Автор Эльмира Ибрагимова
29 глава
Очнулась Фатима в больничной палате и еще долго не могла понять, где находится.
– Не дергайся, у тебя капельница, – предупредила ее соседка по палате. – Медсестра сейчас подойдет, они тут с ног сбились, тебя откачивали. И уколы тебе делали, и капельницу поставили, а ты признаков жизни не подаешь. Что с тобой случилось-то?
Фатима не стала отвечать соседке, которая, выздоравливая, уже тяготилась больничным режимом и явно скучала. События недавнего прошлого вспомнились Фатиме только через некоторое время. Срочный переезд в никуда. Вещи, оставленные в служебке у Гули. Попытка продать вещи и устроиться на работу в кафе. Гора перемытой посуды. Приставания пожилого Артура, заманившего ее в свою квартиру. Недовольная администраторша и полицейский из гостиницы. Все эти воспоминания лентой пронеслись в сознании Фатимы, и девушка опять почувствовала, как сжимается от обиды и боли ее сердце. Как же быстро жизнь может порой вознести человека на вершину счастья, а потом резко и неожиданно сбросить с высоты, ударить оземь. Совсем еще недавно она Фатима была любимой и счастливой, они с Маратом ждали своего первенца, готовились к свадьбе. Ей казалось, что счастливее ее нет девушки на свете. А теперь она самая несчастная и одинокая. Как ей пережить эту боль, как жить дальше?
– Меня зовут Тамара, – представилась соседка по палате. – Я тут слышала, врачи пытались найти твоих родных, посылали кого-то по адресу, месту твоей прописки. А там тебя и знать не знают, разве так бывает? А где же твои родные?
– У меня нет родных, – ответила Фатима. – Во всяком случае, на этом свете их нет. – И по адресу прописки я никогда не жила, знакомые прописали за деньги у своих родственников.
Тамара, почувствовав нежелание Фатимы продолжать диалог, обиженно замолчала: тоже мне, гордая, разговаривать не хочет. Ну и не надо!
Два дня в больнице прошли для Фатимы, как два года – так медленно тянулось время. Ей делали уколы, давали таблетки и уже не спрашивали ни о чем. Общительная Тамара рассказала медперсоналу, что Фатима не только не имеет родных и близких по месту прописки, но и вообще живет одна в этом городе.
Тамара жалела соседку по палате, хотя в душе осуждала ее за нежелание идти на контакт. Она молча, не предлагая, клала на прикроватную тумбочку соседки тарелку с разными угощениями, но девушка за все время так ни к чему и не притронулась.
– Не обижайся, Тамара, мне есть не хочется, – объясняла она. – С трудом ем то, что здесь дают, и даже этого мне много, все время тошнит.
– Тебя от еды больничной тошнит, и это неудивительно. И чего ты такая гордая, не понимаю, я же от всей души тебя угощаю. Общаться не хочешь, ладно, Бог с тобой. Может, и вправду настроения у тебя нет, помолчать охота. А еда-то причем?
Фатима была благодарна доброжелательной соседке, но и в самом деле не могла найти в себе силы и желание общаться с ней. Ей больше нравилось лежать с закрытыми глазами и ни о чем не думать, хотя это было нелегко. Мысли навязчиво лезли в голову, заставляли переживать все заново, искать решения и выходы.
«Вот я и нашла себе пристанище, – грустно подумала Фатима о больничной палате. – Для таких, как я, бездомных и безработных, это спасение – и крыша над головой есть, и еда. Кроме того, меня здесь еще и лечат – колют витамины, таблетки дают». Фатима сейчас была благодарна судьбе за этот вынужденный приют, он давал ей возможность передохнуть, собраться с силами и мыслями перед ожидавшими ее хождениями по мукам. Сейчас Фатиме некуда было идти и не на что жить, и поэтому будущее пугало даже ее, привыкшую к трудностям и самостоятельности с детства.
Тамара, сидя на кровати, прихорашивалась, с интересом рассматривая себя в зеркале пудреницы. А заодно делилась свежими новостями, которые узнала с утра от дежурной медсестры.
– Сегодня наш заведующий приезжает из Москвы, говорят, в отпуске был. Я года два назад назад лежала в этом отделении, знаю его. Он врач от Бога, таких сейчас мало. С каждым больным Залимхан Абдуллаевич на обходе разговаривает, выслушивает все претензии и жалобы. И главное – лично контролирует назначения каждого палатного врача. Поэтому весь персонал сегодня с утра с ног сбился, узнав, что заведующий прилетел. Он-то еще в отпуске, но если прилетел утренним самолетом, это означает: после обеда будет на работе. Вот это врач! Он сам дежурит ночами у постели самых тяжелых и радуется, как ребенок, когда удается вытащить их из лап смерти.
Фатима слушала слова Тамары, но не вникала в их суть. Врачи сказали, что особых проблем со здоровьем у нее нет. Но они вполне могут появиться, если девушка не долечится, не будет принимать витамины, полноценное и полезное питание. И самое главное, если не успокоится – стресс, переживания, бессонные ночи и сделали ее уязвимой.
– Кто сейчас здесь? – послышался у дверей их палаты мужской голос, показавшийся Фатиме знакомым.
– Здесь наша Тамара, она уже фактически здорова, и ее можно выписать долечиваться домой. А еще новенькая, молодая девушка поступила к нам в отделение три дня назад. Потеряла сознание в холле гостиницы, они и вызвали неотложку. Гемоглобин низкий, вегетососудистая дистония, гипотония, полное нервное истощение. Потом еще и кровотечение открылось. Мы вызывали к ней невропатолога, гинеколога. Выполняет все назначения врачей, но совсем не борется с болезнью, безвольная, вялая, неживая. Зовут Фатима.
Девушка повернула голову и посмотрела на вошедших без особого интереса. Их было двое: палатный врач и заведующий.
«Ах, вот значит, о ком говорила мне сегодня Тамара, – подумала Фатима, мельком посмотрев на заведующего, а затем повернула голову к стене. – Голос показался знакомым. Но разве мало людей с похожими голосами?».
Вскоре заведующий, поговорив с Тамарой, направился к кровати новенькой, присел на стул рядом и спросил:
– Как вы себя чувствуете? Вас Фатимой зовут?
– Да, меня зовут Фатима. Чувствую себя хорошо, спасибо.
– Не стоит благодарности. Вопрос о самочувствии – главный вопрос врача к пациенту. Иначе как определиться с диагнозом и назначениями? С вашей карточкой я ознакомился – теперь будем решать, как с вами быть и что дальше делать в плане лечения.
Голос опять показался Фатиме знакомым, и девушка еще раз, теперь уже внимательно, посмотрела на врача. Но тот узнал ее раньше:
– Фатима? Это вы?
Фатима тоже узнала Залимхана. Это был тот самый врач, которого привез к ней во время болезни Шамиль Алиевич. Вспомнила девушка и другое – как Залимхан просил у нее телефон и разрешения хотя бы изредка звонить ей.
– Как видите, ничто человеческое мне не чуждо, – попыталась отшутиться девушка. – А попала я сюда очень просто – на улице стало плохо, неотложка меня в вашу больницу и привезла.
– Вы узнали меня, Фатима?
– Конечно, Залимхан. Как можно забыть своего спасителя? Я ведь не настолько неблагодарна.
– Вы преувеличиваете, Фатима! В тот раз с вами больше работал Арсен. Он, можно сказать, вас и спасал. А я – обычный терапевт и не лечу стрессы. Ничего, справимся мы с вашими болячками. Говорят, вы пошли на поправку, и скоро можно будет говорить о выписке. Если обещаете не нарушать режим, не торчать перед компьютером, пить лекарства вовремя, хорошо питаться, я отпущу вас через пару дней, долечитесь дома. Рады вы этой новости, Фатима?
Девушка не ответила, а глаза ее опять наполнились слезами: куда она пойдет, тем более сейчас, такая ослабленная, с трудом передвигающая ноги?
