Автор Эльмира Ибрагимова
23 глава
– Фатима, я соскучился по тебе, словно месяц тебя не видел! – кричал он в трубку. – С тобой все в порядке? Я тебя во сне тебя видел и вчера, и позавчера, сам сон не помню, но волновался, молил Бога, чтобы к добру. Ладно, скоро я буду, вот только багаж получу. Я подарков всем вам привез, и тебе, и нашему малышу, и маме.
У Фатимы подкосились ноги, она собрала всю свою волю, чтобы не разрыдаться прямо в трубку.
– С Маратом все в порядке? – тревожно спросила его мать, увидев, как внезапно побледнела Фатима. Девушка молча кивнула. Калимат Расуловна опять вернулась на кухню, где в ожидании любимого сына готовила обед. Фатима не знала, как ей себя сейчас вести с Маратом, что ему сказать. Она понимала, каким ударом для любимого станет эта новость, но разговора о случившемся не избежать. Только как взять себя в руки и сказать обо всем спокойно, как пощадить Марата?
Все решилось само собой. Марат сразу же заметил неестественную бледность Фатимы, ее грустный и опустошенный взгляд. Улыбка сползла с его лица уже на пороге, он тут же подошел к Фатиме
– Что с тобой, Фантик? Почему ты такая? Случилось что-нибудь? С мамой поссорились?
Внезапно появившаяся в дверях кухни Калимат Расуловна бросилась к сыну на шею, попыталась превратить в шутку свои реальные претензии:
– Ну да, конечно! О маме ты даже не вспомнил, сразу к Фатиме. Вот ты у меня какой! А я тут с раннего утра на ногах, готовлю, жарю, парю, думаю, как лучше сына накормить. Эх ты, неблагодарный!
Но Марат, чувствуя неладное, обратился с вопросом теперь уже к матери:
– Мама, что у вас произошло? Почему Фатима на себя не похожа? Я же вижу, с вами что-то не так. Когда такое было, чтобы ты готовила, а она сидела на диване? Значит, она заболела или вы поссорились?
– Ну да, нездоровится ей… Ты отдохни вначале, а потом поговорите, – постаралась уклониться от темы Калимат Расуловна. – В общем, я накрываю на стол, а ты иди мой руки, сынок.
– Хорошо, только ваши подарки раздам, – сказал немного успокоенный безмятежным тоном матери Марат и раскрыл дорожную сумку. Он передал матери красивый дорогой платок, а Фатиме – коробочку с изящным кулоном в виде двух сплетенных сердец.
– Нравится, Фатима? – спросил он. Не дождавшись ответа, достал из сумки большой пакет и нетерпеливо выложил его содержимое на диван. Калимат Расуловна, увидев среди подарков детские вещи, тут же вышла из комнаты: пусть Фатима сама ему обо всем скажет.
– Посмотри, Фатимка, что я купил нашему малышу.
Марат показывал любимой красивые детские рубашечки, брючки, шапочки, пинетки, пытаясь хоть немного поднять ее настроение. Он с умилением взял в руки пару крохотных кроссовок:
– Смотри, какие смешные. И размер крошечный. Месяцев в пять-шесть наш сын уже наденет их. И спортивный костюмчик «Адидас» такой же маленький я ему купил, так что он будет у нас ходить, как олимпийский чемпион, весь в фирме. Я уверен, у нас будет мальчик, скорее бы уже сказали пол ребенка.
Марат перевел взгляд на любимую, желая увидеть ее реакцию. Лицо девушки было мертвецки бледным, в глазах стояли слезы, губы тряслись.
– Что с тобой, родная? Нездоровится тебе? Ничего, у беременных так бывает, говорят, потерпи немного, – пользуясь тем, что они одни в комнате, он крепко обнял Фатиму, прижал ее к себе и погладил по голове, как маленькую. Эта его нежность и стала последней каплей: девушка зарыдала в голос.
– Да, такое бывает у беременных. Но я не беременна, понимаешь? Я больше не беременна, ребенка у нас не будет.
– Как это? Объясни, что ты хочешь сказать? Кто тебя обидел, что произошло?
Фатима молча покачала головой и горько плакала.
– Никто ни в чем не виноват, но ребенка у меня больше нет.
Чувствуя накал страстей молодой пары, слыша обрывки фраз, Калимат Расуловна не выходила из кухни. Фатима рассказала Марату о том, что она потеряла ребенка, что случился выкидыш.
