Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит её рассудок мой...
— кому не знакомы эти строки? Хрестоматийное стихотворение Михаила Лермонтова проходят в школе, в 9 классе, кажется.
В сети можно найти немало скучных школьных сочинений о том, что имел в виду поэт, какие приёмы использовал и так далее. Все они на одно лицо.
Любопытно, что и профессионалы (по крайней мере те, чьи тексты удалось найти) недалеко уходят от школьников, хотя и, безусловно, куда изощрённее в перемывании поэтических косточек.
Этот стих, в принципе, не так уж и сложен. Он делится на две части, последняя из которых, в свою очередь, включает две подчасти.
Начинает Лермонтов с перечисления того, что в нём НЕ вызывает любви к отечеству, продолжает же тем, ЧТО в нём эту любовь, напротив, вызывает — следуя примерно таким маршрутом: природа — человеческое присутствие в ней — люди, простые люди, как таковые.
Причём текст выстроен таким образом, что он последовательно спускается от максимально общих формулировок к предельно конкретным — от, грубо говоря, рассудка до плясок пьяных мужичков.
Соответственно, последняя часть, про то, «что я люблю», совершенно прозрачна, а вот начало куда более темно.
Чего же не любит герой стиха? Допустим, «слава, купленная кровью» — это воинские подвиги, победы, а «тёмной старины заветные преданья» — это всяческие домыслы о далёких предках, которым так сладко предаваться, тем более, что всё равно никто толком не знает, как там оно было на самом деле.
Но что значит: «полный гордого доверия покой»?
Самолюбование? Наши предшественники всегда поступали правильно? Или речь о современниках? Всё настолько хорошо, что нечего и лучшего желать? Или?...
Что по этому поводу думают ученики и учёные?
Да ничего особенного. Кто-то вообще эту фразу отдельно не рассматривает, ограничиваясь общими рассуждениями о нелюбви Лермонтова к казённому патриотизму. Более же въедливые подозревают здесь шпильку в адрес царизма и даже конкретно Николая I — на том основании, что, мол, этот император любил поминать в манифестах, как своими заботами обеспечивает покой подданных.
При этом каких-либо примеров с «покоем» из государственных документов не приводится, нет и указаний, что Лермонтов или кто-то другой ещё когда-либо устно или письменно возмущался по поводу такого «покоя».
Между тем, императорские привычки не так уж сложно проверить. Ведь все правовые акты империи в целости и сохранности, любой их может почитать.
Возьмём манифесты — акты особой важности, в которых подчёркивается личная роль правителя. Всего при Николае I было выпущено 128 манифестов, из них до смерти Лермонтова — 69. Если отсюда вычесть рутинные распоряжения насчёт рекрутского набора и объявления о рождении-совершеннолетии-обручении-венчании-смерти членов царской семьи, то останется ещё меньше текстов — 35.
Проштудировав этот массив, находим только 3 манифеста, в которых употребляется слово «покой». Три «покоя» за годы и годы — не слишком-то много, не похоже на любимого конька.
(Для сравнения: столько же «покоев» — три — всего в одном стихотворении Александра Блока «На поле Куликовом», том самом, где: «И вечный бой! Покой нам только снится...».)
Более того, в манифестах ни разу не сообщается, что император обеспечивает покой. Это слово употребляется только в контексте нарушения покоя кем-то другим, например, декабристами:
Манифест от 13 июля 1826 года
Горестные происшествия, смутившие покой России, миновались...
Или персами:
Манифест от 21 марта 1828 года
...внезапно на границах Кавказа потрясен покой подвластных Нам народов...
Или участниками холерных бунтов:
Манифест от 6 августа 1831 года
...нарушители общего покоя и благоустройства не избегнут достойного наказания.
Вообще, судя по манифестам Николая I, покой волнует его ничуть не больше, чем, скажем, благо, польза или мир.
А если говорить об однокоренных «спокойных» словах, то спокойствие, спокойство и успокоение ему куда ближе — можно найти более десятка манифестов, в которых он пользует их на все лады:
Возмутители общего спокойствия...
Спокойствие Государства...
Спокойствие пределов Наших...
Смутить спокойство России...
Дело успокоения народов...
Всеобщее успокоение...