– Что с вами? – с тревогой спросил Залимхан. – На вас лица нет. Плохо вам?
– Не в этом дело, – поспешила ответить Фатима, пользуясь тем, что Тамара вышла из палаты. – Я хотела бы вас попросить, можно?
– Конечно, я слушаю!
– Неловко говорить об этом, но мне некуда идти, если вы выпишете меня прямо сейчас. Нельзя ли мне задержаться в больнице дня на три-четыре, пока немного окрепну?
«Странно, почему Фатиме некуда идти? Где и с кем она жила до последнего времени и что произошло в ее жизни?» – подумал Залимхан, а вслух сказал:
– Хорошая идея, принимается! Я же говорю, по всем правилам вам пришлось бы еще долго тут валяться – на ногах не стоите, кровь у вас плохая, нужен уход, наблюдение. Но мне показалось, что вас здесь обстановка угнетает, поэтому и предложил лечиться дома.
– У меня нет выбора, потому что у меня нет дома, никакого, и даже комнатки своей нет. Теперь нет и работы, – с трудом сдерживала слезы девушка. – Но даже для того, чтобы бомжевать, нужны силы. А у меня их нет.
Залимхан с удивлением посмотрел на девушку и, заметив, как ослабил Фатиму этот трудный разговор, сказал коротко:
– Значит, решено. Подлечим вас еще, а потом что-нибудь придумаем, не переживайте. Чем бы я мог вам помочь?
– Мне нужна работа, любая, за которую будут платить. Можно и за компьютером, я набираю, корректирую и оформляю тексты. Но можно и самую простую, не боюсь и не стесняюсь любой работы. А потом, когда найду работу, начну подыскивать недорогое жилье.
– Хорошо, договорились. К вашей выписке, где-то через недельку, будет у вас и работа, и жилье.
«Вот что значит не сталкиваться с этими проблемами самому. Залимхану мои проблемы показались несложными, раз он так сейчас ответил. А ведь это так непросто сейчас – найти одновременно и работу, и жилье», – грустно подумала про себя Фатима, но решила не расстраиваться раньше времени – как минимум неделя у нее пока еще есть. Она окрепнет и справится со всеми своими проблемами.
Залимхан подходил к ней несколько раз в день, чем вызывал удивление Тамары, готовящейся к выписке:
– Может быть, наш доктор в тебя влюбился? Ты не самая тяжелобольная, а он по пять раз в день в нашу палату приходит. Фрукты тебе приносит, сладости, журналы…
– Мы с Залимханом давно знакомы, поэтому он и оказывает мне немного больше внимания, – объяснила Тамаре Фатима.
– Такого у нас еще не было, чтобы за неделю заведующий три раза ночное дежурство брал, – как-то сказала, улыбаясь Фатиме, одна из санитарок. – Явно какая-то больная приглянулась.
Симпатию заведующего к Фатиме невозможно было не заметить, и поэтому очень скоро последовала реакция – недобрая со стороны молоденьких женщин-врачей, медсестер и вполне доброжелательная от пожилых санитарок. В один из дней с Фатимой разговорилась тетя Зухра, которую так называли все – и персонал, и больные. Она была очень доброй женщиной, общительной, неравнодушной ко всему, что происходит вокруг. С Фатимой пожилая женщина подружилась сразу же: она приносила девушке из дому разные угощения: чуду, курзе, душистую травку для чая. А в свободное время присаживалась к Фатиме, чтобы поговорить по душам.
– Может быть, ты, красавица, сможешь Залимхана охомутать? А то у наших молодых врачей и медсестер это никак не получается. Давно нашему заведующему пора жениться, а он все тянет. В прошлом году из Москвы вернулся, на повышении квалификации был. Говорили, что невеста у него в Москве осталась. Я как-то спросила его: «Ну, начальник, когда на твоей свадьбе с москвичкой погуляем?» А он сказал, что свадьбы никакой не будет и что она даже не намечалась. Ну, раз так сказал, значит, так оно и есть. От меня бы Залимхан правду не скрыл, я ведь его еще парнишкой знала, он практику у нас в отделении проходил. А вот сейчас не узнаю его, весь светится. Влюблен он в тебя, что ли, признавайся, Фатимка?
