«— Валя меня ругает за это, — Палаша указала на папиросу. — Говорит — сама дохтур, а куришь. Какой пример подаешь?! Все понимаю, но пока не могу бросить эту привычку. Курить начала после первого боя! Я тогда вытащила с поля юнца… не спасли его… ох, тяжело мне было, ревела я до истерики. А врач кричал на меня: зачем тащила! Ты что, не видела? Не жилец он! А кто-то на поле помирает! Да как же это! Ведь совсем молодой. Как сынок мой! Не смогла бросить. Пелагея сделала затяжку, выдула дым, Андрей не перебивал ее».
Часть 42
До дома Катерины дошли довольно-таки быстро. Высокое — совсем небольшая деревушка: всего-то одна улица.
Пелагея, завидев в окошко Андрея и Катю, подходящих к дому, обрадовалась, сердце ее учащенно забилось.
«А что? Катя — очень хорошая баба, отличный выбор! Молодец Андрей! И пацаны у нее какие справные: уважительные, трудолюбивые. Андрей будет им хорошим отцом! Он тоже серьезный мужчина. Не думаю, что станет перебирать баб так же, как учитель!»
Палаша вышла во двор. Завидев ее, Катя засмущалась, а Андрей отрапортовал:
— Занятие провел, завтра могу провести три или даже четыре. Больно много народу в партию засобиралось.
«Узнают, что ты уже сделал свой выбор, вмиг разбегутся!»
Палаша кивнула и заговорила с Катей:
— Федот спит, жар спал. Завтра приду к тебе чуть свет, а потом уже в медпункт.
— Спасибо тебе, Пелагея! А то можат, останетесь? Вечерять…
От Пелагеи не ускользнуло, с какой надеждой она посмотрела на Андрея, а он вроде как и не прочь.
«Неужели сладится?» — замерев подумала Палаша.
— Оставайтесь, Андрей Петрович. А я пока не домой, у меня еще есть тяжелые больные, к ним я, — соврала Пелагея, всей душой желая, чтобы Андрей остался у Катерины.
Ему безумно хотелось быть рядом с дочерью, но не меньше его влекла Катюша. Впервые за долгое время ему захотелось обладать женщиной: почувствовать мягкость, гладкость и податливость тела, погладить по шелковистым волосам, ощутить запах кожи, помять нежную грудь. А еще ему показалось, что и Катерина хочет, чтобы он обнял ее, прижал и обладал ею.
И она действительно умоляюще посмотрела на Андрея. Оставайся, мол, не пожалеешь. В Андрее недолго боролись отец и мужчина. Мужчина победил. Основной инстинкт — он на то и основной.
— Останусь, — кивнул Андрей. — Тем более я еще не рассказал вам, что товарищ Ленин говорил по поводу молодежи, а у него ведь целая статья написана об этом.
— Конечно, товарищ Колыванов! — еле сдерживая улыбку, поддержала Пелагея. — Обязательно расскажите Катерине об этом! Это ваше упущение. Как же так?
…Выйдя за ворота, Пелагея совершенно неожиданно для самой себя мысленно проговорила: «Слава тебе Господи! Солнышко мое со мною останется!»
…Ночевать Колыванов не пришел. Валя и Пелагея не говорили об этом, но мысли их были об одном и том же. Только Палаша точно знала, чего она боится, а Валя лишь чувствовала нутром.
— Ня пришел! — выдохнула она, когда пропели первые петухи, и женщина увидела, что Пелагея поднялась: — Слава тебе Господи! Слава великая! Спаси и сохрани нас, грешных! Пущай какая-нябудь баба будять шастлива! Хочь одну ночь, да будять.
— У Кати он остался, — просветила Палаша Валю. — Мужик справный, прыгать от одной к другой не будет, как учитель. Надеюсь, семья у них получится.
— От и ладно! От и ладно!
— зачастила Валя. — Сама ня знай, чавой-та няспокойна мене было, а таперича хорошо вродя как усе.
Пелагея покачала головой:
— Молись, Валюша, чтобы все у нас хорошо было.
…Подойдя к хате Катерины, она увидела Андрея. Он сидел на лавке в нижней рубахе и портках, блаженно улыбаясь. Завидев Пелагею, кинулся в дом, через минуту вышел уже одетый.
— Пелагея Прохоровна, мне бы покурить… сейчас… а я куплю… потом. Продаются у вас папиросы-то?
Пелагея улыбнулась, достала свои, закурили.
— Продаются. Правда, не всегда бывают. Надо караулить и сразу много брать. Мне Валя берет… я вообще ничего не успеваю… не баба я… дохтур.
