Но что же плохого было в Кальмарской унии для государств, ее составлявших? Для самой Дании – пожалуй, ничего. Союз формировался под ее эгидой, по инициативе урожденной датской правительницы, то есть был «даноцентричным». Но вот почему ни Швеция, ни Норвегия не видели опасности для своего развития в самой ближайшей исторической перспективе? А насчет перспективы на долгие века… Внезапно, именно Дания сейчас находиться на 12 месте среди государств по общей площади занимаемых территорий, а так на этом месте должна бы быть Норвегия. Вот это, например, и есть одна из составляющих цены унии – стоило оно того?
Речь, конечно, о Гренландии. Думаю, все прекрасно понимают, насколько сейчас важно для государств владение территориями. А то, что Гренландия почти вся покрыта льдом, так это ныне (тем более в будущем) не столь критично, а на XIX век и вовсе оказалось уникальным обстоятельством, благодаря которому Зеленая страна осталась за Датским королевством. Будь поменьше льда и снега – США обязательно к концу XIX века, датчан раскулачили бы. Почему? Потому что могли.
Да и в наши годы Дании есть, о чем беспокоиться. Для мира это прошло как-то незаметно, а вот Данию наверняка сильно тряхнуло, когда в бытность свою президентом Дональд Трамп от большого ума брякнул – неплохо было бы Гренландию у Дании купить. Ведь не просто же так ляпнул (сомневаюсь, что сам додумался) наверняка читал некие проекты, и я полагаю, после этого пустопорожнего фальстарта еще сильнее тряхнуло тех, кто эти проекты сочинял. Самый интересный, кстати, вопрос: чем болтливый Дональд собрался столь бесценное приобретение оплачивать: своей резаной бумагой с рассрочкой на сто лет?
Но вернемся в Средние Века. Вообще, мне с определенного момента стало интересно подмечать некие общие черты, в очевидно независимых друг от друга процессах, так как процессы эти происходили в европейских державах, разделенных не только расстоянием, но и временем. Но вот формат правления (монархия) так же очевидно вел к некому общему знаменателю и параллели найти можно почти всегда. Я сейчас о сходстве Кальмарской унии с пиренейскими союзами: Иберийская уния Испании и Португалии (1580-1640) и формирование собственно Испании после смерти Фердинанда Католика, когда произошло безвозвратное поглощение Кастилией Арагона.
Еще чуть-чуть о норвежской Гренландии в этом контексте – поселения скандинавов угасают к концу XV века… Можно ссылаться на эпидемию Черной Смерти, которая несомненно выкосила Норвегию сильнее прочих европейских стран, очевидные проблемы с логистикой, но в довесок можно вспомнить о том, как чуть не рухнула Португальская колониальная империя при трех испанских Филиппах. Центр не интересовали проблемы фактического вассала.
Далее – и там, и там, уния строилась на династических зигзагах. Некоторым оправданием Норвегии и Швеции по сравнению с Арагоном и Португалией может служить то, что иные варианты решения проблемы не лежали на поверхности. Или, как кандидатура Альбрехта IV Мекленбургского, были сильно неприемлемы. Но насчет мекленбургца есть тонкий момент – на корону Швеции он и так не претендовал поперек дяди и двоюродного брата, но, во-вторых, действительно был не очень угоден и удобен шведам – в их страну шло значительное переселение из Северной Германии, сам Стокгольм был последним оплотом короля Альбрехта именно благодаря немецким переселенцами. Но чем он был неугоден… Норвегии?
Во-первых, на самый Север Европы немцы не очень-то и стремились (в Швецию переселялись ремесленники и вклад немецких мастеров в развитие шведской металлургии, кстати, очень весом), во-вторых, единовластия в герцогстве Мекленбург не было, и новый гипотетический немецкий король мог создать совершенно обособленную от родины династию. Проблема для независимости государства состоит не в чужаке на троне, как в таковом, а в наличии у этого чужака другой короны – которая ему милей и дороже. Так что отказ норвежцев от Мекленбурга можно записать в промахи, но не такие явные, как у Арагона и Португалии, которые легкомысленно предпочли кастильцев/испанцев своим «родным» династиям.
Арагон потерял независимость в два этапа, первый состоял в отрешении от трона мужских линий Барселонского дома в противовес кастильскому младшему Трастамара Фердинанду I Справедливому (1380-1416). И ведь как будто не видели (а может, наоборот считали преимуществом) что Фердинанд имеет не такие уж и слабые шансы стать королем Кастилии, ведь между ним и его малолетним племянником Энрике III никого не было. Но тогда Арагону удалось случайно получить «отсрочку» лет на сто.