– Нет, тетя Зухра, мы просто давно с ним знакомы. У нас отношения дружеские.
– Ну, не знаю, – неуверенно сказала тетя Зухра. – Я Залимхана, как сына, люблю, и лучшей девушки для него не хотела бы. Он и сам хорошим мужем будет – серьезный, ответственный. До сих пор своих младших братьев опекает. Еще мальчиком работать стал, чтобы матери после смерти отца помочь поднимать детей, потом и она рано умерла, а он братьям отца заменил. Выучились, уехали работать за границу. И всего в жизни сам добился, золотой он парень!
Фатима слукавила, отвечая тете Зухре об отношении Залимхана к ней. Она и сама замечала, как светятся его глаза при разговоре с ней, как меняется голос, выражение лица. Он и в самом деле стал задерживаться в отделении допоздна и, казалось, радовался любой необходимости сменить кого-то на ночном дежурстве. Позавчера они пили с Фатимой чай в ординаторской и долго говорили. Девушка чувствовала, что Залимхан хочет задать ей вопросы, и она даже догадывалась о чем. Его интересовало все, что связано с ней, и особенно ее личная жизнь. То, что никто не проведывал Фатиму в больнице, давало ему надежду. Всего год назад он видел девушку в городе с каким-то парнем, и ему показалось, что пара была вполне счастливой.
«Кто же это был тогда с ней?» – думал Залимхан, но не решался задать Фатиме этот вопрос. Может быть, он нечаянно заденет самые больные струны ее души, не хотелось бы. Можно и самому некоторые выводы сделать – если бы у нее с личной жизнью все было в порядке, разве бы ее парень не пришел в больницу за все эти десять дней ее болезни? Не постарался бы узнать, где его любимая и что с ней? Хотя кто знает, может, тот парень в командировке, в отъезде и скоро вернется к ней, любимый и любящий… Залимхан, почувствовавший интерес к Фатиме с первой же минуты, как узнал ее, теперь уже точно знал – он в нее влюблен. Залимхан не мог сравнить ее ни с одной из тех девушек, которых он знал до сих пор – Фатима была особенной: чистой, нежной, милой… Залимхану нравилось все в этой девушке – и внешность, и голос, и манера говорить. Ему были интересны ее глубокие и тонкие мысли, интересен круг ее литературных предпочтений – девушка была начитанна и образованна.
В конце недели Залимхан подошел к Фатиме и сказал:
– Завтра ты выписываешься, Фатима. Не могу сказать, что ты здорова абсолютно, но твое состояние можно назвать вполне удовлетворительным. Что касается жилья, я решил для тебя эту проблему. Прямо на моей лестничной площадке находится однокомнатная квартира моего друга, который сейчас работает на Севере. Он не сдает свою квартиру, не хочет впускать туда чужих людей. А относительно тебя я с ним договорился, он согласен, и ты можешь пожить в его квартире столько, сколько захочешь.
– Сколько ему надо платить?
– Ничего не надо, он квартиру не сдает, оставил мне ключ, своего кота и целый балкон комнатных цветов. Кота я кормлю и выпускаю гулять, а цветами занимается женщина, которая помогает мне по хозяйству. Теперь и цветы, и кот будут на тебе, если ты согласна, это и будет твоей оплатой. Я хотел предложить тебе комнату в своей «трешке», но ты бы не согласилась. Действительно, тебе в отдельной квартире будет удобнее. Работу я тебе тоже нашел: мне надо набрать несколько больших текстов – это связано с моей научной работой. А если бы ты согласилась готовить для бедного одинокого соседа, которому из-за сухомятки грозит гастрит или язва, я был бы очень благодарен – и морально, и материально.
