– Дура, ты, Дашка! Говорю тебе - ты ломоть отрезанный, нельзя тебя приваживать! Вот видишь, что моя ласка натворила! К тебе с добром никак нельзя!
******
Даша была средней в семье. Старший брат уже пошёл в школу, когда она родилась. И в свои 4 годика стала старшей сестрой. И не только по рождению. Родители были из строгих патриархальных семей, по мере возможности старались соблюдать традиции. А значит старшая девочка - нянька младшей. И «отрезанный ломоть».
Даша долго не понимала, что означает этот самый «ломоть», которым ласково звал и успокаивал батька, когда был пьяным. Только выпив, он позволял себе добрую речь со старшей дочерью.
– Ты, Дашка, не обижайся на нас, что мы с тобой так. В строгости держим. Мы же тебе добра хотим. Ты же, дочка - ломоть отрезанный. Вырастешь и поминай, как звали. Вот мне и надо тебя так воспитать, чтобы перед людьми не стыдно было. И чтобы уходить тебе было не тяжко. Вот, думаешь, малую мы просто так балуем? Нет. Ты улетишь, бросишь нас, а ей нас на старости лет содержать, горшки за нами носить. Вот и ублажаем, чтобы потом добро помнила и нам вернула.
– Папочка, папка, да я никогда вас не брошу! И буду всю жизнь заботится о вас, - бросалась Дашка отцу на шею, но тот лишь строго пресекал это и тут же сменял милость на гнев:
– Дура, ты, Дашка! Говорю тебе - ты ломоть отрезанный, нельзя тебя приваживать! Вот видишь, что моя ласка натворила! К тебе с добром никак нельзя!
Он резко вставал и, оттолкнув рыдающего ребёнка, уходил в другие комнаты. Заперев за собой дверь.
«Что же со мною не так? Почему я - ломоть? Как же доказать им, что не ломоть я, а хорошая девочка? Что люблю их и буду любить и заботиться? Почему раньше, пока сестры не было, добр был ко мне папа, ласков? В чем я провинилась?» - захлебываясь слезами размышляла девочка, забившись в дальний угол комнаты. Услышит отец слезы - не миновать порки. А порку он устраивал всегда лютую. Сечет ремнем и приговаривает: «Всю дурь из тебя выбью, маленькая гадина! Научу уму разуму и родителей уважать!»
Кричит Даша, что поняла всё, что больше не будет, но всё без толку. Надо не просто ответить, что именно поняла, но и не плакать при этом. А как не плакать, когда больно?
Но отец твердит: «Я научу тебя не пресмыкаться и не унижаться! Еще благодарить будешь! Руки эти целовать, что научили удары держать! Заслужила наказание - держи удар достойно! Моя дочь никогда не будет пощады просить! Убью лучше, чем позор семьи вырастет».
И запорол бы, если бы мать не бросалась, не выдержав. И получив свою порцию ударов ремнем, она прикрывала собой дочь и успокаивала: «Терпи, милая, отец добра тебе хочет. Жизни учит. Вот не будешь рыдать и вскрикивать - сразу ремень уберет».
– Тебя Дашкой и назвали, потому что ты всё отдашь, если я скажу. А не дашь, скажу отцу, что ты меня толкнула, а, ещё лучше, ударила. Запорет до смерти. Папа!… - младшая сестра быстро смекнула, как отцовской любовью пользоваться. Ещё лишь говорить научилась, а уже стала подставлять старшую.
Сидит ребёнок, ангел, как не посмотри, крутит голову от ложки. А старшей надо накормить её. Мать по голове не погладит, если каша остынет, а дитё не поест. И так уговаривает, и этак. А сестрёнка лишь отворачивается и смеётся. И вдруг детская ручка смахивает со столика кружку. Словно кошка, которая смотрит в глаза, а сама лапой предмет к краю толкает и любуется, как он летит. Так и Света кружку спихнет, стоит только Даше зазеваться. Кружка с грохотом об пол, тут же мать в комнату. И Света в слёзы. Да такие, словно кружкой этой не об пол, а об её голову стукнули. Кричит, надрывается, пальчиком на Дашу показывает.
Подхватит мать малышку на руки, а старшую за волосы и в угол. До прихода отца. Пусть он воспитанием занимается.
Попробует Даша слово сказать, что случилось рассказать, и тут же получит ещё большую порку: «Ребёнок лгать не умеет, а ты, как я вижу, уже отъявленная лгунья. Врать отцу посмела?!».
А младшая смотрит с рук матери, и когда никто не видет - язык показывает и рожицы корчит. Да кто же поверит Даше, пожалуйся она на это.
Растут девчата. Младшая уже открыто понукает старшей. Видят родители, не слепые. Но вновь звучит, как приговор: «Ты, Дашка, ломоть отрезанный. А ей ещё за нами в старости ходить». И снова и снова пытается девочка доказать, что никакой она не ломоть, что любит родителей больше жизни, и никогда их не бросит. И чем сильнее старается, тем хуже ей живётся.
А сестра младшая, вроде и хотела бы старшую сестричку любить, да смотрит за родителями и повторяет. А они только и рады этому. «Не лезь к младшей, обидишь, покалечишь» - на любые попытки поиграть вместе. Но тут же и обратное слово: «Поиграй с младшей, не сестра, что ли?». А играть как, если за всё, что угодно, порка прилететь может. И без права на слово защиты.
Дарья росла и из гадкого утёнка расцветала в красивую лебедь.
Уже с 14 лет парни косяком за ней ходить стали. Но отец строго следил, чтобы даже голову в сторону мужчин не поворачивала.
– Ох, шалава, ты, Дашка. Лишь отвернись и в подоле принесёшь. Чтобы из дому без повода не выходила, - то и дело рычал в её сторону отец, глядя на старшую дочь. А та, чтобы только под горячую руку к нему не попасть и заслужить хоть немного похвалы старалась всячески избегать мужского внимания.
Да разве утаить такую красоту? Да и недостаток ласки и любви дома первого же ухажора превратил в глазах девушки в прекрасного принца. Но ослушаться родителей не решалась. А парни, как на подбор, все смекалистые и с серьезными намерениями попадались. Сразу смекали, что к чему и шли свататься. Спустит с лестницы отец очередного жениха, а мать улыбается:
– Дочь хороша получилась! Ещё 16 лет нет, а жених косяком пошёл. Будет из чего выбрать.
А отец бурчит:
– Главное, чтобы раньше времени не попортили.
А тем временем, запал в душу Даше паренек. Из самых настойчивых. Не побоялся он гнева её отца и стал ухаживать. Красиво ухаживать. Цветы дарил (только домой-то нести нельзя, вот Даша и отдавала по пути букет другим девушкам), конфетами угощал (невидаль для Даши. В семье такое лакомство только по великим праздникам и почти всё только младшей), ласковые слова говорил. Красив и галантен. Кто ж устоит? Особенно, если дома ласки и не видел? Вот и Даша не устояла. Влюбилась.
Мать заметила сразу, но дочь не выдала. Жалко стало. Отец и не приглядывался.
Даша с любимым планы строить стали, как заживут они счастливо своей семьей, как хорошо в их доме будет.
Через год Анатолию диплом получать и по распределению уезжать. «Жениться надо, - сказал он, - чтобы вместе ехать на место работы. Ты согласна?»
А что любимая ответить может? Конечно, согласна! И из дома ненавистного уехать, наконец. Только нет ещё 18 лет, без родительского согласия не распишут. А ждать никак: день рождения через полгода только, а отъезд у любимого через месяц.
Пошёл Анатолий опять просить руки любимой. И снова был спущен с лестницы. Но только семья его была на стороне молодых. И не столько выбор сына им понравился. Не понравился совсем, если уж говорить честно. «Где ж,ты, голь такую нищую нашел? Девчат из хороших семей полно, а ты нищенку подобрал» - пеняли на него родители. Но то, что сыну отказали и ещё и с лестницы спустили, задело. И пошли они свататься «с подкреплением», собрав с десяток родственников для убедительности.
Такого поворота Дарьины родители не ожидали. Кулаками махать отец не решился против такой армии. Запустили, за стол переговоров сели.
Часы шестой час отсчитали, а согласия так и не получено. И так бы и ушли сваты несолоно хлебавши, если бы не сестрица. Решила она немного сестре подгадить. Зашла в комнату и выпалила:
– Да чего вы тут басни развели? Пусть забирают порченную, раз так хочется! Беременная она от него, вот и вся любовь.
Все ахнули. Тишина гробовая в комнате повисла. Когда опомнилась Дарья и хотела уже было оправдываться, Анатолий схватил её под столом за руку и одними глазами попросил молчать.
– Ах, ты, шлюxa малолетняя! - вскочил отец и занес кулак.
Но сильная рука перехватила удар. Отец жениха.
– Так. Со свадьбой или нет, а девку вашу забираем. Раз наш дурак такую выбрал, то пусть расхлебывает. А поднимать руку на неё не позволю. Наша теперь, - молвил он, и только после разжал пальцы.
Еще на несколько часов затянулось обсуждение. Свадьбу было решено играть. Перед родственниками иначе стыдно.
– Чтобы всё, как у людей было! Стол и платье, чтобы не стыдно было в глаза родне смотреть, - так решили. У молодых их мнения ни на что никто спрашивать не собирался. Платье невесте решено было взять в прокате, самое дешевое, что найдется. И свадьбу справлять, как можно быстрее, пока живот позор не выдал. Для всех: «Любовь тут великая, а ему на работу уезжать в другой город».
