Размышляя о Кальмарской унии, нельзя не упомянуть о самозванце, появившимся через пять лет после создания этого союза. В 1402 году некий человек выдавал себя за Олафа, короля Дании и Норвегии, единственного сына госпожи Маргрете Датской и короля Хокона Магнуссона, неожиданно скончавшегося летом 1387 года. Насколько я понимаю, датские историки без вариантов убеждены в том, что это именно самозванец, в истории он и остался известен как Лже-Олаф.
Кем же был Лже-Олаф? Попробую обозначить варианты:
1) Настоящий Олаф, король Дании и Норвегии.
2) Проект группы лиц, заинтересованных в расшатывании, дискредитации и в идеале – в уничтожении Кальмарской унии. Это могли быть: Ганзейский союз – желающий ослабить конкурентов; Мекленбургский дом – в порядке мести за утерянные короны, норвежские круги – в отчаянной попытке избавиться от свалившейся на их головы унии.
3) Официальная версия и есть истина (да, так бывает) – не слишком умный человек, изначально не понимавший в своей наивности, во что он вообще вляпался и чему он угрожает своими прямо-таки «к месту» россказнями. А потом…
Наиболее подробное изложение мы находим в «Хронике земли Прусской», за авторством современника этих событий, Иоганна фон Посилге (1340-1405/9), прусского священника и историка. Это свидетельство ценно не только тем, что его писал современник, но и еще – подданный Тевтонского ордена, ведь объявился самозванец почему-то именно в Пруссии.
Итак, «История человека, который выдавал себя за короля Швеции и Дании». (Стилистический перевод – мой, так что заранее приношу извинения за возможно неверно истолкованный текст датского оригинала, некоторые детали озадачивали).
«В этом (1402) году, в Прусской земле произошло нечто странное. Жил-был бедный человек, поселившийся в деревне возле Грауденца. Он появился в нашей стране из-за границы. Здесь его нашли купцы и спросили: не бывал ли он в Дании, мол, очень он похож на короля Олафа. Он отвечал им, что он – не король Олаф. Купцы ушли поначалу, но привели с собой других людей и обратились к нему, как к своему господину, королю Дании и Норвегии.
За 16 лет до этого, так случилось, что у королевы вышеуказанных земель, Маргариты, был сын, которого она, как пошли слухи, отравила, и вот говорили, что отравлен вместо этого сына кто-то другой, а сам он сбежал.
О произошедшем узнал живший в Грауденце Тайм фон дер Нелов, взял его к себе в дом и был к нему очень добр, позже приехало еще несколько купцов из Дании и Норвегии и повезли его в Данциг, так что люди этого города чествовали его как короля и вложили ему в руки всё, что он хотел, в надежде, что отплатит им за это.
И пришел к нему герольд, который снабдил его всем необходимым, и у герольда была выгравирована для него печать, оттиск которой он и ставил под своими письмами. А затем посла он письмо королеве Дании, извещая, что он ее сын и пребывает в Пруссии и что он хотел бы оставаться бедным до конца своей жизни, если только Папа Римский не заставит его потребовать обратно свои земли и королевства. (Возможно, я не справился с переводом, и эта фраза звучит принципиально иначе – «он хотел бы оставаться бедным, если бы Папа не заставил его потребовать обратно свои земли и королевства»).
Тогда королева отправила в Пруссию почтенных послов с просьбой прислать его к ней, ибо, если бы он оказался ее сыном, она хотела бы считать его таковым. (Позже на этой фразе остановлюсь поподробнее).
И верховный магистр созвал совет по этому поводу, а затем отправил его с несколькими важными людьми ордена в Кальмар к королеве, и здесь его выявили, как лжеца по всем пунктам, поскольку он не был рожден в той стране и не мог говорить на ее языке; и он публично признался, что родился в деревне недалеко от Егера (город в королевстве Чехия на границе с Саксонией, изначально и на то время германский, ныне – город Хеб в Чешской республике) и отца его звали Вольф, а мать – Маргрета. А когда купцы и жители Данцига приняли его за короля по указанию (!?) герольда, когда они снабдили его всем нужным, он сам стал считать себя королем и думать о себе, как о короле, ведь многие падали перед ним ниц и называли его королем.
Тогда королева отвезла его в Сканию, где был сбор купцов из многих стран и после того, как он сам признал свою вину, его приговорили к смертной казни. Был разведен большой костер и все письма, которые он писал королеве под видом ее сына, повесили на него и возложили на его голову корону (в тексте нет уточнения «фальшивая» или «шутовская», но интерпретировать иначе просто нельзя) и поставив перед всем народом сожгли.
Драгоценности, которые он носил, были отданы в монастырь, чтобы законные владельцы потом могли потребовать их обратно. Королева не захотела иметь ничего из того, что у него было, кроме печати, которая была сделана для него, она взяла ее и повелела сломать.»
Прежде чем перейти к другим источникам, которые подкрепляют хронику почтенного священника, несколько выводов из прочитанного. Вопросов к тексту не так уж и мало. Что за «герольд» явился к этому несчастному? Откуда он взялся и куда потом делся? То же касается и купцов из скандинавских королевств, жаль, что хронист не указал ни одного имени, по-видимому, не зная этих имен. Но куда они потом пропали и неужели их никто из людей королевы не преследовал, пытаясь выяснить причины их какой-то прямо особой прыти?
На каком языке писал «бедный Олаф» свои письма, если он не знал датского языка? На немецком? На латыни? Если на датском языке, то кто их писал за него и неужели этот кто-то был так наивен, чтобы предположить, что королева не узнает руку своего покойного сына (если предположить, что юный король, недоживший до 17 лет, вообще умел писать) и никто не догадается сверить эти несчастные грамотки с сохранившими письмами настоящего короля? И на каком языке он общался с датскими и норвежскими купцами, почему они не заметили подлога?
Не был ли неизвестный, чьего имени так и не сохранилось (или умышленно не было открыто) просто слабоумным, так как вовсе нельзя понять, на что он надеялся при таких дешевых, каких-то воистину трактирных раскладах?
Странно, в некоторых статьях по данной теме (особенно вдохновленных фильмом «Маргарита – королева Севера», где этот исторический персонаж представлен вроде как настоящим Олафом), приглашение Маргариты расценивают, как сомнения в подлинности. Вот только при этом не слишком понятно, как это сочетается с легендой самозванца. Ведь она строилась на том (в «Хронике» осторожно упоминается лишь о слухах, автор в отличии от Лже-Олафа, прекрасно понимал, что такое «оскорбление величества»), что Маргрете пыталась отравить своего сына, убила кого-то другого, а сам он спрятался и бежал. Признать после таких обвинений?
К сожалению, фон Посильге не указал даты, хотя бы месяца появления самозванца, под Грауденцем или в Данциге. Зато даты есть в переписке официальных датских лиц с великим магистром Тевтонского ордена и самое главное – фигурируют там и «почтенные послы», и на основании этих писем совершенно не ясно, почему прусский хронист сделал вывод о том, королева Маргрете готова принять «своего сына», при каких-то там условиях.
Итак, 17 июня 1402 года, замок Сёльвесборг (на то время территория Датского королевства). «Послание семи рыцарей».
Для всех, кто читает это письмо и слышит его прочтение, в особенности для Великого магистра Пруссии, его Ордена и его городов, должно быть правдой. Нам стало известно, что в Пруссию прибыл мошенник, обманщик и предатель, называющий себя королем Олафом, он несет позорные слухи и дурную славу нашей милостивой госпоже королеве и ее трем королевствам и продолжает это делать.