– Но как это могло случиться, как? – не мог прийти в себя Марат. – Три дня назад все было в порядке. Уезжая, я спросил маму: может, стоит взять тебя с собой, в Москву и там врачам показать? А она сказала, что все в пределах нормы, а у беременных перепады самочувствия бывают. И что теперь? Нет, без причины такое случиться не могло. Наверное, ты расстроилась или упала. Одним словом, что-то произошло здесь во время моего отсутствия.
Марат спрашивал Фатиму о подробностях, когда и как это случилось. Кто пытался им помочь? Возмущался по поводу того, что они не сообщили ему:
– Я бы сразу прилетел. Нашел бы других, самых лучших врачей, они, возможно, смогли бы помочь.
И в то же время он пытался успокоить Фатиму.
– Не переживай так, любимая, больно на тебя смотреть. Успокойся, идем, я тебя умою, – с нежностью и жалостью утешал Марат плачущую девушку.
Он уложил безутешную девушку в постель, сел с ней рядом, гладил ее, как маленькую, по голове и успокаивал.
– Нельзя так убиваться, Фантик. Я и сам в шоке, но надо смириться и верить: будут у нас с тобой еще дети, обязательно будут. А сейчас поспи, ты такая слабая.
Через некоторое время, оставив задремавшую Фатиму, Марат вышел из спальни. За накрытым столом в гордом одиночестве, недовольно поджав губы, сидела Калимат Расуловна. Но Марату сейчас было не до ее ревности. Он стал спрашивать мать обо всем, что произошло. Ответы ее показались ему подозрительно уклончивыми. Словно мать чего-то недоговаривала.
– Неужели ты и в самом деле не знаешь, что произошло? И твоя хваленная знакомая врач ничего тебе не сказала о причинах внезапного выкидыша?
– Бывает такое иногда с беременными, сын, не с одной Фатимой такое случилось. Поешь немного, все остыло. Что толку теперь рвать себе сердце? Не ребенка вы с Фатимой потеряли, а крошечный плод. Жаль, конечно, но что теперь сделаешь? Будут у тебя еще дети, Марат, будут, только наберись терпения и не делай новых ошибок.
– О чем ты? О каких таких ошибках? И какое это имеет отношение к происходящему?
– Да так, я, в общем и в целом говорю. Все в руках Всевышнего, только бы человек ему сам не мешал.
– Мне сейчас не до философских лекций, мама. Пойми, мне очень плохо. Есть мне тоже не хочется, я обедал в самолете. Пойду, на часок загляну на работу, бумаги надо Исмаилу передать. Фатима проснется, скажи ей, что скоро буду.
Настроение Марата заметили и на работе. Исмаил долго пытал племянника, выспрашивая причину грусти и подавленности.
– Ты чего, Марат? Я тут на седьмом небе: мой племяш все так успешно завершить сумел! С такими несговорчивыми договорился! Думаю, к какой награде тебя представить, медаль дать или орден, а ты хандришь! Давай, выкладывай, что у тебя стряслось? Может, деньги нужны?
Марат криво ухмыльнулся и подумал: «Исмаил – хороший человек, но в чем-то он похож на свою сестру и мою мать – все у них в деньгах измеряется!» Какой суммой можно сейчас оценить его душевную боль по утраченной надежде? Какими деньгами оценить слезы страдающей Фатимы? Если бы он мог решить эту проблему деньгами, то, наверное, ничего бы не пожалел, все бы отдал. Но, как сказала Фатима, ребенка у них уже нет, и кто знает – как скоро он теперь станет отцом и станет ли им вообще?
Фатима после ухода Марата также не находила себе места. Не желая разговаривать с матерью Марата, девушка сделала вид, что спит, когда та вошла к ней в комнату.
Калимат Расуловна с ненавистью посмотрев на спящую Фатиму, подумала: «И что нашел в ней мой олух? Почему многие считают ее красивой, что в ней особенного? Ну, голубоглазая, светлая, волосы красивые, неплохо сложена – ну и что? Таких много!».
Калимат Расуловна глубоко вдохнула: жаль, сын даже посмотреть вокруг себя не захотел. Не захотел понять, сколько девушек из хороших семей не менее красивы, чем Фатима. А еще и умны, благородны, скромны, в отличие от его девки. И за что ей, Калимат, такое наказание? Как было бы хорошо познакомить сына с дочерью Гульнары! Валида – не девушка, произведение искусства! А сколько в ней других достоинств, кроме красивой внешности! Один отец чего стоит – богатый, со связями! Такого бы тестя Марату! А он выбрал себе эту сироту казанскую и считает себя безмерно счастливым.