Глазами полными от слез, смотрела Даша, словно на страшный фильм, на свою свадьбу. Какая девочка не мечтает о красивом белом платье, цветах, украшенной машине? Но ничего этого у неё не было. Дешевое платье с пятнами от прошлых застолий весело на ней балахоном, отцовская машина украшена была лишь одной лентой, в ЗАГСЕ и ресторане неизвестные ей родственники кричали тосты, требовали целоваться, играли в пошлые игры. А изрядно выпив устроили драку прямо в зале. Этим свадьба и закончилась. И молодых отправили в квартиру дальних родственников.
- Теперь мы – муж и жена, и никто тебя больше не обидит, - успокаивал Анатолий испуганную молодую жену. Надо было срочно заняться «созданием семьи», чтобы никто не заподозрил, что не было никакой беременности.
Им повезло и Даша понесла с первого раза. Беременность проходила тяжело. Постоянный токсикоз дополнялся постоянными придирками свекрови. Никак она не могла смирится, что сын привел в дом «нищую и без образования, неровню». О чем сожалела по несколько раз на дню и не смущаясь в выражениях.
На пятом месяце беременности Даша с мужем, наконец-то, поехали к его месту работы. Из всего «богатства» и «приданного» был только холодильник, который подарили в складчину родственники со стороны мужа, и старая кровать, которая досталась «в наследство» от семьи Даши. Небольшая сумка вещей и мешок картошки, что закинули в машину родители невесты: «чтобы в глаза людям не стыдно смотреть было, что с пустыми руками отдаём» - гордо произнес отец Даши.
На новом месте молодым выделили комнату. Анатолий приступил к своей первой в жизни работе и старался домой не показываться: слишком уж трудно было молодому мужу смотреть на страдания от токсикоза любимой, на её расплывающуюся фигуру, на вечно заплаканное лицо.
Последний месяц Даша провела на сохранении в больнице. На зарплату мужа питаться нормально не получалось, а устроится с таким животом никуда не получалось. От голода возникла угроза выкидыша и её забрали в больницу.
Роды прошли тяжело. Ослабленный организм с трудом справился.
– Выживет ли? - шептали санитарки, глядя как теряет силы молодая мать.
– Молодая же, должна справится, - вздыхала и крестилась вторая.
Но ради доченьки Даша старалась не сдаваться.
Крошечная зарплата молодого специалиста совсем не рассчитана на содержание семьи. Даша кормила дочь грудью, и молилась, чтобы молока хватило до того, момента, как малышку смогут забрать в ясли, а Даша устроится работать. Хоть куда. Хоть за миску супа.
Не выдержав голода, боясь, что потеряет молоко, она переборола страх и гордость и позвонила своим родителям.
«Замуж выходила - думать надо было. А теперь нечего жаловаться. Никто тебя содержать не будет. И помогать нам тебе не чем. Нам ещё младшую поднимать надо. Ей, вон, к университету готовиться надо. Репетиторы знаешь сколько сейчас стоят? А одежда новая? Не в доносках же ей в приличное заведение ходить?» - был ответ отца.
Не стала Даша припоминать, что за всё её детство, только одну вещь ей её собственную покупали. Форму школьную. Просто потому, что в школу в форме брата её бы не пустили. А остальные вещи и были «доносками». За братом, за родственниками разными. Брату покупать надо - его размера у родни нет. Хотя отцовское поношенное, как подрос, тоже носить стал. Сестре покупать новое - обязательно! Она же - семьи гордость!
«Как она в одном фартучке весь год ходить будет? Стыдно перед людьми. А уж в университет-то тем более, надо так, чтобы не приняли за голодранку. А что тебе поесть, так ты сама поищи, замужняя уже», - закончил он и положил трубку. Ни старшая дочь, ни внучка его не интересовали.
Даша научилась готовить из диких трав, экономить так, чтобы хотя бы суп, но был на столе каждый день. Отдав дочь в ясли, устроилась сразу на несколько работ уборщицей.
А в первый свой отпуск муж решил проведать своих родителей. Они тоже не хотели ни чем помогать молодой семье. Хотели проучить сына, что на нищей женился. Но в гости внучку привезти требовали.
- Ты теперь чужая нам. Замуж отдали - что продали. Внучку привозить можешь, а просто так сюда не шлындай. У тебя теперь другая семья, вот там и живи, - такими словами встретил в дверях Дашу её отец. Она так хотела показать ему Леночку, её доченьку, его внучку. А он даже не взглянул на ребёнка.
Ваша Наталья Каледина
#рассказы #истории #проза
Рекомендуем прочитать: