Да, как я завершила гигантский цикл статей про Дальний наш Восток, то времени стало побольше, а главное каждый день можно выбирать: о чём писать? куда поедем? - порядка я нынче могу не придерживаться, а писать только о том, о чём захочется.
Это очень приятное чувство, на самом деле... но в итоге, иногда нет-нет, да и царапает совесть: мол, не "окученный" ещё центр России-матушки - там поле непаханое просто...
Начнём гулять о популярной туристической точки (я тут подпустила "гидское" словечко, а молодёжь бы не преминула сказать "локация")... это та самая ротонда, где бесприданница Лариса в исполнении юной Ларисы Гузеевой, всё смотрела на Волгу-матушку и ждала возвращения восхитительного мерзавца Паратова, сыгранного Михалковым:
Да, на причале не "Ласточка" сейчас стоит, а круизный лайнер, - вот только-только туристов спустил на берег... если бы я взяла телефоном чуть влево - вы бы ещё штук пять автобусов увидели. Мы, кстати, в тот день обедали в столовой с дамами из такого автобусного тура. Это намного дешевле, чем по воде, как все, думаю, понимают. Ну и быстрее, конечно.
Помните, как тут скакал Паратов в белой фуражке и белом плаще (на белом коне, конечно же!)?
Мы с вами гуляли последний раз здесь: но не бойтесь - сегодня тоже покупки будем делать;) Вот, например, я прицельно разглядывала лён, но с тем, чтобы потом заказать на Вайлдберриз... если из Ростова я привезла финифть, а из Торжка - золотое шитье, то здесь я понимала, что лён - удовольствие дорогое и... в конце путешествия, когда пойму, что у меня с финансами в итоге - и закажу. В итоге только маме и сделала заказ: панаму и салфетки. Можно хоть платье, хоть покрывало, но... сами понимаете: это мне подрабатывать и копить надо. И не в отпуске...
В общем, заказала я отнюдь не так много, как хотелось бы, но всё-таки:) - мне очень нравится привозить то, что делают в определённых регионах... вот сыр бы мы не довезли на машине:) а вот чёрная соль - вуаля!
В дореволюционной России чёрную соль заготавливали в Чистый четверг на пасхальной неделе. Отсюда её название - четверговая. Но сейчас чаще говорят просто "чёрная" и... не все о ней знают в месте, где я живу, например. Поэтому сувенир хороший:)
Соль обжигали в русской печке, считали, что она становится вкуснее, ярче (безусловно!), насыщеннее... сейчас пишут, что в ней уменьшается содержание хлора, натрия, уменьшается кол-во тяжёлых металлов, короче, снижается "вредность". Пишут, что соль, приготовленная таким образом, похожа на уголь, чистит организм, а ещё там повышенное содержание магния, калия, кальция. Так, во всяком случае, пишут в официальных документах на предприятии, которое самое сертифицированное по этой части в Костроме:)
Рестораторы всяких пафосных ресторанов Москвы этой солью частенько посыпают салаты, т.к. выглядит эффектно - раз, полезнее - два.
В общем, теперь знают иркутяне, что привезти из Костромы (я просто помню, что это моя основная аудитория;). И скажите: продают ли её у нас? - я просто не видела никогда. И не знаю, делают ли в нашем регионе вообще? - может, уже кто-то "расчухал"?:) - это же как буратта, качотта и прочая модная еда, которую вполне реально приготовить. Более того... я не гурман, и моцареллу от наших коров ем охотно, не брезгуя тем, что не от буйволиц (я, если честно, разницу не улавливаю особо... наша - более пресная, но это даже в плюс).
