Мы недавно случайно попали в Москву. Ехали по делам. Детей, конечно, взяли с собой. У нас так всегда. Но как-то очень быстро управились. И решили погулять. Поставили машину во дворах на Китай-городе. И по Варварке пошли. Как-то раньше и в голову не приходило, что Варварка должна оканчиваться Варваринской церковью. Наши маленькие дети глазам не верили, какая красота. Я сама помню, как года в четыре впервые попала в Москву. И кричала во все горло: «Красотища-то какая!» На каждый дом, на каждую церковку кричала. А за Варваркой – сразу Кремль. Какая маленькая, оказывается, Москва. Взял и дошел со своей колясочкой-тростью до чудесного. До того, что только на картинке раньше видел.
А потом мы вспомнили, как слушали «Вопросы Веры и Фомы» про праведного Алексия Мечева.
– А давай поищем, где он служил.
– Это далеко, в другой стороне. Не дойдем.
А потом насмотрелись, нагулялись. И пошли искать. Оказывается, я много раз проходила мимо этого маленького храма на Маросейке во время моей учебы. Удивительное дело, он тоже совсем близко оказался. Такой знакомый, тихий и прохладный. Без оградки. Просто с улицы дверь открываешь – и оказываешься в другом пространстве. Сразу. И твое сердце пронзает это ясное понимание двойственности. Знаете, в литературоведении есть такое понятие – двоемирие. Вот тут очень похоже. Как в «Чистом понедельнике» у Бунина. Москва очень контрастная, сочетающая несочетаемое. Примиряющая непримиряемое.
Наши дети скачут по ней от радости. И в храм бегут не с тихим благоговением, а со смехом. От радости тоже. Что вот он, вот же! Мы его знаем, этого батюшку, и он здесь ходил, молился! И бабушки в этом храме так радовались, что пришли дети и что встают и встают на коленочки перед отцом Алексием. Нам, кстати, там рассказали удивительную историю. В следующий раз поделюсь.
У священника Анатолия Жураковского есть такие записи о Москве 1916 года. «С особой остротой почувствовал я сегодня, что самое главное, в конце концов, это не город, не место, а живая человеческая душа. Целый день бродил я по московским улицам. Был в Кремле, прикладывался к московским святыням, целовал эти дорогие нетленные остатки и, как умел, молился тем, кто некогда в годины бед своею молитвою ограждал нас от грядущих бурь. Странное чувство испытал я от этих гробниц. …Мне казалось, что весь этот бесконечно отвратительный город, весь этот шумный, пошлый город, который, как море, окружает маленький остров Кремля и бьет в эти стены волнами своей суеты, мне казалось, что он, громадный и шумный, стоит и держится на земле только благодаря этой исконной святыне, хранящей в себе неиссякаемый источник благодати, живой в день всеобщей суеты и смерти». Это ведь абсолютно точно. И это не только о Москве. Это о всей России. О каждом из нас.
© Мария Тряпкина
Издательство "Вольный Странник"