Звонок в дверь отвлек Калимат Расуловну от недобрых мыслей. На пороге стоял видный высокий мужчина.
– Мне нужна Фатима, она дома? – спросил он, поздоровавшись.
– Да, дома, но кто вы? – спросила Калимат Расуловна с любопытством. Лицо мужчины показалось ей знакомым.
– Простите, я не представился. Меня зовут Магомед, я бывший сосед Фатимы, она продала нам свою квартиру. Мне надо спросить у нее относительно одного документа. Не могли бы вы ее позвать?
«Ах, вот кто это! Муж той ревнивой соседки», – Калимат Расуловна вспомнила скандал, учиненный Рукият в старой квартире Фатимы. Значит, его куртку Рукият обнаружила тогда в квартире Фатимы и потом обвиняла ее во всех смертных грехах. Что ж, ничего случайного не бывает. Вот и приход Магомеда после такого перерыва в их добрососедских отношениях тоже может принести пользу – на войне любые средства хороши. А Калимат не может проиграть эту войну! Не допустит она, чтобы эта безродная вошла в жизнь ее сына навсегда и стала матерью ее будущих внуков. А потому не постоит она за ценой желанной победы в войне против Фатимы.
– Вы проходите пока в комнату, а я ее сейчас позову, – Калимат Расуловна сделала несколько шагов, но, передумав, остановилась и сказала Магомеду:
– Знаете, Фатима спит, и я, пожалуй, не стану ее будить, если это не так срочно. Зайдите к нам желательно часа через три. Она проснется, и вы решите с ней все свои проблемы.
– Хорошо, я загляну к вам на несколько минут, еще раз вас побеспокою, – вежливо сказал Магомед.
– Ради Бога, заходите, и совсем не обязательно ограничивать свой визит минутами. Мы соседи даже сейчас, совсем недалеко переехали – в соседний двор. Значит, должны дружить. К тому же, Фатима сейчас болеет, думаю, ей будет приятно посещение бывших соседей. А сейчас мне просто жалко будить ее, она только что уснула. Вы уж простите меня!
На самом же деле Калимат Расуловна и не собиралась жалеть Фатиму, в ее коварном сердце зрел еще один недобрый план.
Фатима проснулась и вышла из спальни в надежде, что Марат дома. Увидев, что в квартире они одни с его матерью, девушка немного растерялась: возвращаться в постель было неловко, а общаться с Калимат Расуловной ей совсем не хотелось. Фатима с трудом стояла на ногах, чувствовала слабость и озноб, болела каждая клетка ее тела, а душа не переставала стонать с того самого момента, как она поняла – ребенка у нее под сердцем больше нет.
Калимат Расуловна, как ни странно, продолжала общаться с Фатимой так же ровно, как и раньше, словно и не обиделась на резкое признание будущей невестки в ненависти. Она напомнила Фатиме о том инциденте лишь накануне возвращения Марата из командировки.
– Я не заслужила тех обидных слов, которые мне пришлось выслушать от тебя, Фатима. Думаю, тебе и самой неловко за них, – притворно грустно сказала она Фатиме. – Можешь считать, что я обо всем забыла, не буду говорить о нашем разговоре и Марату – зачем его расстраивать? Я прихожу сюда только ради своего сына, его спокойствия и благополучия. И с его выбором смирилась оттого, что слишком люблю его. И потому пойми: я не нуждаюсь в твоей любви, но требую уважения к себе. Пусть наше отношение друг к другу останется при нас, но при этом желательно быть взаимно вежливыми.
Фатима промолчала в ответ на эти слова, хотя нисколько не чувствовала угрызений совести. После всего происшедшего девушке было неприятно видеть и слышать Калимат Расуловну, девушка с трудом терпела ее присутствие рядом с собой.
