Старый, пыльный автобус открыл скрипящие двери и из салона вышла молодая девчонка, явно городская. Её внешний вид резко контрастировал с простым деревенским пейзажем: дорогие, явно брендовые вещи, броский макияж и надменный взгляд.
Девчонку звали Алиса, буквально две недели назад ей стукнуло восемнадцать. Она проехала больше двухсот километров, с тремя пересадками, дабы прибыть в эту умирающую, забытую богами и людьми, деревню. Где-то тут, среди грязи и пыли, в какой-то из оставшихся старых изб, живет её прабабка Клавдия Кузьминична. Хотя кто знает, может уже и не живет, а лежит на старом кладбище, мимо которого Алиса проезжала на автобусе. Лежит себе спокойно под пушистой землей, в заросшей бурьяном оградке под надзором покосившегося деревянного креста.
Папа не хотел отпускать её.
Да и как отпустить родную кровиночку непонятно куда, за тридевять земель? Его дочь всегда была домоседкой и сама практически ничего не умела, кроме как ходить на учебу и пытаться дружить с парнями. А тут накатило на неё внезапно. Стала ни с того, ни с сего про прабабку расспрашивать, фотографии её смотреть. А ведь Алиса последний раз видела прабабушку только в свои четыре года. С чего бы внезапно проснулись родственные чувства у девчонки, которая ни о ком кроме себя никогда и не думала?
На Алису напала тоска по прабабушке.
Да не просто тоска, а самая настоящая печаль. Алисе до безумия хотелось подержать прабабушку за руку, поговорить с ней, заглянуть в глаза, а может даже поплакать на плече и выслушать мудрые советы старой женщины. Ведь не чужой человек, одна кровь. Алиса сама себя не узнавала. Никогда её родственники не интересовали, для неё они всегда были неизбежным злом, с которым надо было вежливо общаться по праздникам и мило улыбаться. А тут такое непреодолимое чувство потери и грусти. Ночью спать не может, все о прабабке думает, про встречу мечтает. Да вот только лица даже её вспомнить не может.
Отец сначала отмалчивался.
Сколько Алиса не расспрашивала папу, тот всегда отмахивался и ругался. Мол, знать эту ведьму не желаю, она то матушку твою до погибели довела. Запрещал он дочери своей ехать, якобы ради её же безопасности. И больше про свою бабушку он не говорил. А мачеха лишь поддакивал ему, во всем мужа своего поддерживая. Да и не любила она падчерицу, если откровенно. Алиса кое-как нашла адрес, куда ехать, узнав его у своей двоюродной тетки. Та тоже не горела особым желанием делиться информацией, но Алиса смогла кое-как уговорить её. И вот молодая девчонка стоит в почти мертвой деревне на краю света. Отцу она, конечно, оставила записку. Не хотела, что б он сильно волновался. Ну а телефон отключила, все равно интернет тут не ловил.
Деревня была словно мертва.
Рыжий фонарь ослеплял и пытался испепелить. В желтом свете полуденного солнца казалось, что жизнь в этой деревне замерла. Дворовые псы молчали, ветер замер, боясь нарушить мертвую жару забытой деревни. Тишина и замогильный покой. После суеты большого города эта картина оглушила Алису. Лишь маленькие пылевые вихри давали понять, что время не остановилось.
Алису эта картина лишь раздражала.
Девушка привыкла жить в сумасшедшем ритме города и окружающая её тишина начинала нервировать. В такой тишине очень хорошо слышно свои мысли, а мыслить Алиса не особо любила. Сделав несколько селфи, девчонка поправила рюкзак и двинулась на поиски прабабки. Она шла мимо покосившихся заборов из старого, почерневшего дерева, мимо заросших обочин, душивших улицу бурьяном и высокой травой. Алиса с любопытством заглядывала в чужие огороды, где сквозь черную, комковатую землю, покрытую придорожной пылью, пытались пробиться к свету жухлые стебли каких-то растений. Алиса прошла мимо закрытого магазина, судя по всему единственного в этой деревне, у которого от названия осталось всего три буквы, да и то давно заржавевших и обветренных. Проходя мимо домов, Алиса видела как на неё смотрят старые избы, пыльными, темными провалами давно не мытых окон.
Прабабку найти так и не удалось.
Алиса уже дошла до края деревни, но не единой живой души так и не попалось на её пути. Но наша героиня не привыкла отступать. Она всегда получала то, что хотела, поэтому решила еще раз пройтись по деревне. В этот раз ей повезло. По одной из пустынных улочек медленно шаркала сгорбленная старушка. Алиса ускорила шаг и через минутку догнала бабушку.
- Здравствуйте. Уважаемые, вы можете мне помочь?
- Ути какая вежливая. И тебе не болеть, помогу, че не помочь то. - Голос старушки скрипел, а сама она смотрела на ноги Алисе, не в силах выпрямится под тяжестью прожитой жизни. - Заблудилась родненькая че ль?
- Да не, бабуль. Родственницу свою ищу. Клавдию Кузьминичну. В гости к ней приехала.