Вы должны знать правду, что он предатель и негодяй и мы знаем наверняка, что наш милостивый господин король Олаф, который был сыном короля Хокона, да будет милостив к нему Господь, и нашей милостивой госпожи королевы Маргрете, умер в замке Фальстербо. Присутствовали его камергеры господин Бент Бюг и господин Миккель Руд, да благословит его Господь, а также г-н Детберн, что является ректором в Оденсе и г-н … (пропущено, видимо неразборчиво) священник в Истаде, которые в то время были его капелланами и господа Йенс Дуэ, Йенс Руд (брат Миккеля), Фолмер Якобсон, которые были его придворными и он умер на руках этих людей и Стокфиска, который был его глашатаем.
Все вышеперечисленные были с ним, когда он умер, и еще много добрых рыцарей и оруженосцев присутствовали в городе, а наша милостивая дама, госпожа королева была в Стаде и готовилась встретиться с королем Альбрехтом.
Известно также, что тело короля было вскрыто и забальзамировано, как это принято делать с королем и положили в Фальстербо в церкви с непокрытым лицом, чтобы все могли видеть его лицо, а внутренности вывезли из Фальстербо в Лунд. Там они похоронили его внутренности, и совершили поклонение, как это принято у королей и присутствовали при этом архиепископы, епископы, клирики и многие добрые рыцари и горожане, а также много других хороших людей из Дании, и его тело было перевезено из Фальстербо прямо в Сорё, в монастырь, где был он похоронен там, где погребены несколько королей и королев.
Состоялись похороны, как это подобает почившему королю. Присутствовали голштинцы со своим советом, архиепископы, епископы и другие добрые прелаты, и много добрых рыцарей, и горожан, и дам, и девиц, и много других добрых людей из двух королевств, Норвегии и Дании.
Поэтому мы просим вас, любимый господин Великий магистр, а также ваш Орден и ваши города в Пруссии, чтобы вы своими распоряжениями выдали рыцарю Фолмеру Якобсону и господину Вольфу Вольфраму, мэру города Штральзунда, обманщика и негодяя, того, кто измышляет, лжет и возводит позор на нашу милостивую королеву и продолжает это делать.
Поступайте в этом деле так, как подобает вашей великой славе. Вы должны знать, что, если бы в наши земли пришел злой обманщик предатель и подлец, который говорил бы такую лож и подлости против нашего господина или каких других князей и принцесс, тогда бы мы обратились к нашему господину и госпоже, чтобы они не удерживали его у себя, а отправили бы обратно без приказов и писем, и вы, господа, тоже должны сделать так.
Мы поступили бы так, тем быстрее, потому что может быть нанесен большой вред государствам, чего вообще не должно быть, ибо не подобает нам терпеть в наших королевствах и защищать такого убогого негодяя.
Бог хорошо знает, что ни наша милостивая госпожа, ни мы сами не виновны в вышеупомянутой лжи. Королевства с радостью поддерживали вашу славу и поддерживаю ее и по сей день. Мы, нижеподписавшиеся, свидетельствуем верно по всем пунктам: Фольмер Якобсен Лунге, Торд Бентсен, Абрахам Бродерсен, Альгот Магнуссон, Хенрих Хергадсен, Эрик Уммерайзе, Гётстав Альготссон – рыцари; Абсалон Кьелдсен, Труд Хазе, Отто Майнерсторп, Йенс Ларсен, Клаус Кабольд – оруженосцы.
Для дальнейшего свидетельства и доказательства мы поставили свои печати, под тем, что написано и запечатано в Сёльвесборге в королевстве Дания через 1400 лет после рождества Господня во втором году в семнадцатый день месяца июля.
Данный источник куда более четок и подробен, здесь есть и имена, и даты. Более того – подчеркивается, что это первое обращение датчан к Пруссии, и разве здесь для «найденыша» предусматриваются какие-то варианты? Нет, четкое утверждение, что он лжец и преступник, несколько раз повторяются слова о его клевете, но не раскрывается, что именно он говорил. Видимо, текст этого письма дошел до Иоганна фон Посильге через призму слухов и домыслов, иначе он бы не писал о возможном «признании» со стороны Маргрете. Увы, то же можно сказать тогда и об интерпретации хронистом, послания самого самозванца к королеве. Этого письма не сохранилось, но сделан же на основании чего-то вывод, что Лже-Олаф нахально требовал возвращения ему трех королевств, а вовсе не говорил что-то о желании жить в бедности, если только Папа Римский ему «разрешит» (интересно, какой из них? На тот год в католическом мире имелось целых два Папы – Великий Западный раскол на дворе) - как уверяет нас в этом «Прусская хроника».