Спокойная твердость Царя...
Но это всё не то; если бы поэта возмутило спокойствие, он бы так и сказал.
...Оставим манифесты, кроме них ведь издавалась ещё масса других актов, может быть, там чаще говорилось о покое?
«Родина» написана в начале 1841 года, просмотрим собрание законов за предыдущий, 1840 год — более тысячи документов.
Ну, что?
Ни одного упоминания «покоя». Даже там, где скучный, канцелярский, армейский стиль разбавляется вдруг радостью по поводу рождения внучки или обручения сына — ничего такого.
Чтобы было понятно, насколько обычная николаевская манера далека от растекания мыслью по древу философического покоя, можете ознакомиться со следующей в меру краткой подборкой императорских указов за помянутый 1840 год.
Император говорит
№ 13138 от 3 февраля 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: на будущее время постановить правилом, чтобы унтер-офицеры роты Дворцовых Гренадер, состоя по оной в сем звании, не были производимы выше чина армии Подпоручика; а если кто из них пожелает дальнейшего производства, то должен для сего перейти в другой род военной службы.
№ 13223 от 29 февраля 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: Начальнику Штаба войска Донского постоянно присутствовать в Войсковом Правлении.
№ 13250 от 12 марта 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: поставить правилом и строго наблюдать, чтобы рекруты, принадлежащие действующим войскам, во время нахождения их в резервных батальонах, для предварительного образования, сохраняли свои полушубки, и не прежде имели право располагать ими, как по поступлении в действующие части, с тем, дабы при следовании к оным из резервов, в холодное время, обеспечить сих людей от стужи.
№ 13257 от 13 марта 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: незаконнорожденных детей мужеского пола от дочерей белопашцев (потомков Ивана Сусанина) деревни Коробово, Костромской губернии, Анны Павловой и Степаниды Андреевой: Николая Павлова 21 года и Иова 9 месяцев, зачислить в военные кантонисты, и поступать таким образом на будущее время с сыновьями, рожденными незаконно от незамужних дочерей и вдов Коробовских белопашцев.
№ 13268-а от 19 марта 1840 года
По случаю оказавшейся в придворно-служительском доме, ведомства Придворной Конторы, натуральной оспы, Государь Император Высочайше повелеть соизволил: впредь строго наблюдать, чтобы всем вообще детям придворных чиновников и служителей прививаема была коровья оспа, под опасением за неисполнение сего строжайшего взыскания с них.
№ 13306 от 28 марта 1840 года
В 28 день сего месяца Любезнейшая Дочь Наша Великая Княгиня Мария Николаевна разрешилась от бремени Дочерью, которая по обрядам Православной Церкви Нашей наречена Александрою. Воздав благодарение Всевышнему Промыслу за сие счастливое Императорского Дома Нашего приращение, Мы признали за благо, в новое изъявление Нашей родительской нежности к Любезнейшей Дочери Нашей Великой Княгине Марии Николаевне и к Супругу Ее, пожаловать лично сей перворожденной Внуке Нашей, титул Императорского Величества. Повелеваем Правительствующему Сенату сделать все надлежащие распоряжения, дабы сия новорожденная Внука Наша была во всех, где приличествует, случаях, именуема Ее Императорским Высочеством.
№ 13328 от 2 апреля 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: нижних чинов внутренней карантинной стражи награждать, за беспорочную выслугу, установленными на левом рукаве мундира нашивками, наравне с нижними чинами армии и гарнизонов.
№ 13351 от 6 апреля 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: срок службы упряжным лошадям в артиллерии Кавказского корпуса, по уважению к трудностям, которые они по местности края переносить должны, вместо 9-летнего, считать восьми-летний.
№ 13429 от 30 апреля 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: принять за правило, дабы нижние чины, при заряжании ружья без команды, вели счет темпам только до тех пор, пока не насыпано пороха на полку, т.е. до окончания счета «семь, восемь»; а после того продолжать заряжание, как можно поспешнее, не соблюдая общего счета; порох же на полки насыпать всегда без торопливости и суеты.
№ 13492 от 25 мая 1840 года
Государь Император, найдя расстояние станции между Гатчиною и Вырою слишком великим, Высочайше повелеть соизволил: разделить ее пополам, или, смотря по удобству, устроить станцию в селе Сиворицах.