– Достаточно и моральной благодарности, я без проблем возьму вашу кухню на себя. Буду рада хоть чем-то отплатить за ваше участие и помощь.
– Думаю, нам с тобой пора перейти на «ты», а то я уже нагло тыкаю, а ты со мной почтительно, как с начальником, разговариваешь.
После выписки Фатимы из больницы Залимхан, как и обещал, привез девушку в квартиру своего друга.
– Теперь мы с тобой соседи. Только у меня жилье просторнее, – шутил он по дороге с Фатимой, изо всех сил стараясь развлечь девушку, ушедшую в свои грустные мысли. – Как только тебе надоест теснота и захочется простора – милости прошу в квартиру напротив.
Фатима молча улыбнулась в ответ. Она была благодарна Залимхану за участие и помощь, но в то же время растеряна перед совершенно не ясным для нее будущим. Стеснялась и того, что вынуждена принимать помощь от совсем не близкого ей человека.
Накануне выписки Залимхан спросил Фатиму о ее личных вещах. Девушка смущенно ответила, что позже, может быть, уже завтра сама перевезет вещи. Ей было неловко обременять и без того немало сделавшего для нее Залимхана – он каждую минуту проявлял заботу о ней. Но тот и слышать не захотел отговорок и, узнав адрес, съездил к Гуле за вещами Фатимы.
Расстроенная Гуля рассказала Залимхану, что уже на второй день обнаружила пропажу среди Фатиминых вещей – исчез пакет с дорогой одеждой и обувью Фатимы. В надежде на то, что она заберет его уже завтра и отнесет на продажу, девушка для удобства положила пакет сверху, потому он и стал доступным для воров.
– Я даже не знаю, что мне теперь делать. Милицию вызвала сразу, те опросили всех бывающих здесь, в служебке, слесарей и уборщиц, но вора так и не нашли. Только нагоняй я от начальника ЖЭКа получила. Нечего, было, говорит, здесь камеру хранения устраивать, не положено, и никто такого права тебе не давал. А я помочь Фатиме хотела, ей даже вещи вынести было некуда: ее мегера свекровь настаивала, что бы она срочно освободила квартиру.
Незаметно словоохотливая Гуля рассказала Залимхану все, что знала о Фатиме. О том, что мать Марата не дала им пожениться и заставила девушку сделать аборт. О том, как потом подставила ее перед сыном, обо всем, что знала об этой паре в целом и самой Фатиме в частности. Гуля любила и жалела девушку и, соответственно, ненавидела ее обидчиков.
– Марат не оценил такую девушку, он еще пожалеет об этом. Как же они нечестно с ней поступили! – сокрушалась Гуля. – Фатима квартиры своей лишилась, спасая своего парня. За него выкуп вымогатели требовали, мать денег не дала, а Фатимка квартиру свою продала, чтобы Марата вытащить – потому они сюда и переехали. А сколько, говорят, до этого возилась с этим наркоманом несчастным! Лечила его, учебу оставила и одна за двоих работала, прежде, чем он одумался, оставил наркоту, на ноги встал. У меня родственница – нарколог, Фатима с Маратом к ней ходили раньше. Она, узнав, что я дружу с Фатимой, восхищалась ею, тем, как она за свою любовь боролась! Все для него сделала, а этот подлец черной неблагодарностью отплатил.
Гуля очень переживала за пропавшие вещи Фатимы:
– Может, я частями Фатиме деньги за вещи выплачу, пусть скажет – сколько. Я фирменные вещи сроду не носила, и цены им не знаю. Если взялась у себя подержать их, значит, и отвечать теперь я должна. Хоть бы я, глупая, догадалась к себе домой ее одежки отнести. Она-то теперь совсем без денег: эта мымра, мать Марата, ее обобрала, и золотишко ее забрала, и все деньги, которые дома были. Фатима, бедняжка, одна на всем белом свете.