Почувствовав головокружение, Фатима прилегла на диване, радуясь тому, что Калимат Расуловна все еще оставалась на кухне. Она включила телевизор, хотя смотреть его и не собиралась: при включенном телевизоре им с матерью Марата будет легче молчать вдвоем – решила девушка. Но Калимат Расуловна всего лишь раз за это время заглянула в комнату и опять вернулась на кухню. Она уже давно закончила там все свои дела, но так же, как и Фатима, не хотела вынужденного общения в ее компании. С каждым днем ей было все труднее играть роль доброй свекрови, делать вид, что смирилась с выбором сына, что полюбила его девушку. На самом же деле только недобрые планы заставляли Калимат Расуловну терпеть ее, ждать момента полного отмщения.
Услышав шум, Фатима прислушалась к голосам в прихожей, надеясь, что наконец с работы вернулся Марат. Ей было тяжело смотреть в его глаза и говорить неправду о потерянном ребенке, но впервые она не могла сказать любимому всей правды. И все же она ждала Марата с нетерпением, рядом с ним ей всегда было легче, а сейчас его присутствие было ей просто необходимо. Прислушавшись, Фатима поняла: это не Марат. Калимат Расуловна настойчиво приглашала кого-то пройти в комнату. Голос ее собеседника, упорно сопротивлявшегося, показался Фатиме знакомым, но девушка никак не могла вспомнить, кому он принадлежит.
Фатима недовольно подумала: «Странная она, зачем приглашать гостей в комнату, зная, что я тут лежу, да еще в таком виде. Хоть бы предупредила. Надо будет встать…».
Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась Калимат Расуловна, а вместе с ней Магомед. Девушка удивилась, увидев бывшего соседа, но, собрав все свои силы, поднялась и села на диване. Голова у нее по-прежнему кружилась, а слабость одолевала ее еще сильнее. Девушка, изо всех сил стараясь держаться, встала навстречу гостю и, поприветствовав Магомеда, дежурно спросила его о делах и новостях, чтобы как-то поддержать беседу. Она не забыла, как много в свое время сделал для них с Маратом этот человек, и считала себя обязанной ему.
– У нас все по-старому, Фатима, а вот ты, говорят, болеешь. И выглядишь тоже не очень. Потому я сразу же перейду к делу. Я к тебе насчет документа одного: мы пристройку затеяли, я помню, что разрешение на нее было, а найти его не могу. И еще, на одной из бумаг нет твоей подписи. В общем, я сейчас покажу документы, все объясню, а ты потом сама их посмотришь. Пусть бумаги у вас останутся, завтра я за ними зайду.
– Давайте, Магомед, я прямо сейчас все подпишу. Зачем мне бумаги смотреть, если вы во всем разобрались. Скажите только, где надо расписаться?
Магомед показал ей документы, пытаясь ей что-то объяснять, но Фатима махнула рукой:
– Не надо, Магомед. Я все равно сейчас ничего не пойму, а вам я полностью доверяю, так что укажите мне только место для подписи.
– Спасибо за доверие, Фатима. Я пойду, а ты, как только лучше себя почувствуешь, поищи, пожалуйста, разрешение на пристройку, может быть, оно у вас осталось? А если нет, буду новое добывать. Прости за беспокойство, соседка, понимаю, не вовремя я. Выздоравливай. И привет передавай Марату.
– Нет никакого беспокойства, Магомед. Придет Марат, и мы обязательно посмотрим среди бумаг то разрешение, хотя я его ни разу после продажи квартиры у нас не видела. Позвоним вам, если что…
В этот момент зазвонил мобильный телефон Магомеда. Посмотрев на экран, он отклонил вызов, но через минуту звонок повторился. Магомед вынужден был взять трубку и ответить на звонок. Даже на расстоянии было слышно, как кто-то кричит и возмущается. Магомед изо всех сил старался сохранять спокойствие:
– Да, я у него, как и сказал тебе, – раздраженно ответил он. – Еще не закончил с делами, скоро буду.
В трубке опять закричали, но он выключил телефон и, кивнув Фатиме на прощание, поспешил к выходу. Калимат Расуловна, вошедшая в это время в комнату с подносом, обратилась к Магомеду:
– А я чай принесла, сосед, и чуду только что приготовленные! Что же вы нас так не уважаете, присесть не хотите, это неправильно. Вы к нам в первый раз пришли, останьтесь. И Марат с минуты на минуту подойдет, звонил, что в дороге.
– Спасибо, но я пойду, жена звонила, к нам, говорит, гости пришли. Я на минутку зашел, по делам. В другой раз обязательно приду в гости и с Маратом увижусь.
