Фигура Марчелло Мастроянни навеки останется нарицательным образом для всего мирового кинематографа: итальянскому актёру было подвластно любое амплуа, любая нестандартная или проверенная временем роль, любой съёмочный паттерн поведения. За несколько десятилетий Мастроянни стал основным лицом возрождающейся кинематографии Италии, оставаясь таким вплоть до своей кончины от рака в 1996-м году. С Марчелло хотели работать лучшие из лучших, на него равнялись юные и даже более опытные актёры, для представительниц женского пола Мастроянни был всеобъемлющим объектом обожания, а для мужского - авторитетом и заданной планкой качества, до которой пытались дотянуться последователи актёра. Вовсе не удивительно, что за ширмой такой успешной жизни родная дочь Марчелло, Кьяра, начала терять свою индивидуальность: именно об этом комплексе актрисы и рассказывает полуавтобиографическая лента Кристофа Оноре
Синдром "nepo baby" успел перетечь в кинематографическое русло: дети звёзд и великих знаменитостей попросту теряются на фоне своих более успешных родителей, и каждый проходит этот путь по-своему. Кто-то уходит из родительского ремесла, кто-то не слезает с шеи своего богатого отца или матери, другие предпочитают смену имиджа бесконечным папарацци и давлениям со стороны прессы. Кьяра Мастроянни долгое время пыталась ухватить свою индивидуальность, но сравнения с отцом женщины, Марчелло, напрашивались сами собой: поэтому и картина Кристофа Оноре превратилась для актрисы в своеобразную гротескную исповедь, откровенный выплеск накопившихся за пятьдесят лет эмоций прямо на зрителя. Сделанное в формате гиперболизированной мета-комедии (бедной Лее Сейду досталось и тут), совмещённой с экзистенциальными драматическими нотками
И фигурирующая в "Марчелло Мио" Катрин Денёв, и жадные телевизионные продюсеры, и многочисленное окружение самой Кьяры постоянно напоминают актрисе о её физической схожести с родным отцом, но никто не мог предположить, как именно на психике женщины отразится проведение подобных параллелей. Кьяра Мастроянни с первого же акта фильма меняет свой внешний вид, уподобляясь Марчелло: реалистичный парик, дорогие итальянские костюмы, накладные усы, затемнённые солнцезащитные очки. Принятие своего нового "я", однако, проходит не так успешно, как этого бы хотела сама Кьяра
Однако столь гротескный и в чём-то даже абсурдный синопсис встречает резкую трагикомедийную реализацию: буффонада и классический итальянский юмор встречаются на одной дороге с традиционным экзистенциальным месседжем. По правде говоря, на протяжении большей части повествования так и не происходит никаких дельных событий: Кьяра, уже в образе самого Марчелло, продолжает проходить пробы на съёмки, участвовать в телевизионных программах и заводить новые знакомства: не только с посторонними актёрами, но и с молодым британским солдатом, моложе самой женщины в два раза, с которым у героини завязываются нестандартные около-дружеские отношения. А вся неспешная прогулка по сознанию Кьяры проходит на фоне классических шаблонов жанрового итальянского кино, соотнесённого с французской экспрессией прямиком из 1960-х
Весь "Марчелло Мио" - буквально одно гигантское послание Кьяры зрителю: перестаньте сравнивать детей знаменитостей с их более популярными отцами. Подарите их сыновьям и дочерям толику собственной индивидуальности: в ином случае картина Кристофа Оноре рискует положить начало целой франшизе про доведённых до предела "nepo babies". Но как и в случае с "Моим Марчелло" на повестке встаёт следующий вопрос: кто нуждается в таких фильмах, кроме самих детей знаменитостей, сублимирующих из-за схожестей со своими родителями? И стоит ли выливать все эмоции на неподготовленного зрителя, компенсируя это эстетикой и антуражем традиционных итальянских фильмов Феллини? В широкий российский прокат "Марчелло Мио" выходит уже 26-го сентября: тогда же лично каждый зритель сможет узнать, близка ли конкретно ему данная сублимационная проблематика