Залимхан не перебивал Гулю – его интересовало все, что касалось Фатимы. Он заново открывал для себя девушку, которую уже успел полюбить. И откуда в ней, такой нежной и хрупкой, столько силы и воли? Теперь он Залимхан никому не даст ее в обиду. Будет рядом с ней, хочет она того или нет. Хотя бы просто рядом, если не вместе с ней.
– Гуля, Фатима не называла тебе примерную сумму, которую собиралась выручить за свои вещи?
– Она говорила, что надеется быстро продать эти вещи, потому что отдаст их в два раза дешевле настоящей цены. А так как, мол, все эти ее вещи фирменные и стоят очень дорого, их возьмут сразу. Кажется, Фатима рассчитывала хотя бы на тысячу долларов, говорила, что и это было бы хорошо для нее сейчас.
– Понятно, – ответил Залимхан и, немного подумав, предложил: – Давай сделаем так, Гуля. Ты поможешь мне, а заодно и себе. Скажешь Фатиме, что подвернулся выгодный покупатель и ты продала вещи по выгодной цене. Скажешь, что продала все это за полторы тысячи. И если, мол, для нее это дешево, то потребуешь у той покупательницы недостающую сумму – так, мол, договорились. Ты меня поняла?
– Поняла, хотя ничего не поняла, – растерялась Гуля. – А где же я такие деньги возьму, я ведь доллары в глаза никогда не видела. Сколько это будет в рублях?
– Деньги дам тебе я. Ты освободишься от чувства вины за пропажу вещей, и Фатима будет при деньгах. Теперь поняла?
– Поняла. Только зачем это вам? – задала вполне резонный вопрос Гуля. Она была неглупа в житейских вопросах и уже поняла – этот солидный молодой мужчина к Фатиме явно неравнодушен. Но когда он успел настолько прикипеть к ней душой?
– Можно спросить – а вы Фатиме кто? – спросила Гуля. – Я ведь должна знать, кому ее вещи отдаю.
– Да, конечно, Гуля. Могу тебе и паспорт показать, а могу и просто сказать – я друг Фатимы, ее старый друг. Мы давно с ней знакомы. По воле случая работаю в той больнице, в которую она попала.
– Не могу я так, это нечестно, чтобы вы, совсем чужой для меня человек, за меня так пострадали, – разволновалась Гуля. – Давайте я хотя бы по кусочку буду отдавать деньги. Я в трех местах работаю, постепенно смогу выплатить.
– Зачем тебе их выплачивать? Ты их не брала, пусть этот грех останется на совести воров. Я бы не стал этот спектакль разыгрывать, но Фатима просто так денег у меня не возьмет, а еще и расстроится, узнав о краже. Сделаем так, как я прошу, Гуля, так будет лучше для нас всех. А обо мне не беспокойся, я человек вполне обеспеченный. Кроме основной работы в больнице у меня есть и свое небольшое дело – магазин медтехники и небольшая аптека.
– Странно, как Гуля смогла продать мои вещи? – удивилась Фатима. – Причем дороже, чем я планировала. Где она покупателя нашла?
– А что тут удивительного? Гуля мне все рассказала: к ней случайно пришла какая-то модница. Гуля решила помочь тебе, показала ей твои коллекционные тряпки, ты ведь ей сказала, что планируешь их продать. Гуля сказала той девушке, что вещи продаются немного дешевле своей цены. Этот момент привлек покупательницу, и она назвала приемлемую для нее цену.
– Гуля продала их дороже, чем я планировала. И самое главное очень кстати. Надо будет позвонить и поблагодарить. Может, надо было оставить ей немного денег за хранение вещей и эти хлопоты?
– Ладно тебе, Фатима! Разве она взяла бы у тебя деньги? Она – твой друг! Придет она к тебе в гости, ты ее от души и поблагодаришь. Не все в этом мире покупается и продается. Разве ты этого не знаешь?
– Знаю, – согласилась Фатима и подумала о том, что остается пока только благодарить судьбу, которая посылает ей на жизненном пути таких добрых и отзывчивых людей, как Антонина Сергеевна, Залимхан, Гуля.
Продолжение следует...