Мы с Денисом стоим у подъезда. Смотрим на дверь, как на памятник всему, что пошло не так. «Четыре года, Марин… Мы тут четыре года». Его голос дрожит, но не от холода.
Я молчу. А что тут скажешь? Всё кончилось, ещё вчера. Хотя нет — всё кончилось намного раньше, просто никто не заметил. Точнее, никто не хотел замечать.
– Пошли, – Денис делает шаг к машине, но я остаюсь стоять. Мне тяжело, будто что-то держит за плечи. Нет, не могу так просто уйти. Нужно хотя бы раз оглянуться на то, что мы потеряли.
Четыре года назад я была уверена, что нашла дом. Тот самый, свой, пусть и временный. Это временное оказалось намного более постоянным, чем мы думали. Сначала нас принимали с улыбками, с ужинами на кухне и с обещаниями, что всё будет хорошо. А потом…
Но давай вернёмся назад. Ведь это всё началось не вчера и даже не год назад. Я расскажу тебе, как мы докатились до этого момента.
Мы заехали в эту квартиру с планами. С огромными, как гора. «Давай поживём у мамы год, максимум два, – говорил Денис. – Пока на первое жильё накопим». Мне эта идея не слишком нравилась, но у нас не было другого выхода. А мама его… Она казалась такой доброй. Ну, знаешь, такой классический образ свекрови – немного строгая, но с добрым сердцем. Мы договорились: будем помогать ей по хозяйству, а она даст нам шанс немного встать на ноги. Чего же ещё желать?
Первые месяцы всё было тихо и спокойно. Мы помогали: делали ремонт в ванной, покупали продукты, Денис иногда отвозил её на дачу. Мы думали, что так оно и будет всегда — мирное сосуществование. Но однажды, когда у нас были гости, я вдруг почувствовала, что кто-то за мной наблюдает. Да, это была она – стояла у дверей и смотрела, как я сервирую стол. Ничего не говорила, просто стояла. А потом медленно так, холодно спросила:
– И часто у вас гости?
– Раз в неделю, может быть, – я тогда ещё не поняла, к чему она клонит.
– Раз в неделю, – повторила она тихо. А потом ушла. Больше я её не видела весь вечер.
Денис пытался разрядить ситуацию:
– Мама просто устала. Не обращай внимания.
Но я уже чувствовала – что-то изменилось.
– Когда вы планируете съезжать? – этот вопрос она задала за ужином спустя пару месяцев. Внезапно. Вроде бы мы только что обсуждали, как оформить спальню, и тут такое. Я поперхнулась. Словно ножом по стеклу.
– Мы же договаривались… – начала я, но она не дала мне договорить.
– Я уже не молода, хочу тишины. Да и друзья скоро приедут из деревни, – она говорила, будто всё было решено. Как будто мы здесь – временные жильцы, которые задержались на пару лишних лет.
Я оглянулась на Дениса, но он молчал. Конечно, ведь это его мать.
Тогда всё и началось. Каждый день – как экзамен. Заходим в квартиру – проверяем, не сделано ли что-то не так. Не оставила ли я чашку на столе, не разбросаны ли вещи в спальне. Мы старались избегать её взгляда, но это было невозможно. Она стала вездесущей.
А потом начались деньги. Сначала намёки. Потом – более конкретные вещи.
– Денис, ты давно платил за коммуналку? – однажды спросила она. Но не его — меня. Как будто это я отвечала за всё.
– Мы собирались… – Денис пытался её успокоить.
– Собирались, – передразнила она. – Сколько можно собираться? Вы здесь живёте на всём готовом, а я одна за всё плачу?
Я посмотрела на Дениса – он молчал. И мне стало страшно. Я поняла, что мы увязли. Что больше не можем просто так уйти.
Но самый главный удар был позже. Она подошла ко мне на кухне, когда я мыла посуду. Взяла меня за плечо, словно подружка, и сказала тихо, но с жёсткостью, от которой мне стало не по себе:
– Марина, ты понимаешь, что это моя квартира? Я тебя здесь не держу.
Эти слова врезались в мозг, как холодный нож. Впервые я почувствовала, что больше здесь не нахожусь. Я – лишняя. Чужая.
– Я понимаю, – ответила я, и мои руки затряслись.
Она вышла. А я стояла и смотрела в окно. На серый двор, на машины. На чужую жизнь, которая текла где-то там, за пределами этой клетки.
Ты наверняка думаешь, что я ушла сразу после этого? Нет. Мы остались. Ещё на несколько месяцев. Каждый день всё становилось хуже. Мы ругались. Денис был весь на нервах, потому что мама постоянно требовала от него большего. А я чувствовала, как этот дом превращается в тюрьму. В крепость, где всё было против нас.
В один из вечеров она сказала:
– У меня скоро гости. Вам нужно найти, куда поехать.
– Мы здесь живём! – Денис впервые повысил на неё голос. Я смотрела на него и не узнавала. Этот тихий человек вдруг взорвался.
– Это МОЙ дом! – ответила она, будто готовилась к этому моменту всю жизнь.
И тогда всё рухнуло.
Вот мы и стоим у подъезда. Смотрим на эту дверь, которая стала символом нашей борьбы. Четыре года. Четыре года жизни, которые растворились в претензиях и невысказанных обидах.
– Ну что, пойдём? – Денис снова делает шаг.
Я поворачиваюсь и наконец-то двигаюсь следом. Впереди нас ждёт другая жизнь, новый дом, может быть, и другой разговор.
Мы уезжали, но с каждой секундой я чувствовала, что что-то не так. Да, вещи собраны, коробки нагромождены в багажнике. Я даже оставила ключи на подоконнике — как символ того, что нас здесь больше нет. Но вот ощущение… Ощущение, будто что-то не закончилось. Как будто нитка, которая так долго связывала нас с этой квартирой, не была оборвана до конца.
Когда мы уже отъезжали, Денис вдруг остановил машину. Неожиданно, резко. Я посмотрела на него — его лицо стало совершенно белым.
– Стой… Я кое-что забыл.
– Что? – я не сразу поняла, что происходит.
Он открыл дверь, выбежал из машины и побежал обратно к подъезду. Его фигура мелькнула в зеркале заднего вида, и я осталась одна в тишине.
Прошло пять минут. Потом десять. Я нервно стучала пальцами по рулю, прокручивая в голове, что он мог забыть. Вроде бы все вещи собраны. Или, может быть, он просто хотел ещё раз поговорить с матерью? Я уже хотела выйти и пойти за ним, как телефон зазвонил.
Звонок от Дениса.
– Да? Ты что там забыл?
– Марин… ты не поверишь.
Его голос был странным, будто бы его охватывали эмоции— но какие? Страх? Вина? Или…
– Что случилось? Денис, не тяни.
– Ты должна это увидеть, – прошептал он. И связь оборвалась.
Стук в сердце. Нет, не просто стук. Гул. Что-то тяжёлое. Я выскочила из машины и побежала к подъезду. Вбежала в знакомый коридор, взлетела на третий этаж. Дверь нашей — их — квартиры была приоткрыта. Меня пробрал холод.
– Денис?
Ни звука.
Я вошла. В гостиной было темно, только тусклый свет из кухни создавал странные тени на стенах. И вдруг я услышала — шаги. Чьи-то лёгкие шаги за моей спиной. Оглянулась, но никого не увидела.
– Денис! – позвала я ещё раз, и тут…
Дверь спальни резко распахнулась. Денис стоял на пороге, в руках он держал какой-то старый альбом.
– Марина, ты не представляешь… – он смотрел на меня широко открытыми глазами.
– Что? Что это такое? – я шагнула ближе, и вдруг увидела: страницы альбома были заполнены фотографиями. Но это были не обычные снимки.
– Это я, – тихо произнёс Денис, переворачивая страницу. – Это я… но с женщиной, которая совсем не похожа на мою мать.
Я почувствовала, как кровь стынет в жилах. Женщина на фотографиях обнимала маленького Дениса, их глаза светились счастьем. Но лицо… Лицо не было мне знакомо.
– Кто это? – прошептала я, не в силах оторвать взгляд от изображений.
– Это моя настоящая мать, – его голос дрожал. – Марина… та женщина, с которой мы жили четыре года… Она мне не родная.
Мир закружился вокруг меня. Всё, что я считала правдой, вдруг стало зыбким, иллюзорным. Как? Как можно было столько лет жить с человеком, не подозревая, что он не тот, за кого себя выдаёт?
– Но… как это возможно?
Денис присел на диван, словно его силы внезапно покинули.
– Она забрала меня, когда я был маленьким. Всё, что я помню — это её лицо, её дом. Но настоящую свою мать я… – он замолчал, глядя на фотографию в своих руках.
Я присела рядом, пытаясь собрать мысли. Эта женщина, которая управляла нашей жизнью, которая манипулировала нами, — она не имела права. Она лгала ему всю жизнь. И нам обоим.
– Ты уверен? – спросила я, хотя внутри уже знала ответ.
– Да, – его голос был тихим, но твёрдым. – Я должен подумать об этом раньше. Но… – он вздохнул. – Я просто не хотел верить во все это.
– Что теперь? – я почувствовала, как внутри меня зарождается страх. Что мы должны делать? Как с этим жить? А главное, что будет дальше?
Денис медленно встал и подошёл к двери. Он обернулся ко мне с тем же странным выражением на лице, с каким он вернулся в квартиру.
– Теперь я хочу узнать правду. И я сделаю все возможное для этого.
Он открыл дверь и шагнул в темноту подъезда, оставив меня одну среди теней и тайн, которые вдруг стали реальностью.
Когда мы с Денисом наконец покинули старую квартиру, чувство свободы и страха смешалось в один плотный комок внутри меня, а самая главная обида у меня была за моего мужа. Мы уехали без оглядки, забрав лишь самое необходимое. Квартира, которую мы сняли, была маленькой и далеко не идеальной — скрипучий пол, старая мебель. Но она стала нашим убежищем, зато недорого. Местом, где можно было восстановить силы и решить, что делать дальше.
Первое время мы старались не говорить о произошедшем. Денис закрывался в себе, становился молчаливым, погружался в какие-то свои мысли. Но я видела, что его разрывает изнутри — жгучая необходимость узнать правду о своей настоящей матери. О том, кем она была и что случилось на самом деле. Через неделю он взялся за поиски.
– Я должен знать. Я просто обязан, – сказал он как-то вечером, листая старые документы, которые смог найти. В интернете он обратился к форумам, где искали пропавших родственников, зарегистрировался в различных базах данных. Он был уверен: если матери уже нет, то об этом должны были остаться какие-то записи.
Дни проходили в ожидании новостей, но всё было напрасно. Никаких следов, никаких документов, подтверждающих, что его настоящая мать вообще существовала. Это начало сводить Дениса с ума.
– Может быть, она вообще жива? Может, она жива, но прячется? Почему тогда они ничего не сказали? – говорил он мне однажды вечером. Я видела, как в его глазах загорелась странная смесь надежды и отчаяния.
На этом моменте всё и началось. Однажды вечером Денис получил письмо — с незнакомого электронного адреса. В нём не было подробностей, только одно предложение: «Ты ищешь свою мать, но её не было среди тех, кого ты знаешь». И телефонный номер. Мы долго не решались позвонить, но что-то внутри толкало нас вперёд. Денис был готов на всё ради ответа.
Когда он всё-таки набрал этот номер, голос на другом конце провода оказался женским, но до боли знакомым. Женщина не назвала своего имени, но сказала:
– Ты близок к истине. То, что ты искал, гораздо ближе, чем ты думаешь.
– Кто ты? Ты знала мою мать? – спросил Денис, но вместо ответа услышал короткие гудки. Номер оказался отключён.
И вот тогда всё изменилось. Мы начали замечать, что кто-то следит за нами. Вдруг пропала часть документов, на которые Денис опирался в поисках. Каждый раз, когда он пытался выйти на след своей биологической матери, что-то мешало. Все попытки узнать её историю упирались в стену. И чем больше мы пытались, тем больше всё выглядело, как чей-то тщательно скрытый заговор.
Однажды вечером, когда мы возвращались домой, в дверях нас ждала странная записка:
«Не копай глубже. Это не та правда, которую ты хочешь знать».
Это уже было слишком. Денис стал одержим — его не останавливало ничего. Мы вернулись в тот город, где он вырос. В архиве больницы, где его якобы «мать» когда-то лечилась, обнаружилось странное дело: женщина с фамилией, которую Денис не знал, но с его датой рождения. С фотографией, похожей на одну из тех, что была в старом альбоме. Он не мог отвести глаз.
– Это она, – прошептал Денис, глядя на уже желтый снимок от старости. – Но… кто это?
Мы выяснили, что женщина с этой фамилией исчезла спустя несколько лет после рождения Дениса, и никакой официальной информации о ней не существовало. Но среди документов Денис нашёл ещё одну фамилию — фамилию женщины, которая могла быть связана с его настоящей матерью. Он решил ехать дальше и не останавливаться на достигнутом.
Наконец, мы оказались у старого дома на окраине деревни, где жила эта загадочная женщина. Когда дверь открылась, перед нами стояла немолодая женщина с усталым взглядом, но в её глазах была какая-то пугающая мудрость.
– Ты пришёл… – тихо произнесла она, будто давно ждала нас.
– Ты знаешь, кто моя мать? – резко спросил Денис, чувствуя, что близок к разгадке и вот-вот все узнает .
Женщина медленно кивнула и жестом пригласила нас войти. В доме пахло плесенью. На стенах висели портреты, но один из них привлёк моё внимание — молодая женщина с грустными глазами. Очень похожая на ту фотографию из архива.
– Это она? – спросил Денис, показывая на портрет.
Женщина посмотрела на нас с тяжёлым вздохом.
– Да, это твоя мать. Но есть ещё кое-что, что ты должен знать.
Её голос дрожал, и в этом дрожании был страх.
– Ты не был один, Денис. У тебя был брат-близнец.
Ставьте лайки, пишите комментарии, мне будет очень приятно, а вам больше рассказов :)
Мои другие рассказы :