— Подруга, мне кажется, ты заигралась.
Ирина пришла к Ольге вечером, как и обещала. И сейчас обе сидели на кухне и пили чай. Ольга рассказывала свои «приключения», Ирина внимательно слушала, а под конец вынесла свой вердикт, что Ольга, мол, заигралась.
— Да не, он меня даже не узнал.
— Думаешь?
— Уверена. Иначе с чего бы ему про Ольгу Вадимовну спрашивать? Если это я…
— А ты что?
— Что «что»?
— Ну, ответила-то что?
— Сказала, что я её внучка и тоже тут, в клинике работаю. А Ольга Вадимовна устала после операции, просила её не беспокоить. Ну что ты так на меня смотришь! — надо же было сказать, как дела с псом, они же ждали. Или что, мне снова надо было весь грим на себя накладывать? — нет уж, увольте. И так вымоталась, так что вышла как есть. Без грима и даже без макияжа.
Подруга явно ждала продолжения.
— Ну, говорю же — не узнал. Сказала, что с псом всё хорошо. Даже проводила их в стационар, показала им собаку. Мол, от наркоза уже отходит, дышит сам, всё хорошо, но дня три его в стационаре подержат. И, если все будет нормально, то можно будет забирать. Уколы, перевязки Ольга Вадимовна будет делать. Они сделали пару фотографий Буяна, потоптались немного, расплатились, да уехали.
— И все равно я считаю, что пора тебе заканчивать с этим. Вот сколько так ты еще будешь ездить? И это еще хорошо, сейчас осень, ты себя вполне комфортно чувствуешь и в гриме, и в прикиде, а летом что будешь делать? Когда жара? — поверь мне, это невыносимо, это я тебе как гример говорю, уж я-то знаю.
Ольга лишь вздохнула и замолчала. Умом-то она понимала, что так вечно продолжаться не может, что всё надо прекращать, но как? Вслух же сказала лишь одно:
— Я собак не брошу. Ты же знаешь…
— Знаю. Поэтому и предлагаю — давай думать вместе. Что-нибудь да придумаем.
— Что? — постепенно уменьшать количество старческих морщин, возрастной пигментации, и, опа — вот она я! — так что ли?
— Не, ну это ты загнула. Так только в кино можно. Когда обратный процесс идет, и герой прямо на глазах молодеет. В реальной жизни такое, увы, невозможно.
Обе подруги замолчали на какое-то время. Пили чай, жевали бутерброды. В голову ничего умного не приходило. А Ольга вспоминала, как всё началось.
А началось всё из-за собак
Точнее, из-за обещания, данного Инге Марковне. Пообещала она тогда женщине, своей хорошей знакомой и волонтеру, что, если с той что случится, она не бросит собак, за которыми Инга Марковна присматривала. И, по возможности, разрешит, разрулит ситуацию с этой стаей. Кого-то пристроит, кого-то стерилизует-кастрирует, и пусть уж доживают свой век там, где живут. Рядом с клубом Бориса. Понятно же, что всех собак пристроить не удастся. Главное, чтобы щенят не было. Чтобы стая не разрасталась.
И она честно приступила к выполнению своего обещания. Приезжала туда. Целых три раза. Только её не слушали. Не, не собаки, а те, кто там тусовался. «Мальчики», как говорила Инга Марковна. Ну, для неё, конечно, мальчики, женщине тогда шестьдесят семь лет было, а им всем — в районе тридцати пяти – сорока.
И что можно сделать, если «мальчики» даже не стали ей показывать, где собаки? Она самостоятельно пыталась найти, где стая обитает, даже нескольких собак видела, но её каждый раз останавливали, разворачивали. Не пускали, в общем. И всерьез не воспринимали. Некоторые даже прямым текстом говорили, что ей бы школу сперва закончить, а потом уж лезть. К собакам.
— Деточка, ты бы школу сперва закончила, на ветеринара, кинолога или еще кого там отучилась, и вот потом бы приходила. А пока — нет.
С одной стороны, она их понимала: «мальчики» переживают, что с ней, этакой мелкой пигалицей, что-то может случиться. Собаки тут. Отнюдь не домашние. Да и потом, люди тоже всякие бывают. Нет, тут-то хорошие, но территория же не закрытая, так что… Пасти её что ли постоянно, за ручку водить и присматривать?
А она что, виновата что ли, что так выглядит? — каждый раз, если ей приходит в голову спиртное покупать, на день рождения или на новый год, например, то приходится паспорт показывать. Без паспорта не отпускают товар. Она и тут пыталась свой паспорт показать, доказать, что давно совершеннолетняя, и переживать за неё не надо. Только никто и слушать не стал. Отмахнулись и за порог выставили.
И что делать? Не бросать же собак? Она же обещала…
Вот тогда Ольге и пришла в голову одна идея.
«Легким движением руки брюки превращаются…»
Ирина тогда аж глаза выпучила.
— Ну, подруга, ты даешь! Все обычно наоборот просят — сделайте помоложе. Уберите морщины. А ты… Вот нафига тебе в семидесятилетнюю бабку превращаться?
— Ирин, ну как ты не понимаешь! Мне надо к собакам. Мне надо туда попасть. Я должна. А как я попаду, если они меня всерьез не воспринимают? Вот Ингу Марковну воспринимали. А меня — нет. Значит, что?
— Что?
— Значит, я должна быть максимально похожей на неё. Такого же возраста, можно даже постарше, примерно с такими же привычками, поведением…
Ирина даже пощелкала пальцами перед лицом подруги.
— Оль, ты понимаешь, что ставишь перед собой грандиозную задачу? — грим это одно, это, по сути, плевое дело. Я тебе хоть Бабу Ягу могу нарисовать, хоть Кощея Бессмертного, хоть Василису Прекрасную.
Ирина действительно это могла, работала гримером на киностудии, так что Ольга не сомневалась, подруга хоть Бабу Ягу, хоть Шрэка может сваять. Только Шрэка её не надо. Ей надо в женщину лет семидесяти превратиться. Ирина меж тем продолжала:
— Эй, ты меня слышишь?
— А? — да.
— Так вот, грим, говорю — это одно. Но, тебе же его каждый день надо будет накладывать, а я не смогу. И что ты будешь делать? Но и это еще не все. Походка, жесты, речь. У профессиональных актеров не всегда получается, а ты хочешь, без всякой подготовки, оп, и в старуху превратиться. Да еще так, чтобы никто и не догадался.
— Может, масочку какую?
— Какую?
— Ну, не знаю… Силиконовые они или какие… Я в кино видела. Надевает человек на себя такую маску, и всё — он уже другой.
— В кино она видела…! У тебя лишние две-три тысячи долларов есть?
— Нет…
— Ну, тогда и забудь про маску. Реалистичные маски очень дорогие. Но, если у тебя есть такие деньги, то можно. Я даже знаю, кому заказать.
— Нет, таких денег нет, — и Ольга вздохнула.
— Тогда только обычный грим. Парик, подкладки, накладки и прочее.
Подруги тогда даже ездили к Валентине Семеновне, бабушке Ирины, актрисе театра и кино. Та выслушала историю Ольги, похохотала и согласилась помочь. Ох, и муштровала она тогда Ольгу, целый месяц к ней девушка ездила, прежде чем Валентина Семеновна согласилась, что можно попробовать. Вот, тогда и был у Ольги первый реальный выход «в свет». В магазин. Все обошлось. Как тогда сказала Валентина Семеновна, — Шлифовать бы еще и шлифовать, но, раз уж так торопишься… Для непритязательного зрителя сойдет.
Вот так и вышло, что стала Ольга ездить к собакам в образе семидесятилетней женщины. Этакой бабки на мотоцикле.
И, самое странное — получилось. Сейчас к ней, к Ольге Вадимовне, «мальчики» тоже в рот заглядывали. Как и к Инге Марковне в свое время. Слушались. Помогали. Вот только Борис…
Права Ирина, права, надо как-то из этого выпутываться…
«Может, ты её внучкой будешь?»
На втором бутерброде Ирина вдруг резко перестала жевать и вскинула глаза на Ольгу.
— Слушай, мне такая идея в голову пришла! Давай, ты её внучкой будешь?!
— Чьей?
— Ну, как чьей — Ольги Вадимовны. Ну, в смысле, внучкой той женщины, в образе которой ты туда, к собакам ездишь. Да не отмахивайся, послушай. Все вполне может получиться. Он же, этот, как его, Борис, видел тебя уже без грима. А ты ему что сказала? — что ты внучка Ольги Вадимовны, внучка. Которая, к тому же, ветеринар. Так что всё нормально.
— Ага, как ты это представляешь? — бабулька всё сама ездила, и тут я припрусь. С какого перепуга?
— А с подготовкой!
— С какой?
— Приедешь в очередной раз и скажешь, что в следующий раз не можешь. Причину придумаем, не переживай. И вместо тебя внучка приедет. Тем более, Борис её уже видел. Попросишь его еще, чтобы за внучкой присматривал. Чтобы не обидел никто.
— Вот уж не надо мне его присмотра… Только как? — вдруг вспомнят, что я тогда к ним приезжала уже… Тогда всё рухнуть может. А собак…
— Знаю, знаю — собак ты не бросишь. Ничего не рухнет. В клинике же тебя не узнали?
— Ну…, там антураж другой. Там я в халате была, с фонендоскопом. Совсем образ другой.
— Скажи честно, боишься? Можем к моей бабушке еще раз съездить. Пусть снова тебе даст несколько уроков актерского мастерства. Как не робеть в окружении мужчин, — и Ирина улыбнулась.
— Да нет, сама справлюсь.
— И это правильно. Просто представляй, что ты в своей клинике. Там ведь тебя никто не смеет ослушаться.
Посидели, еще какие-то детали обговорили, Ирина ушла, и Ольга легла спать. И во сне ей почему-то приснился Борис…
Продолжение — Бабка на мотоцикле. «К вам приедет моя внучка» — см. ссылку ниже: