Фрагмент допроса Николая Комарова адвокатом в суде по делу Полины Евтушенко 10 сентября 2024 года:
— Скажите, пожалуйста, устройство записи голоса — где оно находилось во время ваших разговоров с Евтушенко?
— В машине.
— Всегда?
— В смысле всегда?
Перед прочтением, подпишитесь, пожалуйста, на канал Кино, вино, домино! Это помогает создавать качественный контент
— Ну, когда вы разговаривали не в машине, в это время не записывали?
— В кармане, значит. Диктофон был со мной в кармане. Я-то находился в машине, поэтому диктофон находился со мной в машине.
— Всегда, получается?
— Да.
— Оно было как-то замаскировано? Средство записи.
— Нет, не было замаскировано, просто в кармане.
— Как вы решали, когда включить устройство записи, когда его выключить?
— В смысле? Я, когда приезжал, включал его, и все. Он лежал в кармане.
— Ну то есть он записывал весь ход встречи вашей?
— Ну да, там только единственное, он записывал определенное время, точно я вам не скажу. Потом автоматически запись завершал и автоматически продолжал.
— А когда уже выезжали, вы выключали или нет?
— Отключал.
— Скажите, пожалуйста, Николай Вадимович, просили ли вы Евтушенко предоставить вам контакты легиона?
— Я? Я не просил, она сама мне скинула.
— Понял. Не просили предоставить вам контакты легиона. Ваша честь, прошу огласить том 5, лист дела 181 — это протокол осмотра аудиозаписей, предоставленных Николаем Вадимовичем.
Мужчина: Да, кстати, я для себя решил, короче, если мне повестка приходит, ты, если что, можешь вот контакты скинуть легиона?
— Ваши слова?
— Возможно, не помню. Ну если тут, значит, мои, отрицать не буду.
— То есть, скажите мне, пожалуйста, как нам тогда ваши слова сейчас оценивать, учитывая, что вы только что сказали, что вы не просили предоставить контакты легиона, а на аудиозаписи вы просите предоставить.
— Я спросил, сможет ли она. Я же не просил, дай мне контакты. Давайте вопрос сформулируем правильно. Я не просил предоставить контакты, это же совершенно разные вещи. Вы у меня что спросили? Просил ли я предоставить контакты? Так я не спрашивал, я у нее поинтересовался, сможет ли она мне скинуть. А предоставить — это была ее личная инициатива. Я просто у нее поинтересовался, сможет ли она мне их скинуть. Вы формулируйте, пожалуйста, вопрос грамотно.
— Я попробую формулировать как можно более грамотно. Вы спросили, сможет ли она скинуть вам контакты легиона. Так, правильно?
— Наверное, да. Что-то я могу не помнить.
<...>
— Скажите, пожалуйста, кто был инициатором разговоров об СВО, о легионе, кто кому задавал вопросы о деятельности легиона [на встрече с Евтушенко 5 мая 2023 года].
— Не помню.
— Том 5, лист дела 184–185. Вы в машине, вы за рулем.
Мужчина: А, ну все, значит, вот так развернуться и туда едем?
Женщина: А ты вот туда сейчас поедешь, там остановка, где обычно останавливаешься.
Мужчина: Ну смотри, заполняю я эту анкету… То есть, смотри, мне повестка придет, мне тогда в этот же день ехать?
Вам женщина говорит, где останавливаться. Вы разговариваете о том, где развернуться на дороге. И вы ей: слушай, а когда мне анкету заполнять в легион.
— Так я переживаю, вот я и спрашиваю. Полина сама мне сказала, по всем вопросам обращайся. Так как я переживал за эту тему на тот момент времени… Когда человек переживает за что-то, естественно, в голове периодически будет всплывать эта тема, и он спросит.
— То есть вы, все время зная, что у вас в кармане работающий диктофон, каждый раз женщину спрашиваете, хотя она с вами говорит о темах, связанных с проездом, а вы ее начинаете спрашивать про легион.
— Вы скажите, пожалуйста, а что плохого, что я ее чисто спросил? Что в этом плохого?
— Есть такое понятие, как агент-провокатор. Посмотрите, кто такие агенты-провокаторы и как они заканчивали в свое время.
Ева Левенберг говорит, что в вопросах Комарова про легион видна провокация. «По тому, как строятся диалоги, по тому, что это всегда его инициатива — обсуждать легион, зная, что это террористическая организация, — видно, что Комаров ее провоцирует. Он не предупреждает Евтушенко о том, что за эти деяния может быть уголовное наказание, а наоборот: задает вопросы, просит ее прислать контакты легиона, делает вид, что ему это интересно. При этом ответы Евтушенко достаточно вегетарианские, в них не видно никакого склонения», — говорит Левенберг.
Когда в суде доказывают, что один человек склонял или подстрекал другого к какому-то действию, факт склонения должен быть показан четко, говорит Левенберг. «Должны быть показаны, например, угрозы, уговор, шантаж или какие-то иные действия, которые ясно свидетельствуют о том, что Евтушенко склоняет Комарова. Суд должен доказать, что у нее есть умысел, что она однозначно хочет, чтобы Комаров вступил в легион, но в записях этого нет, — говорит Левенберг. — Если посмотреть один лист допроса, то это может быть не очевидно. Но если прочитать весь допрос, то все сомнения отпадают».
Фрагмент допроса Николая Комарова адвокатом в суде по делу Полины Евтушенко 10 сентября 2024 года:
«Из допроса видно, что все ключевые для следствия моменты, которые попали на аудиозапись, были спровоцированы Комаровым. Он задавал конкретные вопросы, ответы на которые потом легли в основу уголовного дела против Евтушенко», — говорит адвокат Евгений Смирнов. Кроме того, Смирнов подчеркивает, что Евтушенко вменяют частное общение с человеком и пересылку в личной переписке общедоступных инструкций из телеграм-канала.
«Фактически ей вменяется то, что человек попросил у нее рассказать, как можно вступить в легион, если вдруг начнется мобилизация, и она переслала ему сообщение из общедоступного телеграм-канала. Причем видно, что ее подталкивали к совершению этих действий. Госизменой в ее деле стало то, что может совершить кто угодно», — говорит Смирнов.
Подозрительная забывчивость
Юристы-правозащитники Смирнов и Левенберг, изучив полную расшифровку допроса Николая Комарова в суде от 10 сентября 2024 года, уверены, что его действия можно однозначно трактовать как провокацию против Евтушенко. «Провокация всегда очень сложна в доказывании для защиты, — говорит Смирнов. — Она должна доказываться крупным объемом тех сведений, которые есть». При этом Смирнов добавляет, что, если человека сознательно провоцируют на совершение каких-либо деяний, суд должен признать, что совершенное действие не является преступлением.
Первый признак того, что Комаров провоцировал Евтушенко — сам факт того, что он записывал их разговоры на диктофон. При этом на допросе выяснилось, что Комаров не смог назвать ни марку диктофона, ни модель ноутбука, на которые он скидывал аудиозаписи, также он не смог объяснить, почему аудиофайлы сохранены в разных форматах, и сообщил, что этой техники у него уже нет.
Фрагмент допроса Николая Комарова адвокатом в суде по делу Полины Евтушенко 10 сентября 2024 года:
«Мало у кого в современности есть диктофон как отдельное устройство. Сейчас диктофоны есть на телефонах, и логично было бы использовать телефон. Но у Комарова был какой-то специальный диктофон, марку которого он не смог назвать. Технические вопросы про диктофон в таком деле могут вызволить много информации. Когда ФСБ проводит свои операции, они не сообщают своим агентам название, марку, модель устройства», — говорит Смирнов.
Нельзя исключать, что Комаров действительно мог искренне забыть марки диктофона и ноутбука. Однако, как говорит юрист Ева Левенберг, в любом уголовном деле нельзя рассматривать доказательства по отдельности, а нужно оценивать их все в совокупности: человек может забыть марку, но помнить, когда купил технику, или у него остались фотографии. «Здесь видно, что техника, скорее всего, была не его, а выданная правоохранительными органами», — говорит Левенберг.
Второй признак того, что Комаров провоцировал Евтушенко, — постоянные вопросы о легионе со стороны Комарова, ответы на которые легли в основу уголовного дела о госизмене. Нет никаких иных доказательств ее вины, помимо ответов на вопросы и пересланной по просьбе Комарова ссылки на чат-бот легиона «Свобода России».
Третий признак — зафиксированная на аудиозаписи репетиция, о чем Комаров будет спрашивать Евтушенко на будущей встрече. Во время допроса в суде выяснилось, что Комаров проговаривал ключевые слова: «с кем воюют», «оружие» и «фейк», пока был один в машине, а позже — задавал Евтушенко вопросы на эти темы.
Фрагмент допроса Николая Комарова адвокатом в суде по делу Полины Евтушенко 10 сентября 2024 года:
— Вы вели какие-то записи для встречи с Евтушенко, о чем вы будете ее спрашивать во время встречи?
— Суть я не понял вопроса. Развернуто задайте вопрос.
— Скажите, пожалуйста, писали ли вы список вопросов письменно, которые вы будете задавать Евтушенко?
— Нет.
— Понял. Естественно, кто будет писать такой список, кто будет проговаривать. Шестая аудиозапись с 2:40 до 4:10, послушаем.
Включается аудиозапись, на которой громко играет радио. Слышно, как Комаров несколько раз подряд повторяет: «с кем воюют», «оружие», «фейк».
— Почему вы в этот момент в одиночку в машине проговариваете: «с кем воюют», «оружие», «фейк»?
— Может, я читал что-то. Может, просто мысли вслух. Вы никогда в машине не разговариваете? Я люблю, например, в машине поговорить. Просто какие-то мысли возникли. Вот вы мне сказали, что я записывал вопросы Полине, разве я где-то здесь произнес конкретно, что надо задать вопрос Полине?
<...>
— Признаете ли вы, что до встречи с Евтушенко вы по каким-то причинам произносили: «с кем воюют», «фейки», «оружие»?
— Признаю. Смысла не признавать нет, это диктофонные записи.
<...>
— Я хочу продемонстрировать суду и присутствующим лицам том 5 лист 192 в связи с тем, что я хочу выяснить, задавал ли в этот день Николай Вадимович Полине Сергеевне вопросы о том, не является ли РДК или легион фейком, с каким оружием надо ехать в легион и последнее у нас — с кем воюют. Задавали ли вы соответствующие вопросы в ходе этой встрече?
— Пытаюсь вспомнить.
Судья говорит: «На данных листах находится стенограмма аудиозаписи номер шесть, в которой отражены все вопросы на листах, с которыми согласился в том числе и подтвердил свидетель в ходе ознакомления. Дополнительного оглашения суд не усматривает. Дальше».
— Скажите, пожалуйста, Николай Вадимович, говорили ли вы в ходе этого разговора: «Ну не знаю, я новости не читаю, на самом деле с Путиным они воюют или с кем»? Говорили ли ей: «Вот суть, короче, я не знаю, кто написал… что легион и РДК — это все фейк»? И последнее: «Глупо будет что-то брать с собой». [Евтушенко спросила:] «С собой из чего?» [Вы ответили:] «Из оружия»? Скажите, пожалуйста, Николай Вадимович, это совпадение, что вы до встречи произносите «с кем воюют», «фейки», «оружие», а потом в ходе разговора с Евтушенко задаете ей вопросы о том, с кем воюет легион, как с оружием ехать и не является ли легион и РДК фейками?
— Такой вариант не рассматривается, что где-то что-то я увидел, прочитал что-то, услыхал где-то, в голове у меня эта мысль всплыла, и просто потом по ходу общения обстоятельства так получились, что просто я ее спросил?
— То есть правильно я понимаю, что вас интересовали эти обстоятельства и заранее решили…
— Я не знаю, что вы поняли.
— Хорошо, давайте определимся. По каким причинам вы заранее определили, какие темы вы хотели бы обсудить?
— Я ничего заранее не определял. Я вам уже 10 раз сказал. Просто сказал. Вы услышали хоть одно слово, что надо спросить у Полины? Нет, все.
— То есть вы всерьез пытаетесь убедить окружающих в том, что вы случайно произнесли до встречи с Евтушенко три темы разговора, которые вы потом в ходе разговора с ней по своей инициативе…
Этот вопрос был снят судьей.
«Комаров задавал вопросы, ответы на которые квалифицированы как элементы преступления. Это однозначно свидетельствует о том, что он готовился к встречам с Евтушенко. Он не просто включал диктофон, чтобы подстраховать себя на встречах, как он утверждал, а готовился и репетировал юридические термины, которые нужно вставить в их с Евтушенко разговор. Видимо, эти ключевые слова Комаров получал от кураторов из ФСБ», — говорит адвокат Евгений Смирнов.
Четвертым косвенным признаком того, что Комаров намеренно выступил в деле Евтушенко провокатором, может быть то, что в момент знакомства и общения с ней, он, вероятно, уже находился под следствием по уголовному делу. Хотя из приговора суда удалена большая часть сведений о фиктивных организациях, созданных Комаровым и его подельниками, удалось идентифицировать часть из них: наиболее активно указанные в приговоре «фирмы-однодневки» появлялись осенью 2022 года, а в декабре того же года регистрации прекратились. Следствие по делам с таким количеством документов и свидетелей обычно длится не менее года.
Судимый свидетель
По словам адвоката Евгения Смирнова, наличие судимости у свидетеля никогда не оценивается судом как причина, почему не стоит доверять его показаниям. Скорее, это свидетельствует о том, что человек хорошо понимает процедуру привлечения к ответственности.
«А еще возбужденное на тот момент уголовное дело против Комарова может говорить о том, что у представителей правоохранительных органов могла быть над ним власть, когда он общался с Полиной Евтушенко и записывал их разговоры на диктофон. Фактически в тот момент, когда он сам был под следствием, он собирал фактуру для возбуждения уголовного дела о госизмене против Евтушенко», — говорит Смирнов.
Доказать связь свидетеля обвинения с представителями ФСБ можно, проверив, с кем созванивался Комаров, накануне встреч с Евтушенко и после них, и какие места он посещал. Без доступа к звонкам, биллингам телефона или устных показаний самих представителей ФСБ и Комарова, которые могли бы получить представители правоохранительных органов, их не может получить обычный гражданин.
«В этом деле мы оцениваем действия Комарова как типичного провокатора из-за совокупности тех деталей, которые стали очевидны после его допроса, — говорит Смирнов. — Факт записи разговоров на диктофон, провоцирующие вопросы, репетиция Комаровым ключевых слов, быстрое возбуждение уголовного дела о госизмене против Евтушенко и возбужденное уголовное дело против самого Комарова».
В суде 10 сентября 2024 года Николая Комарова допросила и сама Полина Евтушенко (открыть):
Фрагмент допроса Николая Комарова Полиной Евтушенко в суде 10 сентября 2024 года: — Если вы знали, что я, вероятно, совершаю преступление, почему вы отправились написать донос, но не попытались меня предупредить, что мои действия противоправные? — Я не донос подал. Я в интернете прочитал, что если человек сам сообщил, то у него не будет уголовной ответственности. Я боялся, вдруг вы можете что-то сделать, спровоцировать или не спровоцировать. Только поэтому я и пошел. — Но вы написали: «Прошу проверить эту девушку на признаки склонения меня в легион». — Ну, я в интернете прочитал. — Вы не написали: «Я пытался вступить, я пытался совершить преступление, но вот я сам пришел». — Так вы же меня пытались склонить. — Я вас не пыталась склонить. — Вы мне неоднократно говорили: вступай в легион. Я вам ответил на ваш вопрос? Я прочитал в интернете, что если человек сознается, то его не привлекают к уголовной ответственности. — А вы пришли в ФСБ и сознались? Ваш текст по другому выглядит. — Как выглядит, так выглядит.
Правозащитный проект «Мемориал» признал Полину Евтушенко политической заключенной. «Заводя уголовные дела о госизмене, об оправдании терроризма или о распространении “фейков” о российской армии, государство показывает, что оно держит на особом контроле людей с отличающейся от линии партии позицией. Эти дела находятся на особом контроле, потому что с точки зрения наших правоохранительных органов такие люди расшатывают ситуацию в стране. Они фактически являются врагами народа, пятой колонной. Государство считает их серьезными оппонентами, словно они покушаются на стабильность и благополучие режима», — говорит Левенберг.
«Я надеюсь на адекватность судьи и прокурора, ведь доказательства по некоторым статьям настолько сомнительны, что их вообще не должны были принимать. Но надеюсь не очень сильно, — писала в одном из писем корреспонденту Евтушенко. — К сроку 10–15 лет мысленно я готова».
Следующее судебное заседание по делу Евтушенко назначено на 24 сентября 2024 года в 11:30 и состоится в Центральном окружном военном суде Самары.
Заседания открыты, на них может прийти любой желающий. Полине Евтушенко можно написать письмо «Почтой России» или через онлайн-сервис для отправки писем Zonatelecom. Нужно указать: 443047, Самарская область, г. Самара, ул. Утевская, д. 18А, ИК-15, ПФРСИ, Евтушенко Полине Сергеевне, 1998 г. р.
Другие истории:
Жизнь в золотой клетке. Соцсети о детях Путина и Кабаевой
«Брат» и «Брат 2». Культовые фильмы о герое или о психопате?
Мигранты, живущие в России, не могут записать детей в школы: "То говорят, что документы неполные, то, что мест нет"
Истории: "Моего сына заперли в сарае и он сгорел заживо. Я ищу справедливость, но по закону наказать виновных невозможно"
Узбекистанец рассказывает о депортации из России: "Сняли отпечатки пальцев, взяли слюну изо рта. На вопрос "Почему?" ответили: "Просто так"