Несмотря на свой горб, старушка как-то резко выпрямилась и глянула прямо в глаза девчонке:
- Слушай, родная. Ради своего же блага иди обратно на остановочку, да езжай откуда приехала. Поверь, так лучше будет. - После этих слов бабка перекрестилась, да сплюнула через левое плечо. - И не возвращайся сюда больше никогда.
- Да почему же? - голос Алисы сорвался на тонкий писк. Еще никогда в жизни она не получала отказ.
- Не, лучше вообще автобуса не жди, а ноженьками своими топай, родная. До соседней деревни дойдешь, а там уже и на попутках доберешься.
- Да что вам, сложно помочь? Я же к ней лишь на часик - другой, - Спорить с обезумевшей, судя по всему от одиночества, бабкой не хотелось, но информация была нужна.
- Ай, Бог с тобой. Вон гляди, дерево черное да сухое видишь? Вот аккурат напротив дом ейный. Только не ночуй у неё. Проведала, гостинцы передала и домой шуруй.
- Спасибочки вам огромненькое. Я побежала, - Алиса не желала выслушивать старческие причитания незнакомой женщины и поспешила убежать о неё.
Дом прабабки был особенно ветхим и покосившимся.
Зайдя внутрь, Алисе пришлось очень сильно наклониться. В избе стоял стойкий запах старости, сырой земли и плесени. Солнечные лучи едва могли осветить темное нутро избы, кое-как пробиваясь сквозь давно немытые окна.
- Бабуль! Клавдия Кузьминична! Вы тут? Я правнучка ваша, проведать приехала.
- Сюда иди, - спустя несколько томительных мгновений из дальней комнаты раздался тихий шёпот.
Прабабка явно умирала.
Она лежала на мокрой от пота постели. Каждое её движение ознаменовалось скрипом старой кровати с железной сеткой. Старуха едва раскрыла глаза, чтобы посмотреть на правнучку. Алиса была несколько разочарована. Не так она представляла эту встречу. Прабабка даже не поднялась, что бы встретить её. Лишь заинтересованно смотрела своими белыми, как у слепых, глазами и легонько улыбалась самыми уголками потрескавшихся губ. Из под одеяла торчали опухшие ноги, а худые, немощные руки лежали как у покойника крест-накрест. Лицо же у прабабки было таким старым и ветхим, что казалось её тонкая кожа может лопнуть от малейшего прикосновения. Алиса в ужасе подумала, что в старости и она будет такой же беспомощной и забытой. От ужаса она передернула плечами и поспешила сменить русло своих мыслей:
- Бабуль, здравствуй.
Старушка продолжала внимательно смотреть на свою правнучку.
- Ну наконец-то, - молвила Клавдия, хищно улыбнувшись беззубым ртом. После этой фразы она как-то резко вздохнула и замерла.
"Да ну! Померла что ли?" - была первая мысль Алисы. Но стоило ей присмотреться, как она увидела, что старушка пусть еле заметно, но дышит, а значит жива.
Городская девчонка была разочарована.
Она вышла на улицу, что бы вдохнуть свежего, горячего воздуха. Только сейчас Алиса заметила, каким заброшенным и неухоженным было хозяйство у прабабки. Весь двор был в мусоре и старых вещах, дверь сарая отвалилась, а собачья будка обвалилась. Девчонка хотела хоть как-то помочь своей родственнице, но она даже не понимала с чего и как начать. Ну еще бы, она никогда не держала ничего тяжелее телефона, жизнь в городе к другому не располагает. Зачем она приехала? Для чего эй это надо? Что она тут забыла? Алиса сама не заметила, как поглощенная своими мыслями оказалась за калиткой. Неужели умирающая бабка в грязной и мрачной избушке - то, что она искала? Эта больная старуха, не имеющая сил и двух слов связать - её прабабка, о которой она думала все последнее время? На задворках сознания появилась предательская мысль - бросить все, выйти на дорогу и через пару дней оказаться дома, вдали от этой душной деревни и разочаровывающей старухи. А там уже жизнь войдет в привычную колею и вся эта поездка забудется, как страшный сон в жаркую ночь.
- Ну че там Клавка то? - басовитый голос раздался совсем рядом с Алисой и та от неожиданности вздрогнула. Позади стоял крепкий мужчина, под два метра ростом с простым лицом, не отягощённым интеллектом.
- Не поняла, что?
- Во я бескультурье. Меня Ваней кличут. Сосед я бабуси этой, вон через забор живу. - Мужик протянул мозолистую ладонь, которую наша героиня по инерции пожала.
- А меня Алисой зовут. Вот приехала прабабушку проведать.
- Так, а чего это именно сейчас? Сколько времени одна она жила, а тут ты приехала. - Алисе не понравилась нетактичность мужчины, но она списала это на деревенскую простоту. - Да че стоять. Пошли обедать. Варька, жена моя, как раз куру зажарила.
- Да не, спасибо. - Алиса кивнула на избу. - Там ей плохо совсем.