Духовная тема лежит за рекой:
Да, пройдём по главной улицы Костромы, чтобы поймать основное настроение: это проспект Мира - напомню, что Кострома город классический - с лучами улиц, расходящимся в стороны:
Напомню, что мы каждое утро ездили по Волжскому мосту в центр, от своей гостиницы. Ездили в милых автобусах ("соболях"), где были и валидаторы, и кондиционер... впрочем, поскольку было нежаркое и приятное лето, то просто были открыты окна, и Волга слепила синевой, и манила золотой полоской пляжа, а центр Костромы сиял навстречу каскадом зелёных крыш. Дома там чаще всего красят в белый, а крыши - в тёмно-зелёный. Всё это вместе придаёт ощущение гармонии и... какого-то визуального удовлетворения:
Это я не отели тут рекламирую, а просто спохватилась, что сама-то фото не сделала... и нашла наиболее похожее на то, что я выдела своими глазами:)
Вблизи, конечно, всё чумазое, ибо областной центр - большая загазованность, пробки... это мы сейчас о центре-центре города говорим. Понятно, что если немного отойти в сторону, то будет сплошная лирика. Вполне деревенская.
Листайте галерею, чтобы насладиться атмосферой:
Хотела прогуляться по улице Симановского в направлении Смоленской церкви. Дело в том, что мы были здесь прошлым летом, и площадь Сковорода Сусанинская тогда вся была в ремонте... и вокруг знаменитой пожарной каланчи было гулять затруднительно:)
Меня, помню, этот "мост вздохов" поразил. Чисто как в Венеции:) - я не шучу. Очень похоже на итальянское палаццо - прямиком из Светлейшей сюда перенеслось по воздуху. Это я тогда достала камеру и принялась небрежно и на ходу снимать, хотя шли мы куда-то прицельно и конкретно: может, и в аглицкий магазин? - уже не вспомню...
"В обиходе таких семей как наша была давняя склонность ко всему английскому: это слово, кстати сказать, произносилось у нас с классическим ударением (на первом слоге), а бабушка М. Ф. Набокова говорила уже совсем по старинке: аглицки. Дегтярное лондонское мыло, черное как смоль в сухом виде, а в мокром ‑янтарное на свет, было скользким участником ежеутренних обливаний, для которых служили раскладные резиновые ванны‑тоже из Англии. Дядька намыливал всего мальчика от ушей до пят при помощи особой оранжево‑красной губки, а затем несколько раз обливал теплой водой из большого белого кувшина, вокруг которого обвивалась черная фаянсовая лоза. Этот мой резиновый tub я взял с собой в эмиграцию, и он, уже заплатанный, был мне сущим спасением в моих бесчисленных европейских пансионах; грязнее французской общей ванной нет на свете ничего, кроме немецкой. За брекфастом яркий паточный сироп, golden syrup, наматывался блестящими кольцами на ложку, а оттуда сползал змеей на деревенским маслом намазанный русский черный хлеб. Зубы мы чистили лондонской пастой, выходившей из тубочки плоскою лентой. Бесконечная череда удобных, добротных изделий да всякие ладные вещи для разных игр, да снедь текли к нам из Английского Магазина на Невском. Тут были и кексы, и нюхательные соли, и покерные карты, и какао, и в цветную полоску спортивные фланелевые пиджаки, и чудные скрипучие кожаные футболы, и белые как тальк, с девственным пушком, теннисные мячи в упаковке, достойной редкостных фруктов. Эдемский сад мне представлялся британской колонией. Я научился читать по‑английски раньше, чем по‑русски; некоторая неприятная для непетербургского слуха — да и для меня самого, когда слышу себя на пластинке — брезгливость произношения в разговорном русском языке сохранилась у меня и по сей день (помню при первой встрече, в 1945 что ли году, в Америке, биолог Добжанский наивно мне заметил: «А здорово, батенька, вы позабыли родную речь»). Первыми моими английскими друзьями были незамысловатые герои грамматики — коричневой книжки с синяком кляксы во всю обложку: Ben, Dan, Sam и Ned. Много было какой‑то смутной возни с установлением их личности и местопребывания. «Who is Ben?», «Не is Dan», «Sam is in bed», «Is Ned in bed?» («Кто такой Бен?» «Это — Дэн», «Сэм в постели», «В постели ли Нэд?» (англ.)) и тому подобное. Из‑за того, что в начале составителю мешала необходимость