№13538 от 11 июня 1840 года
Для успешнейшего лечения цынготной болезни и совершенного прекращения оной, Государь Император Высочайше повелеть соизволил: в местах, где болезнь эта свирепствует, снабдить госпитали и полковые лазареты, в большем противу обыкновенного положения количестве, теми медикаментами, какие при лечении цынги употребляются; а войскам отпускать лимонный сок, который, как Его Величество припоминать изволит, весьма полезен в этой болезни.
№ 13613 от 29 июня 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил, чтобы во время парадов, флотские войска, как старше армейских, всегда ставить на правом фланге, исключая гренадерских полков и батальонов, которым, при сем случае, занимать место справа.
№ 13664 от 15 июля 1840 года
Государь Император, в следствие дошедшего сведения, что весьма многие из увольняемых в отпуск офицеров отдельного гвардейского корпуса, под предлогом болезни, проживают в Москве долее срока, Высочайше повелеть соизволил: всех тех офицеров, которые, находясь в Москве в отпуску, рапортуются, по миновании срока оному, больными, отправлять для пользования в тамошний военный госпиталь.
№ 13694 от 25 июля 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: пехотный Принца Вильгельма Прусского полк именовать впредь пехотным Принца Прусского полком.
№13712 от 6 августа 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: чтобы при путешествиях, были постромки всегда ямские, как у собственного экипажа Его Величества, так и у экипажей свиты.
№ 13753 от 3 сентября 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: впредь жителей Кавказского края, старее 50 лет, не назначать за преступления в военную службу, но присуждать к местному тюремному заключению, определяя срок оному по мере вины.
№ 13808 от 21 сентября 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: офицерам морских арестантских рот, вместо шляп, иметь всегда кивера, а шляп не носить.
№ 13876 от 21 октября 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: священников округов военного поселения и пахотных солдат, в случае поступления их за болезнью в военные госпитали, пользовать и содержать в оных без всякой платы.
№ 13898 от 29 октября 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: фурштату саперных батальонов иметь на пуговицах и киверных гербах, кроме нумеров и букв, саперный арматур из двух топоров.
№ 13936-а от 13 ноября 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: поднесенное Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу в день совершеннолетия С. Петербургским мещанским обществом орехового дерева трюмо старинной работы, по преданию принадлежавшее Петру Великому, поместить во Дворце в Летнем саду.
№ 13941 от 14 ноября 1840 года
Государь Император Высочайше повелеть соизволил: не входить на будущее время, с представлениями о награде землями чинов, ниже Полковника и Коллежского Советника.
№ 14024 от 6 декабря 1840 года
Любезнейший Сын Наш и Наследник, Цесаревич, Великий Князь Александр Николаевич, с согласия Нашего и Любезнейшей Супруги Нашей Государыни Императрицы Александры Федоровны, восприял намерение вступить в брак с Светлейшею Принцессою Мариею, Дочерью Великого Герцога Гессен-Дармштадтского. Утвердив с радостию сей выбор Его совершенным Нашим одобрением и моля Всевышнего, да благословит Он брачный союз Любезнейшего Нашего Сына и Наследника, Мы в 6-й день сего Декабря, в Придворной Нашего Зимнего Дворца Соборной Церкви, при собрании духовных и светских особ, торжественно обручили Его с избранною Им Невестою, восприявшею на кануне того дня, 5 Декабря, Православную Нашу веру и Святое Миропомазание. Возвещая всенародно о сем столь приятном для Родительского сердца Нашего событии, Повелеваем Обрученную Невесту Любезнейшего Нашего Сына и Наследника, Цесаревича, Великого Князя Александра Николаевича именовать Благоверною Великою Княжною Мариею Александровною, с титулом Императорского Высочества.
...Вот так. Может быть, где-то этот царь-сухарь и насаждал покой, но явно не в своих указах.
В общем, как-то несерьезно получается: самый непонятный, смутный образ из всем известного стихотворения — и никто не удосужился его как следует растолковать.
Парадокс.
Так и висит этот «полный гордого доверия покой» свинцовой тучей над отчизной Лермонтова и, стало быть, нашей... И чего эта туча сулит — бог весть.