- Да Бог с тобой. Не переживай. Это днем она прибедняется, а ночью... В общем, ничего с ней не станет, пошли кушать.
Соседи оказались более гостеприимными, чем прабабка.
Сначала Алиса без особого желания пошла за Иваном, но чем ближе подходила к соседскому дому, чем явственнее нос улавливал приятные ароматы жареной курочки. Кушать хотелось, путь был долгим, а у прабабки из еды были разве что грибы по углам. Да и, откровенно говоря, не хотелось видеть умирающую родственницу.
Старая ведьма умирала тяжело.
Уже почти неделю смерть уходила от неё ни с чем. Не могла пока забрать душу грешную. В рай дорога закрыта, а для ада рановато еще, не заслужила пока. Вот и некуда смерти душу черную нести. Клава ведала, что так примерно и будет. По другому просто не могло быть, это как законы физики. Если кидаешь камень вверх, то он рано или поздно упадет. Так и тут. Уйдешь в службу к Нему, то и легкой смерти да райских кущ не жди. Вот только не говорил ей никто, что будет так больно. Казалось, болела каждая клеточка тела. Язык царапал рот, зубы крошились, руки не слушались, организм отвергал еду, голова постоянно болела и эта боль ни на мгновения не сбавляла своего напора. Боль была её постоянным спутником. Ноги гнили, вздулись и каждый удар умирающего сердца, что разгонял по телу зараженную кровь, отдавался гулкой пульсацией прямо в висках. Но не боль была самым жутким.
Едва наступала ночь, как приходили они.
Тени оживали и становились плотнее. Появлялись голоса, что смеялись и злословили на Клаву. Темные пятна начинали носиться по избе, тревожа больные ноги и выдирая редкие, седые волосы. А в грязные окна заглядывала сама Бездна, ослепляя своей пустой тьмой. Изба ходила ходуном, посуда падала на пол, двери скрипели, а из печи вылетала сажа. Голоса, с наступлением темноты, становились все наглее и сильнее. Все они были знакомы, каждый голос из них Клавдия знала. Еще совсем недавно они проводили майские ночи на шабаше в лесу, а теперь... Теперь они налетели, как падальщики, на ослабевшую и почти беззащитную старушку, в надежде урвать частичку её души и Сил, что подарил ей Хозяин. Самые нетерпеливые уже не раз тянули свои липкие ручонки к её, отравленной смертью, плоти, желая напиться гнилой кровью умирающей ведьмы. Она чувствовала их зловонное дыхание на своем лице, видела их беснующиеся огнем безумия глаза, но ничего не могла сделать. Даже верный фамильяр, черный кот, мог лишь сидеть на подоконнике и наблюдать за мучениями хозяйки, не в силах хоть как-то ей помочь.
Отчаянное безумие овладело ведьмой.
Собрав последние силы, она вырвалась из тьмы своего последнего пристанища. Она бегала по чужим дворам и огородам, в белой, измазанной гноем ночнушке, подобно призраку, воя и стеная. Её проклятья обрушивались на весь мир, что отверг её и в такт злым словам небо озаряли вспышки молний. Собаки выли и скулили, забившись в свои будки, а деревенские крестили лбы и прятали детей, боясь даже включить свет, чтобы упаси Бог безумная старуха не решила наведаться в гости к своим землякам.
Ведьма остановилась на перекрестке.
Она упала в пыль, сыпала дорожную грязь себе на голову и умоляла Хозяина ответить на её зов. Она хотела умереть, ведь долгие годы неустанно и рьяно служила ему. Но Он молчал. Ведьма слышала лишь тишину и смех нечисти, что преследовала её по пятам и ждала сытого пиршества, на котором главным блюдом будет грешная душа старой ведьмы.
Смерть подарила бы ведьме избавление.
Не было бы боли, что выворачивала наизнанку. Смерть много раз приходила к ней за это время, но ни разу не махнула своей косой. Ведьма умоляла её, просила, грозилась, упрекала. Но смерть была непреклонна. Всему есть своя цена и Клавдия еще не заплатила свою цену, чтобы возлечь у подножия трона Самого. Для неё оставалось еще одно единственное дело, что держало её в этом мире. Она обязана оставить тут тот дар, что преподнес ей Хозяин. Она кричала и звала, надрывала голос и тратила последние остатки сил, дабы явилась та, кто примет все знания умирающей ведьмы. Ей нужна была преемница, которая сменит её на этой грешной земле и будет вместо неё нести тьму и знание, станет своей на шабаше среди веселых ведьм и нечистых духов.
Отдавая остатки своих сил, ведьма колдовала.
Она варила зелье из собранных по первой росе кладбищенских трав и золы от сожжённых икон. Она заклинала прийти ту, что сменит её. И Силы отозвались. Преемница была найдена. Невинная дева, желающая стать побыстрее взрослой, не познавшая жизнь и мужчину. И, наконец, Клавдия услышала пороге долгожданное: "Бабуль! Клавдия Кузьминична! Вы тут? Я правнучка ваша, проведать приехала."
- Часть вторая