держаться односложных слов, представление об этих лицах получилось у меня и сбивчивое и сухое, но затем воображение пришло на помощь, и я увидел их. Туполицые, плоскоступые, замкнутые оболтусы, болезненно гордящиеся своими немногими орудиями (Ben bas an axe), они вялой подводной походкой медленно шагают вдоль самого заднего задника сценической моей памяти; и вот, перед дальнозоркими моими глазами вырастают буквы грамматики, как безумная азбука на таблице у оптика. Классная разрисована ломаными лучами солнца. Брат смиренно выслушивает отповедь англичанки. В запотевшей стеклянной банке под марлей несколько пестрых, с шипами, гусениц, методично пасется на крапивных листьях, изредка выделяя интересные зеленые цилиндрики помета. Клетчатая клеенка на круглом столе пахнет клеем. Чернила пахнут черносливом. Виктория Артуровна пахнет Викторией Артуровной. Кроваво‑красный спирт в столбике большого наружного градусника восхищенно показывает 24 Реомюра в тени. В окно видать поденщиц в платках, выпалывающих ползком, то на корточках, то на четвереньках, садовые дорожки: до рытья государственных каналов еще далеко. Иволги в зелени издают свой золотой, торопливый, четырехзвучный крик. Вот прошел Ned, посредственно играя младшего садовника. На дальнейших страницах слова удлинялись, а к концу грамматики настоящий связный рассказец развивался взрослыми фразами в награду маленькому читателю. Меня сладко волновала мысль, что и я могу когда‑нибудь дойти до такого блистательного совершенства. Эти чары не выдохлись, — и когда ныне мне попадается учебник, я первым делом заглядываю а конец‑в будущность прилежного ученика".
Владимир Набоков "Другие берега"
Да, напомню, что Кострома славится не одним льном, а скорее вообще сыром - но мы жили не в квартире, не в апартаментах, питались в общепите и... в общем, как-то сплоховали и не попробовали% каюсь!
Пока идём - расскажу немного о Костроме: постараюсь не слишком занудно:) как я уже писала выше: основные цвета её мне были даны как белый и зелёный:
Кострому основал Юрий Долгорукий, и было это в далёком 1152-ом году. То есть город немолодой, солидный:). Многие считают, что название Кострома относится к ритуалу "похороны Костромы". Был такой обычай у восточных славян - на Петров день (то есть летом!) сжигать соломенную куклу.
Расположен город не так и далеко от столицы - три сотни километров (с половиной, ладно!). Население приятное:) - двести шестьдесят пять примерно тысяч человек. Такой хороший европейский городок:)
В 60-ые годы нашего незабвенного ХХ века город был включён в так называемое Золотое кольцо и... туристы валом повалили. Вы уж простите такой легкомысленный тон, но это всё панамки, салфетки, прочая беготня по торговым рядам... невозможно тут долго оставаться мрачной и серьёзной:
Помните со времён школы князя Владимирского с забавным именем Большое Гнездо? (Всеволод Большое Гнездо?). У него сыновья передрались между собой, и один из сыновей - Константин - отличился тем, что сжёг город Кострому за то, что та поддерживала его брата князя Юрия. Константин в той феодальной битве победил, и отдал город в удел своему сыну Василию.
Потом ничего интересного долго-долго не было, пока в летописях не упомянули о нашествии хана Батыя, который захватил город в 1238-ом... когда захватчиков погнали, что восстанавливал город Ярослав Всеволодович. Он построил в городе церковь Фёдора Стратилата (сейчас Стратилату в городе установлен памятник).
А тот мальчик Василий, которому отец выделил Кострому, вырос тем временем, возмужал и стал править всеми удельными княжествами Северо-Восточной Руси. Кострому же сделал столицей.
Вокруг вырастают монастыри (Ипатьевский, Николо-Бабаевский), а потом Кострома присоединяется к Московскому княжеству и... но потом в устье реки Сулы приплывают ушкуйники (новгородские пираты), разбойничают и... в общем, во избежание подобных нашестий, город постепенно забирается вверх над берегом - там строится Кремль, а в нём Успенский собор.
Когда Иван Иоаннович разделил государство на замщину и опричнину, то Костроме повезло досталось быть в земщине.