Тихонько рассмеялась, Андрей расслабился, тоже улыбнулся.
— Валя меня ругает за это, — Палаша указала на папиросу. — Говорит — сама дохтур, а куришь. Какой пример подаешь?! Все понимаю, но пока не могу бросить эту привычку. Курить начала после первого боя! Я тогда вытащила с поля юнца… не спасли его… ох, тяжело мне было, ревела я до истерики. А врач кричал на меня: зачем тащила! Ты что, не видела? Не жилец он! А кто-то на поле помирает! Да как же это! Ведь совсем молодой. Как сынок мой! Не смогла бросить. Пелагея сделала затяжку, выдула дым, Андрей не перебивал ее.
— Солдатик один прикурил папироску и мне дал. Накось, девка! Совсем хорошо не станет, а дым мозги слегка затуманит. Легче и правда не стало, а втянулась. С тех пор вот мозг туманю…
— Пелагея Прохоровна, я останусь! — сменил тему Андрей, видя, что нелегко Пелагее даются воспоминания. — Приглянулась мне Катерина. Сладилось у нас все… понимаете?
Палаша кивнула:
— Я очень рада! За вас, за Катю, за Настеньку, за себя и за Валю. Как же хорошо, когда сразу к стольким людям добро приходит.
— Это же ничего, что мы с дочкой в разных домах жить будем? — чуть замерев, задал Андрей мучивший его со вчерашнего вечера вопрос.
— Главное, что вы рядом! Нашлись! Что вы есть друг у друга. Если Настенька захочет, и Катя не будет против, то пусть с вами живет!
— Правда?
Палаша кивнула:
— Конечно, вы же ее отец.
— Так, может, тогда уже и откроемся ей? Как думаете?
— Я поговорю с ней сегодня! Обязательно! Улучу момент и расскажу все. Обещаю!
ЗДЕСЬ ВСЕ МОИ РАССКАЗЫ И ПОВЕСТИ⬇️⬇️⬇️
…День у Пелагеи выдался неимоверно сложным. Две бабы вздумали рожать, а ближе к обеду прибежала Аксинья с криками о помощи:
— Палашенька, Васильна за тобой послала мене! Зорька помираеть наша… ня разродится някак. Вядать, два тяленка у яе… Палаша…
— Да что же это такое! Варвара, — кликнула она подругу, — давай Тимоху мне, видать, так и придется от медпункта до фермы бегать! Да если б я могла… бегать…
— Понямши! Ужо бегу…
Дома Пелагея появилась далеко за полночь.
— Андрей Пятрович разов шесть аль семь приходил. Я яму казала: у медпункте она, туда ступай. А он — нет… мешать ня хочу… Палашенька, чавой яму нада? Няспокойна мене.
— Валя, да ты не переживай! Хорошо уже все. Обещала я ему кой-что.
— Ужо хорошо? А было плохо, значаца? — Валя беспокоилась все больше.
— Валя, и было хорошо, и сейчас хорошо. Ложись спать. Я завтра все сделаю, что обещала ему.
…Рано утром Андрей стоял у калитки. Пелагея даже вздрогнула, выйдя из дома.
— Андрей Петрович… простите… я вчера пришла, Настенька уже десятый сон видела, а сейчас она еще спит. Ну не будем же будить ребенка. Я сегодня обязательно все ей скажу. Простите!
Андрей кивнул:
— Я все понимаю! Катя сказала, женщины тяжело рожали, и корова тоже. А вы что же, у всех роды принимаете?
Пелагея развела руками.
— Раньше только у коров, а теперь вот и у женщин тоже. Что делать: они сами хотят у меня рожать. Повитухи злятся на меня. Без работы совсем я их оставила. Зову к себе на помощь, так не хотят ведь. Еще чего, у тебя на побегушках быть! Так отвечают мне. Хорошо, Варечка мне помогает! Спасибо ей.
— Да, непросто вам! Катя рассказала. Сегодня расскажете? — в глазах Андрея была мольба.
— Да, да, да! Конечно! — заверила мужчину Пелагея.
…Но этот день оказался еще хуже предыдущего.
Мальчишка пропорол себе подмышку. Пелагея не решилась сама накладывать швы, понимая, что это не такое простое место. Пришлось везти пацана в город, а отправить его просто на попечении деда Тимохи Палаша не решилась.
Вернулись очень поздно, Настенька, конечно же, спала.
Валентина встретила Пелагею с тревогой:
— Палаша, чавой ты яму наобещаласи?
Татьяна Алимова
Все части повести здесь⬇️⬇️⬇️
А здесь еще один рассказ⬇️⬇️⬇️