– Заходите, конечно, и жену с собой возьмите, столько времени бок о бок жили. А если и ссорились между собой ваши женщины, так пора им уже и помириться, – никак не давала уйти спешившему Магомеду Калимат Расуловна.
Уже в дверях Магомед столкнулся с пришедшим домой Маратом. Тот удивился, увидев соседа, радушно поприветствовал его и также просил остаться поужинать с ними. Но сосед, на ходу поздоровавшись с Маратом, поспешно ушел.
– Какими судьбами его к нам занесло, мама, не знаешь? С документами какие-то проблемы? – спросил Марат у Калимат Расуловны, на ходу раздеваясь.
– Не знаю, сынок. Я и сама удивилась его приходу. Как я поняла, пришел Фатиму твою проведать, большой пакет фруктов и сладостей принес для нашей больной. А чего он ей там говорил, не знаю, я на кухне была.
Марат удивился:
– А откуда Магомед знает о том, что Фатима болеет? Странно…
– Все эти вопросы не ко мне, сынок, – спокойно сказала Калимат Расуловна и стала собираться домой.
– Посиди, мама, куда тебе торопиться, отец в отъезде. Может, останешься у нас? Если нет, отвезу тебя попозже, вот только посмотрю, как там Фатимка.
– Я сама пойду, сынок. Пешочком по воздуху пройтись хочу, еще не поздно, и погода хорошая. А ты принимай вахту, ухаживай за Фатимой и сам отдохни. Я вам много чего вкусного наготовила, ешьте на здоровье. Завтра зайду, чтобы ты спокойно на работу смог пойти, побуду с Фатимой.
Калимат Расуловна хорошо знала Марата и в последнее время говорила о его невесте только хорошее, во всем показывая сыну свою заботу, доброе отношение к ней.
«Хорошая у меня мама, зря я на нее обижался, – благодарно подумал Марат. – Не сразу она приняла мою Фатимку, но теперь любит, как родную дочь, заботится о ней целыми днями, помогает по хозяйству».
Провожая уходящую Калимат Расуловну, сын обнял ее:
– Спасибо за все, мамуля. А за Фатиму – особенное спасибо. Я знал, что со временем вы подружитесь, вы обе у меня хорошие. Только я себе места не нахожу из-за того, что с ней произошло. Все думаю, какая же была причина, ничего не случается вдруг. Потому и пристал к тебе с вопросами – Фатима у меня скрытная.
– Да, сын, ты прав, она скрытная, – многозначительно скала Калимат Расуловна, но разговор Марата с матерью прервал настойчивый звонок в дверь.
На пороге стояла разъяренная Рукият. Ни с кем не здороваясь, она без приглашения ворвалась в прихожую и сразу спросила:
– Где Магомед?
– Ваш муж уже ушел, вы разминулись. Что-то случилось? – удивился Марат.
Рукият окинула Марата презрительным взглядом:
– Это не у меня, а у тебя что-то случилось, лопух. И не сейчас, а уже давно. А ты даже не подозреваешь, что творится у тебя под самым носом!
Истерично прокричав это, не дав Марату опомниться, Рукият ушла. Марат в недоумении посмотрел на мать и сказал:
– Интересно, как мужчина на моем месте должен поступать с такими дурами? По башке не дашь, женщина все-таки. Объясниться по-человечески с сумасшедшей истеричкой не получается. Вот и приходится выслушивать всякий бред. Мужа своего ищет, проблемы у нее с ним какие-то, а мы тут при чем? И вообще, на что намекает? Что у меня случилось? Имеет в виду случай с ребенком? Выходит, и она откуда-то узнала и теперь злорадствует? Ну и гадина, сколько в ней злости.
– Не думаю, что она говорит о ребенке, – отведя глаза, сказала Калимат Расуловна, – или, во всяком случае, она говорит не только о ребенке.
– Да что ты, мама! Какие у нас с ней дела? Мы эту Рукият сто лет уже не видели, и слава Богу. Она ненормальная, бредом ревности страдает, умудрилась к Фатиме мужа ревновать, когда рядом жили. Я хотел тогда с нею разобраться, но мне посоветовали не связываться, сказали: она маниакально ревнует мужа ко всем. Магомеда жалко, он хороший мужик. И как он только с такой дурой скандальной живет?
– Надо всегда и прежде всего самого себя жалеть, сынок, – многозначительно сказала Калимат Расуловна. – Иногда уж лучше дуру в женах иметь, чем слишком умную.
Продолжение следует...