой, не знает, как включается микроволновка или мультиварка.
Повисла короткая пауза, которая прервалась громогласным хохотом брата и злым рыком Макса:
— Кос, твою мать, ты не охренел?!
— Ладно-ладно, простите, голубки. Жду вас, — примирительно отозвался Костик, но успел добавить насмешливо раньше, чем парень отклонить звонок: — И мне два бигтейсти и наггетсы! А колу я пью только со льдом!
Прошипев что-то неразборчивое про всяких придурков, Макс отключился, а я, прижавшись к его плечу, все же рассмеялась. Глупая ситуация, очень глупая, но Костик… Я думала, он лишь меня достает своими шуточками и просьбами, но его пыла, оказывается, хватает на всех.
— Кэти, и ты туда же? — недовольно произнес Картер. — Черт, я порой хочу придушить его, но понимаю, что без братана будет слишком скучно жить. — Он погладил меня по волосам, чмокнул в макушку и продолжил: — Ладно, давай собираться. Я украду тебя вечером, и мы сходим куда-нибудь, хорошо?
Кивнула и спокойно подалась, когда Макс стащил меня со стойки, не забыв предварительно сорвать пару одуряющих поцелуев, от которых кружилась голова и в ужасе сбегала пространственная ориентация.
Ехать с Картером в одной машине, будучи совершенно на другом уровне отношений, было гораздо круче. Кажется, мы без умолку болтали обо всём на свете. О музыкальных предпочтениях: так я выяснила, что "Thirty seconds to mars", "Imagine Dragons", "Boyce Avenue" и "Kodaline" входят в топ десять его музыкальных предпочтений. О фильмах: он признался, что старое американское кино ему куда ближе всех тех ужастиков, что обожает Костик. А вот вопрос о предпочтениях касательно девушек ему не понравился. Он сначала нахмурился, но потом повернулся и чуть хрипловатым голосом ответил:
— На самом деле ответ очевиден, Кэти. Взгляни на себя и станет понятно.
— То есть невысокие худые блондинки с не самым лучшим характером? — улыбнулась я.
— Мне нравишься ты, Малая.
***
На подъездной дороге мы встретились с Павлом Алексеевичем, который добродушно ухмыльнулся, когда я вылезла из машины Макса. Мужчина тоже только откуда-то приехал. И выглядел он очень непривычно. Синие джинсы, черная футболка, вырез которой позволял рассмотреть тату на шее. И я только сейчас смогла рассмотреть её полный рисунок, потому как обычно ворот рубашки закрывал нижнюю её часть. Под последними двумя цифрами “1983” была набита перевёрнутая корона с тремя острыми зубцами. На моей памяти я всего пару раз видела мужчину в свободной одежде. Обычно он надевал только классические костюмы.— Привет, молодежь, — улыбнулся Павел Алексеевич и пожал сыну руку. — Как дела?
— Здравствуйте, хорошо, — улыбнулась я в ответ. Правда, вышло не так, как того хотелось. Вспомнив, что мужчина говорил в нашу последнюю встречу, я зарделась.
Картер же подошел ко мне, взял за руку и понятливо усмехнулся.
— Беги к своим. Я вечером тебя заберу, — он, совершенно не стесняясь отца, склонился и поцеловал в губы, сжав в своих медвежьих объятиях, а когда отстранился, добавил: — И заказ Костика не забудь. Не хочу, чтобы он от голода тебя съел.
Хмыкнув, я послушно забрала бумажные пакеты с заднего сидения авто. Попрощавшись с мужчинами, убежала в дом. Костик сразу накинулся с объятиями, закружил, и принялся привычно подшучивать. На этот раз о росте, бараньем весе и прочих физических параметрах.
Отец тоже был дома, но с ним разговора не случилось. Его приветливое отношение, как обычно, наткнулось на холодную стену моего. Мы пообедали, Костик рассказал, как у него обстоят дела на учёбе, я поделилась тем, как проходят мои будние дни, а папа внимательно слушал и улыбался на каждую шутку. Нет, он не влезал в беседу, лишь изредка задавая вопросы, которые я упорно не реагировала. Не могла ответить.
Ближе к вечеру приготовила ужин, даже на яблочный пирог расщедрилась. Отец уехал сразу после того, как отужинал, а вот Костик, словно оборотень, мгновенно обратился в крайне серьёзного парня и едва не убил первым же вопросом:
— А теперь, расскажи-ка мне, Малая, какого хрена ты не слушаешь, что тебе взрослые парни говорят!
Я вздёрнула бровь и посмотрела в глаза брата.
— В каком смысле? — не поняла я.
— В прямом, Кать! Я сейчас про ночной клуб, Платонова и твоё непослушание. Макс ясно дал понять, чтобы…
Я нахмурилась, вполуха слушая Костика и искренне недоумевая от происходящего. Он же и впрямь с самого начала всё знал и прикидывался овечкой, непонимающей, что за вопросы ей задают. С какой целью? Почему?
Если подумать, то отношение Картера ко мне резко изменилось, когда мне было двенадцать. Я только приехала из лагеря, в котором находилась аж две смены, пока Костик гонял по походам с одноклассниками, и на всех парах мчалась к мальчишкам точно зная, где их искать. Макс при виде меня тогда мгновенно распрощался с ребятами и просто ушёл. На мой вопрос, что произошло, Костик закусил губу, как делал, когда сомневался в чём-то, а потом развёл руками, мол, у парня просто нет настроения.
И видеться с Картером мы стали крайне редко, но когда это происходило он был неизменно холоден, будто и не было между нами дружеских доверительных отношений и давнего признания в симпатии с моей стороны. А Костик только ржал над моими вопросами и просил не забивать себе голову.