А вот в Смутные времена не повезло - Кострому дважды захватывали поляки (пан Лисовский), она была разграблена, и дела её шли неважно... когда объявился Лжедмитрий Второй, то его сторонники заняли Ипатьевский монастырь. Но после того, как многие жители влились в ряды ополчения Минина и Пожарского, изгнали поляков, то... Кострома стала колыбелью династии Романовых, ибо в Ипатьевском монастыре укрылся будущий царь Михаил Фёдорович с матушкой своей. Помните эту душераздирающую историю про Ивана Сусанина?..
И следующие триста лет, сами понимаете, Кострома, можно сказать, находилась под "патронажем" семьи Романовых. Росли укрепления вокруг слободы, ремесленный посад, Кострома была третьим городом после Москвы и Ярославля. Тогда Кострома славилась серебряных дел мастерами, искусными иконописцами. ловкими кузнецами, была школа фресковой живописи, мыло варили в Костроме отличное, гончары поставляли на рынки свою красивую посуду; в городе, кстати, была учреждена английская фактория.
Покажу фотографию Прокудина-Горского, где есть церковь на Дебре. Меня же умилила улица Нижняя Дебря - я про церковь тогда ещё не знала и засмеялась:
По преданию, первая церковь «на нижней дебре» была поставлена костромским князем Василием Ярославичем (тот самый счастливый внук Всеволода Большого Гнезда). Разумеется, в ту пору она была деревянной... пишут, что князь Василий любил охотиться здесь, но чтобы не возить с реки Сулы охотничих собак, то построил здесь что-то вроде дома для постоя и псарню, ну а потом начал двор обрастать пристройками. расти и... получился посад.
Да, Анастасиин монастырь (где и церковь Смоленской Божьей Матери) я издалека приняла за Кремель... очень впечатляющее сооружение:
Мы очень долго шли вдоль ограды, но мне не надоело, ибо попадались и милые особнячки и... даже пара деревянных домов, хотя последние в Костроме представлены не так обильно как каменные... впрочем, это даже лучше, т.к. можешь сосредоточиться, оценить... они как редкие камни в жемчужном ожерелье:
Как и когда Кострома стала провинцией? - при Петре Первом. Но при Екатерине Второй опять расцвела: она учредила герб Костромы с изображением судна (галеры "Тверь"), на котором торжественно приплыла в Кострому, разумеется, Екатерина по своему обычаю утвердила генеральный план застройки Костромы. То есть Кострома приобрела привычный нашему глазу облик именно при ней.
В 1751 году пишется новая "текстильная" страница в истории города, ибо тогда купцом Углечаниновым была построена первая полотняная фабрика. По объёмам производства тогда Кострома быстро вышла на первое место в Российской империи. Помимо льняной фабрики были и суконные мануфактуры, и кожевенный завод, и колоколитейный завод, и изразцовый... на пристани постоянно разгружали баржи, приходили и уходили пароходы
По романовской традиции, в 1797-ом году, побывал в Костроме император Павел, а в 1835-ом, к приезду Николая Первого, в городе переименовали главную площадь - она стала Сусанинской, а до этого была Екатеринославской (отгадайте, к чьему приезду её так окрестили?:).
Посещали Кострому и Александр Второй (освободитель) с супругой, и Александр Третий (богатырь) со своей молодой супругой принцессой Дагмар (для нас Марией Фёдоровной), разумеется, побывал здесь и последний русский император. И будучи наследником престола, и уже со своей семьей, ибо в стране шли празднования Трёхсотлетия Дома Романовых. В ту пору, кстати, в Костроме было тридцать шесть церквей.
Благодаря трёхсотлетию, кстати, в городе построили и новую больницу, и школу... в общем, здесь Романовы, конечно, молодцы, большое им спасибо за красавицу Кострому:
А мы с вами по ней ещё непременно погуляем, но уже в следующей части, ибо я что-то устала!
Зайдём посидеть в уютный дворик - хочется отыскать лавочку и... больше не двигаться сегодня:
На сегодня я с вами прощаюсь и желаю хорошего вечера (тем, кто обитает в более популярных часовых поясах, - дня!).