Но вот что непонятно – а какая по существу для Норвегии разница между Альбрехтом Мекленбургом и Эриком Померанским? И тот, и другой – немцы. Норвегия же могла обойтись и вовсе без иностранцев. Права Мекленбургов, как и юного Грифича шли от Ингеборги, но была обойдены вниманием потомки Агнесс – старшей и незаконнорожденной (по странной халатности) дочери Хокона V Святого.
Несмотря на то, что Агнес была незаконнорожденной, из линии наследования ее с потомство вовсе исключать не стали, а переместили на ступеньку ниже отпрысков Ингеборги. «Принца» в мужья ей искать не стали и в 1302 году выдали замуж за местного дворянина Хавторе Йонссона, барона Судрейма. Точно не известно, когда умерла Агнес, но предполагается, что в тот же год, что и король – 1319-ый, а Хавторе скончался чуть позже – в 1320 году. У Агнес и Хавторе сыновей было двое – Йон и Сигурд, насколько я понял, потомство Йона по мужской линии дотянуло да наших дней. Так вот, за этим кланом сохранилось право на норвежскую корону, известное под термином «Претензия/требование Судрейм».
Но… на беду Норвегии, не «в коня был корм». Остается удивляться куда только делась былая пассионарность викингов (эх, всё чума вытравила), которые доплыли до Америки, доходили до Константинополя (и напрямую, и в обход Европы), да и полтораста лет буйно бились за собственную корону в войнах баглеров и биркебейнеров.
Потомки Агнес оказались какими-то слишком миролюбивыми и покладистыми для дворян Средневековья, в жилах которых текла королевская кровь. Опять сошлюсь (простите) на тех же Португалию и Арагон, там претенденты яро дрались с кастильцами за свою корону: Хайме Урхельский Несчастливый (1380-1433) проиграл Фердинанду Справедливому и 20 лет до самой смерти томился в тюрьме; португальский бастард Антонио из Крату не смог одолеть Филиппа II (вот не вышло из него второго Жуана Ависского) и умер в изгнании. Но они хотя бы сражались.
Что же касается параллельной линии наследников норвежской короны, то среди них и за целый век не нашлось ни одного пассионария. Известно, что Йон и Сигурд что-то там пытались интриговать еще против кузена короля Швеции и Норвегии Магнуса Эрикссона, но как-то не очень ловко. Кандидатура Хокона, одного из трех сыновей Йона проскальзывала в обсуждениях на трон в кардинально важный для Норвегии 1388 год, но Маргрете Датская играючи обошла эту «опасность». С тех самых пор, потомство Йона, старшего сына Агнес, и не высовывалось, удовлетворяясь более-менее хорошими местами.
У Сигурда же был только один сын – Хокон (и вот на нем эта младшая мужская линия «сыновей Хавторе» и угасла) и дочь Агнес. К середине следующего века в значительные люди Норвегии и выдвигается Сигурд Йонссон, сын Агнес и внук Сигурда. Еще раз можно удивиться, как при таком происхождении (и не при таких жидких правах люди сражались за корону и даже умудрялись ее добывать) и близости к реальной власти, Сигурд Йонссон оказался настолько махровым соглашателем и подхалимом датского центра. Ему как минимум дважды выпадал явный шанс побороться за трон, но… увы. Впрочем, о первых этапах борьбы норвежцев против Кальмарской унии, пожалуй, в продолжении. А пока независимость Норвегии пала – и получит ее страна окончательно только в 1905 году.
В 1412 году скончалась полновластная госпожа трех королевств Маргарита (Маргрете) Датская. Она потратила всю свою жизнь на то, что сжать в датском кулаке все территории, населенные скандинавами. И не вина Маргариты, что ее внучатый племянник и преемник Эрик Померанский не справился, не удержал унию. Вот вроде бы и не сказать, что плохой король, но… Талант Маргрете был в том, что, оставаясь датчанкой, она учитывала права как норвежцев, так и шведов, но такой «наднациональный» и «универсальный» монарх был скорее неожиданным исключением из правил. Эрик таким не был и предпочитал опираться только на датчан. Второй аспект – Маргрете придерживалась тактики «мягкой силы», а ее наследник сразу же бросился в открытую войну с Ганзейским союзом и подорвал силу государства.
*****
Поддержать автора: 2202 2053 7037 8017
Всем огромное спасибо за донаты