А сейчас получается, что знал? Ведь Макс сам признался, что отталкивал намеренно.
— ... ты хоть представляешь, что они могли с тобой сделать? Эти люди бандиты, Малая! Повезло, что парни успели, я не представляю, что было бы в ином случае…
— Кто они? — спрашиваю тихо, отпихивая от себя острую, как опасная бритва, догадку.
Костик облизывает губы, но взгляда не отводит. Вижу, что колеблется с ответом.
— Чёрт, ты всё равно узнаешь, — невесело ухмыляется он. — Бандиты, Кать.
Я сжимаю пальцами столешницу и продолжаю прямо смотреть. Чувствую, как всё замирает внутри и задаю последовательный вопрос, на который, кажется, не желала знать ответа:
— А кто вы?
— И мы.
Внутри всё оборвалось, и тихий протестующий возглас застыл на губах, как и слёзы, подступавшие к глазам. Костик смотрел с толикой отчаяния, понимая, как больно мне сейчас.
Я не хотела думать об этом. Не хотела складывать кусочки пазла и смотреть сверху на идеальную картинку. Потому что знала: то, что я увижу, разобьёт мне сердце. Но Костик демонстрировал серьёзность, что так ему не присуща в любое другое время.
— Ты не хотела замечать, — усмехнулся брат. — Мы просто подыгрывали.
— Ты врешь… — шепчу непослушными губами. — Врешь!
— Вот видишь, Малая. Тебе комфортно не верить. А мы с Максом всегда старались сделать твою жизнь комфортной.
Я закусила дрожащую губу, когда почувствовала солёную влагу на губах. Принимать действительность оказалось больно. Больно настолько, что чёрную дыру внутри можно было сравнить с космосом. Она необъятна.
— Как ты мог? — давлю из себя хриплым голосом. — После того, что мы пережили… Как ты мог?
— Я хотел мести, Кать. Я, мать его, спать не мог нормально с того времени, как они её убили! Они лишили нас самого светлого, что было в жизни!
Кадры воспоминаний посыпались на меня, раня острыми гранями. Осколки их были такими же пронзительными, как и правда, что терзала в своей сути, перемалывая кости в порошок.
Я мало что помню из того дня. Вся жизнь разбилась на "до" и "после". На счастливое и беззаботное "до" с тёплыми ласковыми руками, и горькое, наполненное тоской и отчаянием, "после".
Мама в своей жизни и мухи не обидела. Даже папа говорил, что человека светлее он в своей жизни не встречал, хотя всегда крутился среди людей с незапятнанной репутацией. Благотворительность вообще бизнес весьма специфичный, но отцу удавалось вести дела… до тех пор, пока однажды в наш дом не ворвались люди в масках.
Мне было девять. Я помню только страх и её руки, которыми она постоянно пыталась задвинуть нас с Костиком за спину, когда они пришли.
Они ничего никому не объясняли. Схватили её, увели в другую комнату, оставив с нами мужчину. Чуть позже Костик рассказывал папе, что у этого охранника была странная татуировка на костяшках пальцев. Колючая проволока в виде тройки за оконной рамой, а рядом нож в виде креста. Сотрудник милиции, один из тех, что вёл допрос, удивленно вскинул бровь и посмотрел на отца, задав вопрос, который клеймом врезался в память:
— Как вы умудрились перейти дорогу группировке Никитина?
Когда мама кричала и плакала в другой комнате, мне было всё равно, кто они такие. Я жалась к брату, плакала и просила отпустить её, но всякий раз, как только с моего языка срывались слова, мужчина рычал на брата:
— Сделай так, чтобы мелкая сучка заткнулась, иначе я выброшу её в окно!
И Костик успокаивал. Сам плакал, но, как настоящий мужчина, тихо-тихо, говорил, что всё будет хорошо, что они скоро уйдут.
А через несколько часов, а может, и минут, которые казались вечностью, они забрали её. Забрали навсегда.
Маме и без того досталось от жизни. За несколько месяцев до произошедшего у неё обнаружили болезнь, которая всё равно могла её убить. Опухоль головного мозга. Выявили её на ранней стадии, и в тот период она проходила лечение, но… Были моменты приступов головных болей. Мама не могла встать с постели, и мы с Костиком вечно ошивались поблизости, чтобы не пропустить тот момент, когда она нас позовёт. Он обычно смотрел многосерийные мультфильмы в своей комнате, а я тихо играла с куклами у маминой кровати.
Сейчас я понимаю, что тогда ей было безумно тяжело, потому что помню — в тот момент между ней и папой всё было очень непросто. Отец тогда много работал, как мне казалось.
И если ребёнку это кажется нормой, то взрослый понимает, что так быть не должно. О том, почему мама часто была расстроенной, я узнала только через год, когда Костик поругался с отцом и обвинил его в том, что из-за него она страдала. О том, что он нашел себе занятие куда лучше, чем находится дома с больной женой и детьми. Например, возить секретаршу по курортным городам…
Он её предал. Он предал нас. Нашу семью.
И если до той поры я старалась мириться с тем, что бандиты убили маму из-за денег, которые требовали от папы, то после того, как узнала подробности… Я не смогла. Не могла больше видеть в нём человека, который заслуживал любви и доверия.
Она страдала от болезни, прося меня не поддаваться боли. Прося никогда не плакать и не быть слабой. Конечно, в тот момент я не понимала. Не понимала, но обещала, лишь бы мама не мучилась и не смотрела на меня таким выражением, будто не успеет ничего объяснить.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Скиба Елена