И ясно видно опасное недоумение датской стороны, по мнению писавших (а за ними безусловно стояла сама Маргрете), великий магистр ведет себя странно. Магистру прямо дают понять, что, учитывая добрососедские отношения, он должен был и без всяких требования заковать неизвестного и нечестивого наглеца и отправить его куда положено. Или может быть, славному магистру Конраду фон Юнгингену (1355/60-1407) надоели эти добрососедские отношения? - читается вопрос между строк.
Фон Юнгингену потребовалось всего четыре дня, чтобы дать ответ, полностью сообразно положению дел. Обратное послание идет к Маргрете уже 21 июля 1402 года.
Высочайшая принцесса и могущественная милостивая госпожа. Мы всецело поняли послание Вашего величества написанные нам и принесенные от вашего имени господином Фольмером, а также Вольфрамом, мэром Штральзунда. Согласно вашим желаниям, вам будет приятно узнать, что мы отправляем в Кальмар ко дню Святого Иакова или вскоре после него братьев нашего ордена и несколько посланников от магистратов наших городов, которые приведут с собой на встречу человека, называющего себя королем Дании. Всё это по просьбе вашего величества, его передадут вам, наши люди вскоре будут на Готланде и будут ждать вашего ответа.
Поэтому, просим вас Ваше величество решить, как вам это будет удобно, подумать о том, чтобы все наши люди, то есть, братья из ордена, а также наши посланники из наших городов и все, кто придет с ними, могли благополучно пройти в Кальмар с вышеупомянутым человеком без каких-либо препятствий с вашей стороны и выдать того человека в присутствии Вашего величества, и что наши упомянутые люди также могут беспрепятственно покинуть Кальмар, без противодействия ваших людей.
Мы были рады без промедления дать вам ответ и ждем вашего ответа на Готланде. Дано в нашем замке Мариенбург в пятницу перед Марией Магдалиной в 1402 году.
Больше всего великий магистр беспокоится о том, как бы с его людьми ничего не случилось. По всей видимости, он ясно понял намек и наверняка даже корил себя за нерасторопность, вот уж кого, а Тевтонский орден смело можно исключить из числа подозреваемых в поддержке самозванца, у ордена и так хватало проблем. И заметим, фон Юнгинген настаивает – «из рук в руки» в присутствии королевы, чтобы не было потом претензий, если «бедный Олаф» куда-нибудь подевается.
Что же можно сказать в заключении? Тут много странностей, как, например, отсутствие следственного дела и пыток Лже-Олафа. Он не сказал своего имени и имена своих сообщников, всех тех, кто носился вокруг него в Данциге. Его просто казнили и всё, а верховный королевский совет, чуть позже еще раз обнародовал отчет о смерти короля Олафа, случившейся в 1387 году. Видимо, «незаконченность» дела и дала повод создателям датского фильма «Маргарита – королева Севера» игриво намекать, что «царь - настоящий», поэтому его и поторопились убрать и не пытали.
Но можно толковать и иначе. Возьму на себя смелость допустить, что впечатление, которое произвел Лже-Олаф на Маргрете, короля Эрика Померанского и их приближенных, сделало бессмысленным дальнейшее расследование. Они могли убедиться, что бедняга из чешско-немецкого Эгера просто неадекватен, кто-то вроде деревенского дурачка. Этим же можно и объяснить не конфискацию у него драгоценных вещей, а сдачу их на хранение в монастырь – показать, что королева прощает тех неразумных болванов, которые почему-то поверили убогому скитальцу.
Таким образом, можно считать Лже-Олафа одним из самых неудачливых и странных самозванцев Средних Веков и Нового времени.
*****
Поддержать автора: 2202 2053 7037 8017